Солнце покатилось на запад, но стало еще жарче, а оттого и душнее из-за прошедшего накануне ночью летнего, сильного дождя. Камни старой южной крепости Кельберек на левом берегу Дона намокли и сейчас парили. Князь Савельев прошел от разрушенного дома по извилистым улочкам крепости к части уцелевшей стены, у земляного вала которого нес свои воды Дон. Из-за валуна к нему поднялся Уваров:

– Приветствую, князь!

– И я приветствую тебя, Истома! Что на Дону?

– Спокойно. Ни лодок, ни ладей, ни стругов. Волн нет, так, рябит вода местами да рыба крупная плещется, ловить ее тут некому.

– А когда-то ловили.

– Это так.

– Ты ведаешь, кто тебя сменит на трапезу утреннюю?

– Да пришлет кого-нибудь твой помощник Гордей Бессонов.

– Ну, лады, а что выше по течению, с северной стороны?

– Там тоже тихо. В дубовой рощице, что в полуверсте от крепости, птицы порхают спокойно, никто их не тревожит.

– Понятно, ну, неси службу, ратник.

– А то как же, Дмитрий Владимирович, иначе не можно, чай, не на Москве и не на центральных родных землях. На чужбине.

– Давай!

Князь Савельев пошел к наблюдателю восточной стороны, касимовскому служивому татарину Рустаму Турану.

Тот доложился, что и в степи все спокойно. Было какое-то движение в большом овраге, но стихло.

– Что за движение? – насторожился Савельев.

– А кто его знает? Может, зверь?

– Какой здесь зверь, Рустам?

– Не ведаю, но гляжу за оврагом.

– Гляди лучше. Азов близко, а в нем османы. Могут и наведаться в Кельберек.

– Чего им тут делать? Своих забот в городе хватает.

– Что на уме у османов, мы знать не можем. Смотри внимательно!

– Смотрю, князь!

Воевода пошел к цитадели. Отошел саженей десять по узкой, прямой, изобилующей разбитым камнем улице, как вдруг услышал окрик Турана:

– Воевода?!

– Чего, Рустам? – спросил Савельев, вернувшись обратно.

– Присмотрелся к оврагу, особенно к кустам, что на вершине правого склона. Кто-то сидит там.

Князь посмотрел на овраг и перевел взгляд на татарина:

– И кто?

– Человек.

– Уверен?

– Да видел его. Как ты в обрат в крепость пошел, он наверх и вылез, показал морду бородатую.

– Бородатую?

– Ну да, потом укрылся, но не ушел. Укрылся так, что не видать, но ветки куста, где он показался, иногда колышутся, а ветру такого, чтобы ветвям шевелиться, нету, да и остальные кусты покойны, а еще птицы взлетели, да к дубняку ушли. Есть там человек, точно.

– Может, охотник или рыбак из Азова? – предположил Савельев.

– Охотиться тут не на кого, а рыбачить? От Азова пять верст идти, да еще не по реке, чтобы именно тут рыбачить без лодки? – покачал головой татарин.

– Да, глупо, – согласился князь. – Тогда что за человек?

– Мыслю, наблюдатель. А раз наблюдатель, то внизу еще люди, и их немало, до десятка где-то.

– Может, это те, кого мы ищем?

– А чего прячутся? – пожал плечами Туран.

– Смотрят, кто тут – мы или турки, прогнавшие нас.

– Показаться им?

– И как раз спугнешь, – улыбнулся Савельев. – Увидят, прости, татарина, подумают, засада, и уйдут. Нет, если и показываться, то мне.

Он встал во весь рост сбоку от остатка стены. Наблюдатель от оврага не мог его не видеть. И он увидел. Зашевелился еще один куст, и на вершине также поднялся человек. Это был русский. Видно, он узнал Савельева, а может, ему хватило увидеть соплеменника. Как бы то ни было, он быстро пошел по полю к крепости.

– Смотри за ним и за оврагом, Рустам. Я встречу человека, – наказал ратнику князь.

– Был бы наш, а то уже седьмой день сидим тут, провизию понапрасну проедаем.

Но Савельев его не слушал. Он всматривался в лицо подходящего человека. Было в этом лице что-то знакомое, но покуда не определить, знакомец или нет.

Человек приблизился саженей на пять до стены, остановился и спросил:

– Князь Савельев?

