*
Когда-то Баки любил изолятор. Ему казалось, что нет места более безопасного, чем надежно запертая камера с мягкими стенами. Обычно, когда его запирали, он становился Солдатом, а тот был смелее и сильнее. Теперь все было иначе. Солдата не было. Баки лежал связанный на полу, чувствуя, как отпускает лекарство, как медленно его сердце наполняется страхом.
Пирс был настроен разделаться с ними, и это было серьезней, чем пустая болтовня Тони. Может быть, следом за Баки Пирс вызвал к себе Стива, чтобы запугивать и его тоже, может, он заперт где-то рядом, обколотый лекарствами или напуганный не меньше Баки.
– Стив… – позвал Баки, еле-еле ворочая языком. Стив, конечно, не мог его услышать, но Баки показалось, будто в дверь кто-то тихонько стучит.
Он подкатился к ней, и ему показалось, что он слышит тихое:
– Я вытащу тебя отсюда. Баки… Солдат… потерпи немного. Скоро все закончится, обещаю.
А потом дверь распахнулась, и Баки сделали новый укол.
Баки не знал, сколько времени провел в изоляторе. Может, день, может, неделю. Он больше не видел Пирса, а санитары ничего не объясняли.
Когда дверь распахнулась в очередной раз, он ожидал, что ему сделают новый укол. Но в дверях вместе с санитарами стоял Фьюри.
– Развяжите его, – приказал Фьюри. – Вставай, приятель. Готов снова увидеть солнечный свет? – сказал он и протянул руку.
– Я что, больше не опасен? – спросил Баки, поднимаюсь.
– Да вроде ты и не был, – хмыкнул Фьюри. – Ни из записей Пирса, ни со слов Коулсона я не понял, зачем вообще тебя заперли, – сказал он, кивнув на одного из санитаров.
– А как же Пирс? – спросил Баки. Как бы тот ни был несправедлив, Баки опасался навлечь еще больше проблем и на себя, и на Стива.
– Забудь про него, – отмахнулся Фьюри. – Он нас покинул. Временно.
– Тогда я готов увидеть солнце, – слабо улыбнулся Баки.
– Посмотришь завтра. Сейчас уже вечер, – фыркнул Фьюри. – Давай, возвращайся к себе и отдохни хорошенько.
Баки, чуть пошатываясь, поддерживаемый одним из санитаров, вышел из изолятора.
Дикие крики Баки слышал уже давно, но не обращал на них внимания – для отделения для буйных это было обычным делом. Но только столкнувшись нос к носу с Тони, он понял, кто эти крики издавал. Тони был весь в синяках и ссадинах, обе его руки и ноги сковывал гипс. И он изрыгал проклятья, будто все еще лежал на земле под окном, а из его тела торчали кости.
Завидев Баки, он начал кричать громче и биться в кресле, к которому был привязан. Баки прижался к стене, давая санитарам провезти Тони мимо, но тот исхитрился ухватиться свободными от гипса пальцами за штанину Баки.
– Это все он, Баки, все он, – заорал Тони. – Он не успокоится, пока не разделается со мной. Ты должен что-нибудь сделать, спасти меня! Спасти нас всех! – надрывался Тони.
Один из санитаров начал осторожно высвобождать штанину Баки из хватки травмированной руки Тони. Баки удивился, что тому не вкололи что-то убойное, чтобы он не поранил себя еще сильнее, но у него были проблемы с сердцем, к тому же, возможно, Фьюри, в отличие от Пирса, щадил своих пациентов.
– Видишь, что он сделал? – надрывался Тони. – Видишь? Это турбины, чтобы я полетал еще раз! – орал он.
Он качнул головой в сторону гипса, и Баки увидел на каждой руке и ноге, среди надписей с пожеланиями выздоровления, несколько пересекающихся кругов.
Это оказалось последней каплей. Баки вспомнил Стива, его милую, чуть застенчивую улыбку, его доброту и наивность. Плевать, насколько Тони было больно, плевать, что у него опять какое-то затмение, раз его привезли в крыло для буйных. Он за это время изрядно раскачал подоконник и не имел права винить в этом никого, кроме себя.
– Отвали от него! – заорал Баки. – Отвали от нас! Оставь нас в покое! Отвали! Отвали! Отвали!
Он кричал и кричал, ничуть не заботясь, что его самого могут вернуть в изолятор. Он кричал и кричал, и Тони тоже, пока их наконец не оттащили друг от друга.
