— Мисс Митчелл, — негромко сказала Алма, и женщина услышала. Она подняла голову, и имбрина увидела ее испуганные глаза. Элисон поняла, что у ее фокусов был зритель.

— Пожалуйста, дайте мне все объяснить! — врач поспешно поднялась из-за стола. — Это не опасно, честное слово!

— Как вы это делаете? — Алма спросила для того, чтобы проверить, осознает ли Элисон свою сущность.

— Я… я не знаю, — мисс Митчелл приняла этот вопрос за проявление испуга.

Из коридора послышался громкий крик медсестры, кажется она кого-то звала. Алма поморщила и, наконец войдя в кабинет, закрыла за собой дверь. Элисон несколько удивилась такой реакции. Она хотела подойти к пациентке и, торопясь, неосторожно двинула рукой, зацепила стакан с соком и оранжевая жидкость залила документы. Элисон досадливо скривилась и хотела потянуться за тряпкой, но Алма ее опередила. Имбрина очертила пальцем круг в воздухе и время будто замерло. Но только на секунду. После события стали воспроизводиться в обратной последовательности: документы снова стали сухими, сок вернулся в стакан, дверь приоткрылась и в коридоре опять прозвучал крик медсестры.

— Не бойтесь. Странности — это не страшно. — Алма улыбнулась и Элисон показалось, что это она пришла к ней за помощью, а не наоборот.

Несколько секунд в кабинете была тишина, обе женщины думали о том, что узнали. Элисон с трудом верила в происходящее и осмысливая это, качала головой.

— Вы не удивились, не испугались… — медленно проговорила врач. — И почему это называется странностями?

— Я имбрина, моя задача находить и защищать странных людей, а чаще всего детей. За более чем сто лет работы я видела разные способности и телепортация предметов не самое необычное умение.

— Сто лет?! — Элисон медленно села на стул, она выглядела еще более потрясенной. — Сто… Как вы можете так хорошо выглядеть? Как вы смогли забеременеть в таком возрасте? Это невозможно!

— Тише, успокойтесь. Для таких как я — это нормально. Имбрины могут задерживать свой биологический возраст. Я не старею с тридцатых годов прошлого века.

— Вы остановили свое… время?

— Да, именно так. И на основе этого имбрины создают временные петли.

— Имбрина… — это слово казалось Элисон смутно знакомым. «Где же я могла его слышать?» Это было что-то из детства.

— Вы что-то знаете? — поспешила уточнить мисс Сапсан.

— Кажется, да. Петля — это цикл, вечный день, так? — Алма кивнула. — Ее создают женщины-птицы для защиты от внешних угроз, — лицо Элисон заметно просветлело. Раньше она сильно сомневалась в достоверности своих воспоминаний.

— Вы бывали в таком цикле? Где именно он был расположен?

— В детстве мы с родителями жили в Гвадалахаре и на лето ездили за город. Там я часто бегала играть в саду огромного заброшенного особняка. Про дом ходили жутковатые слухи, говорили, что в нем живут призраки детей, и подолгу там никто не задерживался.

— Имбрины специально выбирают такие места, чтобы отвадить обычных людей, — подтвердила Алма. — Так безопасней.

— И там действительно были дети… Да, дети, — врач выглядела потрясенной. — Странные дети!

Немного успокоившись, мисс Митчелл рассказала историю из детства. До двенадцати лет Элис с родителями жила в Мексике. Каждый год на лето семья уезжала в пригород. Когда девочке было семь она случайно побывала в петле, но не совсем осознала это. Элисон нашла вход во время прогулки, попала в петлю и познакомилась со странными. Все три месяца каникул она ходила к ним играть. В какой-то момент родители заметили неладное, заволновались и попытались понять куда пропадает их дочь. В один день они проследили за ней, но зайти не смогли. А когда увидели, что Элисон исчезла, а потом появилась из ниоткуда в каменной арке в лесу, то страшно перепугались. Увидев родителей, девочка поспешила рассказать им все, что узнала и продемонстрировала свое умение, которое замечала и ранее, но не понимала, что это значит.

