Тем временем Джейсон, смертельно оскорблённый утренними событиями, увидев, что поблизости нет Мирты, подходит к Китнисс. Эвердин внешне знала его, да и Мирта не рассказывала ей об стычке с ним, потому она вовсе и не настораживается, когда он с ней заговаривает.
— Привет, ты подруга Мирты? — Китнисс исподлобья кивает, — ты не могла бы ей передать это? Она говорила утром, что ей не терпится попробовать бханг. Вот и купил, чтобы отблагодарить за помощь с проектом.
— Бханг? — недоверчиво переспрашивает Эвердин, — а что это?
— Сладкий напиток из мёда, молока и миндаля, — парень намеренно не упоминает наличие в нем конопли. Посмотрит он завтра на мисс «сама трезвость», — в общем, я тороплюсь. Держи.
Джейсон уходит, как-то нервно озираясь, а девушка так и стоит. Так как Мирта не торопилась возвращаться, Китнисс от скуки выпивает напиток сама. Между тем температура все падает ниже, а Мирта пишет, что она останется в общежитии из-за мигрени. Пляски продолжаются и брюнетка, чтобы согреть окоченевшие конечности тоже начинает неуклюже отплясывать. И ей почему-то совсем не хочется уходить отсюда.
Мягкий свет фонарей, разукрашенные люди и запах пряностей расслабляет её. Да и под воздействием напитка девушка все шире улыбается и с удовольствием кидает в прохожих краски. А все негативные чувства плавно исчезают. Улетучивается чувство ожесточённости на мать, за то, что впала в депрессию после смерти отца и чуть не позволила дочерям умереть от голодной смерти. Они с Прим выжили только благодаря новому мужу матери, который смог отсудить у опеки штата право на Китнисс и Примроуз.
Растворяется озлобленность на отчима за то, что он не притворяется, а является хорошим человеком. Она забывает то, как Прим легко приняла отчима, само существование молчаливой Финч и этого гребаного младенца, которого она презрительно именует кровным «братом». Угасают все подавленные чувства, которые делают Китнисс антисоциальной личностью в последние месяцы.
Китнисс раскованно смеётся. Впервые после смерти отца. Коренастый блондин, проклинающий редакцию журнала из-за неожиданного задания, застывает на месте, когда видит невероятно весёлую персону так лихо кидающей краски в воздух. Несколько прядей мило выбиваются с косички, загорелая кожа вся обвалена в сияющих красках и задорные огоньки в глазах делают её самой притягательной девушкой, которую он видел в своей жизни.
Мелларк, студент-художник, работающий внештатным фотографом университетской газеты, не раздумывая достаёт фотоаппарат. И мгновенно запечатляет её, живое воплощение светлой радости, и уже знает, что позже отнесёт эту фотографию в редакцию.
========== Глава четвертая. ==========
В час ночи Китнисс Эвердин нетвёрдой походкой возвращается в общежитие, пользуясь тем, что университет две недели назад наложил вето на политику комендантского часа. Празднование фестиваля было окончено. И девушке пришлось обратно возвращаться в реальный мир. Свет фонарей больше не кажется ей мягким и успокаивающим, а скорее безмерно ярким и разоблачающим все пороки её жизни.
Мерцание лампочек, прямо бьющий в воспалённые глаза, невольно заставляет её содрогнуться от своего внешнего вида. Багровые разводы на руках хоть и потускнели, но смотрелись как-то зловеще. Взъерошенные волосы, помятый вид и бутылка спиртного делали Китнисс желанным субъектом для выписки штрафа, но полицейские в этот день были заняты более важными делами.
— Извините, мисс, — останавливает её прохожий в махровом джемпере, — меня зовут Пит Мелларк, я работаю фотографом и сегодня сделал снимок того как вы танцуете. Могу ли я опубликовать данный кадр в университетской газете?
Мелларк отдаёт камеру прямо в руки Китнисс, пока она стоит в ступоре. Какой-то парень ночью в пустынной улице задерживает её со странной просьбой, а у неё с собой даже нет перцового баллончика. Парень невысокий, если уловить момент, то получится ударить в солнечное сплетение. Но будучи пьяной, девушка порядком сомневалась, что сможет унять дрожь в руках и перебороть общую слабость. Так что видимо ей придётся отвлекать его разговорами до самой центральной улицы, а потом если повезёт, то врезать. За то, что пугает одиноких девушек.
