– Нет, я ее занял, когда приехал вчера. А на твою только присел на минуточку. Но если тебе не нравится, то я уступлю! – ответил Стив.

Баки не нравилась кровать, которую ему оставил Стив. Она стояла у смежной с его бывшей палаты стеной, а воображение Баки все еще немного тревожила приснившаяся ему однажды трещина. Он всей душой хотел поменяться, но было нечестно подвергать опасности Стива только потому, что он новичок.

– Да мне все равно, – как можно более непринужденно ответил Баки. – Кстати, это тебе, – сказал он, махнув рукой в сторону коробки с кренделями.

– Правда? – вспыхнул Стив, и его улыбка снова засияла чистым незамутненным счастьем. – Это для меня? Спасибо!

– Ну, вообще-то, она от Пирса, – смутился Баки.

– Но ты ее принес! – возразил Стив.

Он занялся коробкой, и Баки был рад передышке в разговоре. Стив и правда производил впечатление милого человека, даже немного рохли, но все, о чем мог думать Баки – в случае, если придется бежать, что лучше выбрать – окно или дверь. В общем, как и обычно.

Стив уже вполне обжился в комнате – на его тумбочке лежали карандаши и несколько альбомов, а на окне красовался цветок в огромном горшке. Баки решил последовать его примеру. Пока он раскладывал свои вещи, Стив закончил возиться с коробкой, но судя по всему, так ничего из нее и не взял. Он снова сел, теперь на свою кровать, сложил руки на коленях, и хотя Баки изо всех сил старался не смотреть на него, ему казалось, что Стив не сводит с него глаз.

Закончив с вещами, Баки отправился в ванную. Он пробыл три дня в изоляторе, где помыться не было возможности, и был уверен, что от него несет. Как бы Баки ни напрягала идея с соседом, никто не подписывался в дорогой частной клинике жить с кем-то, кто слишком долго воняет без уважительной причины.

Когда Баки вернулся из душа, то увидел, что Стив сидит в той же самой позе и снова пристально смотрит на него.

– Все в порядке? – спросил Баки, потому что сам он определенно не чувствовал себя в порядке под этим взглядом.

– Да… просто я… – замялся Стив.

– Тебе плохо? Позвать кого-нибудь? – заволновался Баки.

– Нет-нет. Мне хорошо. Очень. Правда, – снова заулыбался Стив. – Только я думал, может быть, ты расскажешь мне, как тут все устроено? Есть какие-то особые правила? Что-то, о чем мне лучше знать, чтобы прижиться здесь?

– Первый раз, да? – спросил Баки. Если Стив и правда первый раз загремел в психушку, это многое объясняло в его поведении. Бывает сложно осознать, что ты теперь официально не в себе. Для многих – это как гром среди ясного неба. – Ну, здесь не тюрьма, никто не станет устраивать тебе тесты или проверки на прочность. Просто слушайся санитаров и выполняй предписания врачей.

– А, понял, спасибо, – ответил Стив и снова замолчал, уставившись на Баки.

Баки тоже нечего было добавить. Поэтому он сел на свою кровать и достал одну из книг, которую дал ему Пирс для самостоятельного изучения. Обложка гласила: «Три «С» психологии: страх – сублимация секса». За год Баки перечитал немало книг, но такой ерунды ему еще не попадалось. Должно быть, даже в обширной библиотеке Пирса заканчивались книги о страхе, раз он начал подсовывать ему труды каких-то озабоченных популистов.

Но все же Баки, полистав страницы, попытался углубиться в чтение, хотя бы для того, чтобы не думать, смотрит ли до сих пор на него Стив или уже нет. Чтение давалось с трудом, Баки путался в нагромождении терминов и замысловатых метафор, и ему приходилось по несколько раз перечитывать каждый абзац, чтобы не потерять нить рассуждений автора. Впрочем, он не был уверен, что она вообще там была. В конце концов он оставил тщетные попытки и просто уставился на страницу, разглядывая замысловатые узоры от тени, которую отбрасывал цветок Стива.

За спиной Баки послышался шорох, и тень неожиданно исчезла.

– Так лучше, малыш? – услышал он.

– Что?! – воскликнул Баки, подскочив на месте.

– Что? – спросил Стив.

– Малыш – это ты мне?

– Я просто переставляю цветок, – удивился Стив.

– А, ладно, – ответил Баки, стараясь унять бешено забившееся сердце. – Этот цветок – он твой друг? – спросил он. Баки не горел желанием продолжать разговор, для него и так было слишком много разговоров с незнакомцем на сегодня. Но это был важный момент. Если Стив был эмоционально связан с этим растением, Баки должен был знать об этом, чтобы ненароком не задеть ни чувства Стива, ни чувства цветка.