Рассказ глубоко потряс взрослых, они сразу увезли ребенка в город, но на этом история не закончилась. Ее мама, вскоре, практически сошла с ума и попала в клинику, после девочку воспитывал отец. Через пять лет они переехали во Флориду, здесь Элисон выросла, выучилась, она получила два высших медицинских образования — как психолог и как гинеколог. Какое-то время работала в Таллахасси, а лет восемь назад перебралась сюда. Личная жизнь так и не заладилась, сначала Элисон пыталась быть честной с мужчинами, но они пугались, кто-то назвал ведьмой, тогда она перестала рассказывать что-либо. К сожалению, из-за вранья трудно было построить нормальные отношения, поэтому она долго ни с кем не встречалась.

— Увы, но со странными людьми такое бывает довольно часто. И еще повезло, что вам не встретились твари, — словив удивленный взгляд Элисон, Алма добавила. — Мерзкие существа, которые хотели вечной жизни. Если интересно я потом расскажу, — мисс Митчелл кивнула и продолжила говорить.

— Тех детей в Гвадалахаре опекала мисс… Рисовая Птица, кажется. — Мисс Сапсан улыбнулась, слыша знакомое имя. — Она превращалась в небольшую черно-белую птичку… — несколько секунд Элисон о чем-то думала, а потом ошарашено посмотрела на Алму. — Вы тоже умеете становится птицей?

— Да, моя альтернативная форма — сапсан, — в ее голосе скользнула гордость. — Самая быстрая птица в мире.

— И вы превращались во время беременности? — теперь мисс Митчелл говорила как доктор, с некоторым беспокойством. Она быстро переключилась с одной темы на другую, ведь заботиться о состоянии беременной было ее прямой обязанностью.

— Нет, в последние два месяца это стало невозможным. Наверное, потому что малыш уже немножечко подрос, — она улыбнулась, поглаживая живот. С каждым прикосновением Алма надеялась уловить новое движение ребенка.

В ответ на эту фразу Элисон кивнула и поднялась. Она снова была врачем, а Алма — пациенткой.

— Да, сейчас идет активный рост и развитие плода, — врач взяла стетоскоп и подошла к Алме. — Уже слышно биение сердца и скоро будут ощутимы движения малыша. В следующий раз сделаем УЗИ и, может быть, узнаем кто будет — мальчик или девочка. Приходите с отцом ребенка, — Элисон не закончила фразу, заметив как изменилась в лице имбрина. Она расстроилась и отвела взгляд, качая головой. Митчелл недовольно поджала губы и села рядом с Алмой на топчан. — Между вами что-то произошло? Поругались, он снова ушел?

— Почему снова? Мы не ссорились, Шэрон не… — слабо возразила Алма и Элисон не поверила.

— В нашу первую встречу вы были не вместе, сейчас тоже. Он не рад вашему положению? Упрекает, обвиняет, давит на вас? — Элисон восприняла ситуацию, сложившуюся между Алмой и Шэроном, как ту, в которой мужчина не рад и не готов к отцовству и из-за этого изводит женщину.

— Нет, ни в коем случае! Мы разлучены не по собственной воле, — Алма заговорила эмоциональней, а после всхлипнула и глубоко вдохнула. — Издавна так сложилось, что имбрины являются опекунами для странных детей и не становятся замужними леди, не создают семей и уж точно не рожают родных детей. Когда Совет имбрин узнал о ребенке, случился скандал. Некоторые имбрины страшно возмутились, было собрание и нам запретили быть вместе, — слезы сами потекли по щекам, она даже не успела их вытереть.

— Тише, тише. Вам не стоит плакать, — Элисон мягко приобняла имбрину за плечи. Ей совсем не нравилось, что пациентка постоянно нервничает, но причина беспокойства была настолько серьезной, что самостоятельно она не могла полностью успокоить Алму.

— Я знаю, но каждый день без него дается мне все труднее.

Этой ночью Алме опять стало страшно — приснился кошмар. Джек угрожал расправой, привычный мир рушился, а она ничего не могла сделать. Имбрина проснулась, тяжело дыша, и ей очень захотелось в родные объятия к любимому, но его не было рядом. И постель холодная, чужая. Алма поежилась, сильнее заворачиваясь тонкое одеяло, и позволила себе погрузится в воспоминания.