– Зачем вы подпустили его к Стиву, – закричал Баки на Фьюри, когда Тони уже увезли, а тот не успел уйти вслед за ним. – Вы что, не знаете, как все это действует на Стива! Ему же плохо!
– Я думал, им стоит немного пообщаться в позитивном ключе, чтобы они помирились, – вздохнул Фьюри. – Не вышло.
Когда Баки вернулся в свою палату, Стив спал или делал вид, что спит. Он лежал на своей кровати на боку, вытянувшись в струну, как будто оставил место еще для кого-то. У Баки сжалось сердце от того, как сиротливо он выглядел в этот момент. Он, подумав, сделал шаг к его кровати и лег рядом. В то же мгновение он оказался в нежных объятьях Стива.
– Пирс ничего тебе не сделал? – спросили они одновременно и горько рассмеялись, крепче обнимая друг друга.
– Я видел Тони, – сказал Баки.
– Все рисовали ему на гипсе, и Фьюри захотел, чтобы я тоже, – проговорил Стив, а потом добавил: – Тони не понравились мои круги. Но ведь я часто их рисую…
– Знаю, Стив, знаю, – ответил Баки, зарывшись лицом в его мягкие светлые волосы. – Зато я их очень люблю. Рисуй их лучше для меня.
– Ладно, – пообещал Стив. – Только не сейчас. Сейчас я совсем не хочу рисовать.
Он потянулся к губам Баки, и тот поцеловал его со всей нежностью, на которую был способен.
– Так значит, Пирса больше нет в клинике? – спросил Баки.
– Я его не видел несколько дней, с тех пор, как тебя заперли, – ответил Стив. – Что с тобой случилось? Опять Солдат?
– Нет. Он записал нас на камеру… ну, нас с тобой, – Баки покосился на то место, откуда могла идти съемка. – Это вообще законно?
– В моем договоре ничего не было о слежке, – покачал головой Стив.
– Что за сволочь, – выругался Баки. – Господи, он же, наверное, записывает нас прямо сейчас! – застонал он, крепче прижимаясь к Стиву. – Слежка, неправильное лечение, один несчастный случай за другим… Что это за место такое!
– Всегда можно уйти, – проговорил Стив.
– Можно, – согласился Баки. – Но теперь я хочу знать, что происходит! А что если нас, как и Наташу, пичкают неправильными лекарствами?
– Позвони управляющему твоего фонда, – посоветовал Стив. – Он должен контролировать такие вещи.
– Так они ему и рассказали о своих грязных делишках. Вот если бы можно было попасть в кабинет Пирса и посмотреть документы… Настоящие, не те, что публикуются в открытых отчетах…
– Это очень сложно сделать, – возразил Стив.
– Ну да, – согласился Баки. – Но если бы можно было…
*
– Нужно идти сегодня, – шепнул Стив, и Баки от неожиданности чуть не уронил горшок и рассаду. Стив подкрался к нему сзади и положил голову на плечо, и это было бы даже мило, если бы Баки так не издергался за последнее время.
– Куда идти? – удивился Баки.
– К Пирсу. Ты ведь сам хотел обыскать его кабинет.
– Мы все равно туда не попадем, – ответил Баки. Вчера он, может, и рвался на подвиги, но тогда он был зол и накачан лекарствами, а сейчас просто радовался хорошей погоде, себе, Стиву и тому, что вроде пока никто больше не умер и не покалечился.
– Попадем, – проговорил Стив, щекоча дыханием ухо Баки. Стив обвил его руками, и Баки почувствовал, как в его карман падает ключ.
– Что это?
– Он от кабинета Пирса, – ответил Стив. – Если мы пойдем туда после обеда, то, скорее всего, у нас будет около полутора часов, чтобы нас не застукали.
– Откуда это у тебя? – не отставал Баки. Пирс был сволочью, но Баки не хотел ввязываться в авантюру, тем более с криминальным уклоном, не зная всех деталей.
– Клинт раздобыл, – просто ответил Стив.
– Он же тебя терпеть не может, – удивился Баки.
– Я умею убеждать людей, – промурлыкал Стив, крепче прижимаясь к нему.
– А вот здесь поподробнее, – делано возмутился Баки. Он спиной чувствовал, как Стив счастливо улыбается, окрыленный шуточной ревностью.
– Ничего такого, правда, – проговорил Стив и поцеловал Баки в плечо. – Просто попросил, и он не смог отказать.
