— Ну дык… Лебеда Лебедой, а старых духов чтить тоже надо, ведь добрые они. А то, что чужак не поймет, это мы знаем, потому и не раскрываем всем. Вот по-вашему, чего образованный человек вроде вас скажет, когда увидит, что мы всей деревней каменной елде подношения делаем?

— Скажет, что стыдиться тут нечего. Если все, как ты говоришь, и ваши обряды никому не вредят, то никто не будет против. Я на пути встречал много разных суеверий. Мрачных и кровожадных. Ваши с ними ни в какое сравнение не идут.

Борка просветлел и толкнул в бок Рысика.

— Я ж говорил, мастер Геральт — хороший мужик. Он нас стыдить не станет.

— В самом деле, — согласился Рысик. — Правильно, что мы вам доверились. А вы… тоже думаете, что тут дух полей живет?

— Насчет духа — не знаю, — честно сказал Геральт, шагнув к идолу, — но оберег здесь поставили явно не случайно. Медальон дрожит. Это место силы. Отсюда изливается магия.

Сверху снова донеслись крики.

— Рысик! Борка! Мастер ведьмак! Там вы?!

Рысик поспешил ответить:

— Да! Спускайтесь! Тут мы!

Показались два зажженных факела — Долик с Фелестом. Оба в кожаных кирасах и старых шлемах, а за поясами держали топорики. Приготовились они основательно и ко всему сразу. Борка тоже имел при себе палицу, а у Рысика за поясом висел кривой тесак.

Оружие взяли не напрасно. Геральт уже давно слышал и чуял шевеление. Навострив ведьмачьи чувства, он заметил, как отодвигается в сторону ничем не примечательный камень на склоне. Камень служил затворкой для туннеля, из которого показалась черная, в зеленых пятнах, жадно оскаленная голова. Покрутив башкой, тварь недовольно заурчала и вылезла из туннеля в полный рост. Вышиной она была Геральту по пояс. Тощая, но мускулистая. На руках и ногах острые когти.

Другие в сумерках даже не заметили этого, пока чудовище не заверещало во всю глотку.

— Гляньте! Накерец! — крикнул подбежавший Долик. Он выхватил из-за пояса топорик, но накер не стал ждать, пока его изрубят, и поспешно нырнул в туннель.

— Уходите, — сказал Геральт. — сейчас же.

— Мы накерца не боимся, — ответил Борка.

— Бояться следует не накера, а накеров. Они не селятся меньше чем по двадцать голов. Впрочем, ладно, бежать уже поздно. Факелы ещё есть? Отлично. Зажигайте все и вставляйте в землю, чтобы было больше света, а сами вставайте полукругом у идола и готовьтесь к обороне. Они будут нападать со всех сторон.

— А вы?

— Я дерусь по-своему.

Геральт хлопнул Плотву по боку, и та пошла прочь, осторожно влезая вверх по каменистому склону.

Все ж молодец она у меня. Понимает с полуслова.

Когда она влезла наверх и скрылась из виду, ведьмак занялся подготовкой.

Приготовление к бою, порой, не менее важно, чем сама битва. Правильно рассчитать свои шансы и выбрать верную тактику — дело не менее серьезное, чем размахивать мечом. Геральт чувствовал, что накеров окажется больше двадцати. Много больше. Как бы ловок он ни был, ран избежать не получится.

Он достал из подсумка три склянки. Первая — Полнолуние, — повысит болевой порог и снизит общую восприимчивость к боли. Вторая — Ласточка. Зелье, ускоряющее регенерацию. Последнее — Неясыть. Она повышает концентрацию и приток магических сил.

Зелья начинали действовать очень быстро. Ведьмак ощущал, как они расходятся по крови, а слух доносил шевеление и урчание в опустившейся темноте.

И последнее. Он повернулся к занявшим оборону у идола крестьянам. Те, от взгляда на него, поразевали рты. Геральт знал, что на писанного красавца сейчас не похож. Кожа лица побледнела, а вены налились чернотой. Желтые глаза с вертикальными зрачками блестят неестественным светом. Мало кто не отшатнётся с пути у такого страшилы.

Шагнув к идолу, ведьмак протянул руку и прикоснулся к камню.

Ему нужно было совсем немного энергии, исходившей из места силы. Совсем немного — главное не перебрать лишнего. Прикоснувшись к гладкой поверхности камня, он позволил потокам пройти сквозь него. Пустил их в себя и тут же почувствовал, как наполняет его тело мощь безжалостной силы. Той, что высвобождается знаком Аард.