Китнисс неплохой боец и вовсе не трусиха, просто она умеет трезво оценивать ситуацию. А удача сегодня как раз не была на её стороне. Потому, чтобы не выдать растерянность Китнисс как можно увереннее берет фотоаппарат и мутным взглядом смотрит на кадр. Однако, несмотря на смутную неприязнь, она мысленно отмечает, что снято неплохо, здесь девушка даже выглядит вдохновлённой, будто в ней сосредоточена сама жизнь.
— Знаете, я даже не знаю, что на это ответить, — отзывается она заплетающимся языком, — снято весьма недурно. Только вот один вопрос. Вы что меня преследуете? Ловите меня одну в глухую ночь и просите разрешение. Разве приличные люди так делают? Во всяком случае, можно было бы написать на почту.
Пит, изрядно смущён, кажись, забыл, что мир представляет собой опасное место для многих девушек. Так что она говорила весьма разумные вещи. Мелларк бы с радостью поискал бы её завтра, но дело было неотложным, редакция требовала материал сегодня же, чтобы к раннему утру выпустить онлайн материал.
— Какая почта? Простите, просто мы же с вами совсем не знакомы. И я подумал, что не смогу потом вас разыскать. Вот и последовал сразу же, чтобы заполучить разрешение. Кстати, а как вас зовут?
Китнисс еле стояла от усталости и раздражения, а этот человек, как назло, был готов вести светскую беседу. Плохая ситуация. Да и ужасный день. Вместо того чтобы горевать по ушедшему отцу, она шлялась на празднике с алкоголем.
— Китнисс. Китнисс Эвердин, — утомлённо произносит она, — а теперь с вашего позволения, я пойду домой. Понимаете, я устала и намерена сейчас же отправиться в постель.
Смотря на налитые кровью глаза девушки, парень не осмеливается тревожить её и дальше.
— Вы правы. Хотите, чтобы я сопроводил вас до нужного места? Все-таки уже поздно, — пытается он учтиво предложить свою компанию.
— Нет, не надо. Я сама, — сразу же отрезает Эвердин. Вышло резко, но кто будет любезничать с незнакомцем в час ночи?
— Ну, как знаете, — взволнованно откликается он. Только бы слепой не заметил, что парень был очарован ею. Однако Китнисс, будучи на кураже, не обращает на это особого внимания. Все равно потом выветрится из головы.
После того как они расходятся Китнисс чувствует себя ещё хуже. Этот снимок напоминает ей о том, что она посмела быть счастливой в день смерти отца. Улыбаться, двигаться вперёд и жить дальше? Как это сделали остальные.
Но их там не было. Не было. Конечно, сама Китнисс не всегда могла вспомнить ключевые детали того события и все равно она не могла просто так взять и забыть. Не смогла бы. Виновата ли она? Предательство ли это?
Никто не мог ответить на данный вопрос.
С целью отвлечься она наблюдает за природой. Тонкие ветки оголённых деревьев без привычного бордового покрова смотрятся уродливо и убого, как и «вся моя жизнь» горько отмечает про себя Эвердин. Да и ледяные капли нагрянувшего дождя, будто солидарны с ней, нещадно смывают рубиновую краску. Кожа саднит и горит, но Китнисс привыкшая к самоистязанию все стойко выносит. Повезёт, если завтра она не сляжет от простуды, но пока будет идти медленно, чтобы повысить вероятность заболеть. Да, она заболеет и смоет это прегрешение.
Проходит целый час пока она черепашьим шагом добирается до кампуса, успевает ненароком поссориться с охранником и еле находит дверь от своей комнаты. Мирта, покусывая губы до крови, ждёт её в комнате. Она была на взводе, оттого что оставила подругу одну на улице. На телефонные звонки Китнисс не отвечала, потому Реггадсон даже не знала, что и предполагать, отчего и просто листала страницы в интернете. Наконец дверь распахивается и в комнату входит Китнисс. На пол стекают тёмно-алые капли, пока Эвердин в грязной обуви расхаживает по комнате.
— Явилась. Возвращение блудной дочери. Прослезиться можно, — как можно саркастичнее произносит Мирта, — ты почему на звонки не отвечаешь?