– Он самый, а ты кто?

– Не узнал? Мы встречались на Москве, правда, то было только один раз.

– Ответствуй на вопрос, – повысил голос воевода.

– Фрол Некрасов, помощник князя Петра Семеновича Серебряного.

– А с бородой-то что? Где половину потерял, что и узнать трудно?

– Так это в стане у Астрахани потешно с ногаем одним схлестнулся в бою кулачном, – рассмеялся ратник. – Я его разделал как следует, а он, басурман, неуступчивый оказался. Падая, вцепился зубами в бороду и клок вырвал. Но ничего, новая отрастет борода.

– Ты с кем пришел?

– Так отряд в два десятка в овраге.

– Два десятка, говоришь? – Дмитрий бросил грозный взгляд на татарина, и тот потупился.

– Ты дозорного своего не вини, мы ночью, в дождь подошли, – вступился за него Некрасов. – И подходили по одному, боле ползком.

– Десятки так и будешь в овраге держать? – усмехнулся князь

– Нет, если дозволишь, в крепость заведу, людям отдых требуется, от самой Астрахани шли. А это двенадцать дней, семьсот верст с гаком.

– Тебе князь передал, что должно нам делать?

– Пошто передавать? Тут он.

– Как это тут? – удивился Савельев.

– Да в овраге, с ним и чин какой-то казацкий, оттого два десятка, один – охрана князя, другой – казацкого.

– Так чего ж ты сразу не сказал?

– Не дошло до того.

– Давай подавай сигнал, чтобы князь с десятками выходили к крепости.

– Угу! – кивнул Фрол, повернулся к оврагу и махнул дважды рукой.

Из него начали выходить ратники, казаки, но осторожно, не всем скопом, а по двое, по трое. Впереди – именитый воевода Петр Семенович Серебряный-Оболенский, рядом с ним казак в дорогой одежде, а за их спинами – двое ратников.

– Беги, Рустам, в цитадель, – приказал служивому татарину Савельев, – передай Гордею, что сам князь Серебряный явился, скажи, сколько людей с ним. Пусть наши подготовят трапезу и место отдыха ратников, казаков, предупреди возчиков, дабы приняли коней прибывших.

– А как же?.. – начал, было, Туран, но Дмитрий не дал ему договорить:

– Бегом, туда-сюда!

– Сполняю!

Тут к воеводе подошли Серебряный и казацкий начальник.

– Доброго здравия, Петр Семенович, рад видеть тебя!

– Доброго здравия, Дмитрий Владимирович, и я рад видеть тебя! – ответил князь и указал на своего спутника: – Познакомься! Помощник атамана Михайло Тимофеевича Лунина, головы станицы Дугановка, что крепко стоит за царя нашего, Данилов Макар.

Поприветствовали друг друга и прошли внутрь крепости, где их уже ожидал Гордей Бессонов с сыном Власом и одним из возчиков малого обоза дружины, Алексеем Глуховым. Следом в крепость стали входить воины, ведя своих коней на поводу.

– Разместите людей, коней, напоите, накормите да отдых организуйте, – кивнул Савельев Бессонову и Глухову.

– Слушаюсь, воевода! – ответил Бессонов.

Он с сыном и возчиком, ставшим здесь конюхом, занялись распределением десятков. Крепость была большой, подвалы вместительные, места хватит всем. Даже кони паслись на северной стороне, где между валом с осколами стен и цитаделью возник целый луг, да и вода рядом, из реки.

Савельев провел князя и помощника атамана в свое укрытие. Это был отдельный подвал с перекрытиями. Внутри топчан, самодельные стол, лавки, рогожа, полога, накидки. На столе подскатерть. Пришедшие сели на лавки, вытянув вперед ноги.

– Замаялся, Дмитрий Владимирович, почитай, без остановок от Астрахани шли, – проговорил князь Серебряный. – Хорошо басурман не встретили, но и без них воины устали.

– Сколько времени у вас на отдых? – спросил воевода.

– Да день и ночь отдохнем, а завтра с утра в обрат двинемся, я – к Астрахани, Макар – в станицу. Ему легче, Дугановка всего в сорока верстах отсюда выше по Дону.

– И басурмане не тревожат вас, Макар, в такой-то близости от Азова? – глядя на помощника атамана, поинтересовался Дмитрий.