Геральт отнял руку от камня. Достаточно.

Он вышел вперед, встал на краю круга света, что давали зажженные факелы. Пригляделся и прислушался. И вытащил из ножен за спиной меч. Серебряный – для чудовищ.

Накеры напали разом со всех сторон, думая, что их не видят. Но Геральт видел, и видел отлично.

Черная стена чудищ ринулась на одинокого ведьмака. Свистнул серебряный клинок, потом снова и снова. Волна отлетела назад, в воздух взлетели отделённые от туловищ зубастые головы, протягивая за собой длинные, размашистые косы крови.

Ведьмак рубил широкими, горизонтальными взмахами, рассекая и раскидывая налетающих чудовищ. Он крутанулся на месте, и блестящий клинок завертелся в смертельной пляске, с каждым взмахом срубая накера.

Эти твари брали не силой, а числом. Они валили валом, не давая продыху. Нужно было разделить их, лишить преимущества. Ведьмак закрутился в пируэте, перерубая позвоночный столб очередному накеру, и прямо в развороте сложил пальцы левой руки в Аард. Безжалостная сила высвободилась. Геральт замер на месте, готовый вновь ринуться в бой. Но перед собой никого не увидел: знак, усиленный местом силы и наложенный веером, расчистил все в широком развороте.

Раздались урчащие стоны побитых и поломанных, но чудом выживших накеров. Кого-то убило ударом о землю, кого-то задавило вырванными из земли камнями. А поверх них уже напирали новые чудища, но эти шли уже не такой плотной толпой, и Геральт тут же вклинился между ними, двигаясь проворно, как ветер, а клинок его продолжал пляску смерти. Он выстраивал каждое движение так, чтобы оно завершалось смертью одного из чудовищ. Одних ведьмачий меч доставал самым концом, перерезая артерии на шее и отсекая конечности, других перерубал пополам серединой лезвия.

Накеры верещали, разогретые жаждой крови, осоловело прыгали и скакали, выкручивая в воздухе сальто. Тяжелые потери не снижали их боевого духа. Один напрыгнул Геральту на плечо. Ведьмак сложил Аард прямо ему в рыло и накеру напрочь оторвало голову. Другой вцепился в ногу, но тут же лишился обеих верхних лап и отлетел прочь. Накеры теперь были кругом, и Геральт завертел мельницу — каждый удар находил цель, и черная кровь дугами взмывала в воздух с бровки клинка, брызгала фонтанами и лила тонкими струями во все стороны.

Мельница была страшна, но Геральт знал, что долго не выдержит молотить в таком темпе. Раскидав ошметками кучку налетевших на него накеров, он сложил Аард и направил в землю. Мощная встряска поваляла визжащих тварей в широком кругу.

Какофония визгов и урчания окружала со всех сторон, но пока в драку твари больше не лезли. Эти чудовища, как знал Ведьмак, принадлежали к роду огров, и обладали зачаточным разумом, который позволял им придумывать разнообразные ухищрения и даже выстраивать планы.

Эти, видимо, сообразили, что стратегия натиска не принесла результатов, и задумались, что делать дальше. Геральт был рад передышке. Он далеко отошел от крестьян, и поспешил вернуться.

— Глядите — крикнул кто-то. — Это ж Одрин!

Геральт, охваченный пылом сражения, не сразу отличил нечленораздельные мычащие звуки от урчания накеров. В самом деле, вниз по склону бежал некто, похожий на человека. Лицо разбито и исцарапано в кровь, рубище грязное и в репьях, сапог только на одной ноге. Ну точно он. Геральт видел, что он, как обычно, пьян в умат.

Одрин был в ярости, то ли мычал, то ли ревел. Левой рукой он держал за шею безвольно обвисшую тушку накера, а правой, кулаком молотил ему в морду.

— Блядь! Одрин! — рыкнул на него Геральт. — Брось его, он сдох! Бегом в круг!

Тот промычал что-то — не разобрать. И, кажется, воспринял слова Геральта по-своему: перецепил накера за ноги обеими руками и с размаху грохнул его о землю. Потом ударил ему пяткой в брюхо и, спотыкаясь на бегу, стал в круг с крестьянами, подняв перед собой окровавленные кулаки.