– Что? Нет! – снова удивился Стив. – Это просто растение. Мне разрешили взять с собой личные вещи, и я решил, что с ним будет уютней. Правда, дома я его привязывал к вилке, чтобы он не падал, но вилку забрали, так что приходится ставить его к стене, чтобы он не заваливался. И лучше переставлять к разным, чтобы солнце падало равномерно.

– Тебе разрешили взять личные вещи, и ты выбрал цветок? – улыбнулся Баки. Это и правда было мило.

– Нет, не только цветок, – ответил Стив.

Он оставил растение в покое и засуетился вокруг своей сумки.

– Я много чего взял, – продолжил он.

И без предупреждения вывалил гору вещей прямо на кровать Баки. Тот едва успел подобрать ноги и сжаться в углу, обняв колени. Перед ним лежала груда барахла: несколько пачек сигарет, зубная паста, резиновый эспандер, упаковка влажных салфеток, пара теплых носков с прорезиненой подошвой, журналы, блокнот, несколько карандашей и маленькая шоколадка, которую Стив явно пронес контрабандой.

– Неплохо, – еле проговорил Баки. От неожиданного вторжения в личное пространство у него начал заплетаться язык. Но Стив и правда неплохо подготовился. Сам он обычно собирался в таком состоянии, что даже зубную щетку ему подыскивали в больнице или привозили родственники.

– Это тебе, – сказал Стив, пододвигая вещи к Баки так близко, что ему пришлось подогнуть пальцы ног, чтобы не соприкоснуться с корешком одного из журналов.

– Не стоит, – прохрипел Баки.

– Пожалуйста, возьми! – повторил Стив, а Баки почувствовал себя кроликом перед удавом под пристальным взглядом голубых глаз.

– Я возьму вот это, – сказал Баки.

Он протянул руку и взял пачку сигарет и один из журналов, просто чтобы не обидеть Стива и заодно отвязаться от него. Хотя с сигаретами здесь было и правда туго, как и с чтивом. Баки не мог читать большинство книг, что были в местной библиотеке, даже Библию, из-за того, что в них было слишком много крови и насилия. А тематическая литература от Пирса ему порядком осточертела.

– Это все – тебе, – отрезал Стив.

Он встал и ушел к своей кровати, а Баки так и остался сидеть, сжавшись в комок в углу кровати. Он спрятал лицо в коленях, изо всех сил стараясь из всеобъемлющего страха не впасть в неконтролируемую панику.

Удавалось плохо. Тем более что Стив никак не давал забыть о своем присутствии. Баки поднял голову на звук, похожий на тот, с которым кошки точат когти о диван. Стив сидел на своей кровати и ожесточенно водил карандашом по листу бумаги.

– Что ты делаешь? – простонал Баки.

– Рисую.

– Что ты рисуешь?

– Круги, – ответил Стив. Он повернул лист бумаги так, чтобы Баки видел, и снова улыбнулся. Баки почувствовал, что на его глазах выступают слезы.

– Это будет ураган? Или снеговик? Или кластерные дыры?

– Нет, – мягко ответил Стив и улыбнулся еще шире. – Это круги. Хочешь, я тебе тоже нарисую?

– Не надо, пожалуйста, не надо, – прошептал Баки и снова сжался в комок.

Он просидел так до тех пор, пока не пришел санитар и не потребовал прибраться на кровати.

Ночью Баки, дрожа от страха, кутаясь в одеяло, сворачиваясь в клубок на постели, никак не мог уснуть. Он чувствовал на себе сквозь ткань, сквозь одежду пристальный взгляд Стива и ничего не мог сделать, чтобы избавиться от чувства, будто за ним наблюдают. В первый раз в жизни он молился, чтобы его место занял Зимний Солдат. Но Солдата не было. Он крепко спал.

*

Наутро Баки встал раньше обычного. Он всегда вскакивал в последний момент и прибегал в общий зал к самому концу завтрака. Ему частенько не доставалось самого вкусного, вафель или бекона, но хорошо поесть можно было и в обед, и на ужине, а поваляться лишний час в кровати – где еще, кроме психушки, позволительна такая роскошь? Кажется, в этом и была его ошибка. Он надеялся встать раньше Стива и оттянуть следующую встречу хотя бы до полудня, но просчитался. Стив оказался ранней пташкой. И первое, что увидел Баки, открыв глаза, был Стив, сидящий, как и вчера, на своей постели, и в упор разглядывающий его.