– Рейн… Не смей куда-то уходить… Ты обещал спасти нас всех… И я тебе поверил… Ты… Ты нужен… тут… людям… и мне… Не смей… Я прошу тебя, любовь моя… прошу…

Он продолжал шептать, пока вытирал лицо и лоб, пока накладывал повязку и пока укрывал мужа шкурой, смаргивая слезы страха. А Норт и Ири тихо лежали рядом, словно пытаясь поддержать.

Была уже глубокая ночь, когда раздался пронзительный волчий вой. Дженс-Ан все так и сидел рядом с мужем, рука его вцепилась в шерсть Норта так, что побелели костяшки. Норту это не нравилось, было больно, он скалился то и дело, но молчал, чувствуя, что двулапому волку больнее, чем ему. И вдруг раздался вой, громкий, сразу за стенами хурта. А потом раздался второй вой, с другой стороны хурта. И третий, и четвертый. И пятый. И шестой. Дженс-Ан услышал всю стаю. Оглушающий надрывный вой. Норт вырвался, Дженс-Ан виновато разжал пальцы, и уселся у головы варва, а потом завел ту же песню, что и стая снаружи.

Он не знал что происходит. Просто… он почувствовал себя частью чего-то, что тянуло его так же, как и других волков. В голове все путалось, образы мелькали, не давая что-то понять или рассмотреть.

Хатар, сидя возле мужа, придерживая на своих коленях голову больного, надрывно повторял ту же песню, что и его волки в ночи под полной луной.

В ту ночь испугались даже привыкшие к забредающим волкам сарвы. Женщины приходили к Эдвиру, а тот успокаивал их, различая среди волков голос своего сына.

А Дженс-Ан и волки выли о варва. Они молили своих богов пронзительно, так, как умели лишь животные, и им вторил человек, веривший, что все в этом мире едино. Он молил лишь о том, чтобы его рейн пришел в себя.

Молил, срывая голос…

***

Сначала он решил, что вчера была славная битва, но потом вспомнил, что было еще рано для боя. Тогда почему у него так ломило все тело и сдавило грудь? Он разлепил веки и увидел Ири, который, вопреки слову хатара, подобрался ближе некуда. Заметив, что варв открыл глаза, волчок радостно тявкнул. Джар-Эд скривился от громкого звука, а следом подскочил Дженс-Ан, задремавший рядом на полу, уставившись на него сонными глазами. Джар-Эду спросонья показалось, что глаза хатара, сначала тусклые, начали вдруг наливаться зеленью.

– Любовь моя! – хрипло прошептал мальчик и тут же кинулся к мужу, чтобы проверить лоб.

– Что… случилось?.. – еле ворочая языком, просипел мужчина.

Мальчик налил ему в кружку воды и помог приподняться, чтобы напиться.

– Болезнь. Ты слег без сознания. Всю ночь… Ты всю ночь был словно огонь… Я…

Джар-Эд с недоверием смотрел на мужа, понимая, что у того глаза не просто тусклые, но и покрасневшие.

– Всю ночь?

– И весь день. И снова всю ночь.

– Последний раз я болел в детстве, – отозвался Джар-Эд и закашлялся. А потом чихнул. – Ну, отлично, – хрипло прогнусавил он.

Дженс-Ан на удивление заулыбался.

– Тебя это веселит? – поинтересовался варв.

– Ты идешь на поправку. Ты очнулся, а это главное.

– На поправку? – Джар-Эд снова закашлял.

– Да. Стража! – крикнул хатар, но никто не пришел. Он вдруг кивнул сам себе и поднялся. Подошел к пологу, собрался с духом и отдернул тяжелую ткань. Он пожалел, что рейн не может этого видеть.

Вокруг хурта лежали волки, образуя непрерывный круг. За ними на расстоянии трех шагов стояли варвы. Впереди были Кот, Данн-Эль и отец с Кейн-Аном.

– Позовите лекарей, – сказал он. – Волки пропустят, но только их. Рейн очнулся.

Сказав это, он задернул полог, выдохнул и вернулся к мужу.

– Настоящий рейни, – сказал ему Джар-Эд.

Дженс-Ан слегка зарделся, а потом вздернул нос:

– Пока рейн болен, кто-то должен говорить, что делать.

– И как на это реагирует Данн-Эль?– чихнув, поинтересовался мужчина.

– Ругается.

– Я так и думал.

В подтверждение его слов за порогом хурта послышалась отборная брань женским голосом. Варв хмыкнул, прокашлялся и упал на шкуры.

– У нее тяжелый характер.

– Она варв, – пожал плечами мальчик. – Мне кажется, варвы такие по природе.

– А ты?

– Что я?

– Твоя природа?

Мальчик посадил поближе к мужу Ири и улыбнулся:

– Как он.

Варв посмотрел на Ири, потом на хатара, потом на Норта и волк качнул головой, словно соглашаясь с Дженс-Аном. Он хрипло рассмеялся и снова закашлялся.

– Надо… повыше лечь, – он попытался приподняться и Дженс-Ан кинулся ему помогать. – Позови Кота. Я хочу знать, что происходит.

Дженс-Ан помог мужу сесть удобнее, напоил его, поменял тряпицу на лбу и к этому времени как раз явились лекари и Кот. Лекари, осмотрев варва, сказали что он идет на поправку, но болеть еще будет семь дней и за ним нужно ухаживать.

Джар-Эд явно расстроился, а Дженс-Ан взволнованно побледнел. Семь дней – это много, лечение нужно ускорить. Позже нужно будет поколдовать над травами.

Когда лекари ушли, он обратил свой взор на Кота.

– Да все в порядке, вождь, – с привычной усмешкой отозвался Кот. – Войско в боевой готовности. Сарвы уже обжились в большом хурте. Все готово, вождь. Мы готовы.

– Я не готов, – хрипло отозвался Джар-Эд и закашлялся.

– Ты, конечно, сильный колдун, но не преувеличивай свои достоинства.

– Я посмотрю, как ты запоешь, когда сверху хлынет нестерпимый жар и всепоглощающее пламя.

– И что мы все же будем делать? – оживился Кот.

– Вы – обороняться от войска Короля Юга. А мы с рейни – пытаться выиграть эту битву.

Мальчик изумленно посмотрел на мужа:

– Мы?

– Да. Потому что без тебя я не справлюсь, – сказав это, варв снова закашлялся.

Дженс-Ан кинулся к нему и помог напиться, после чего уложил на шкуры и глянул печальными глазами:

– Сначала ты вылечишься, любовь моя. А потом ты расскажешь, как выиграть эту битву.

– Так ты согласишься? – слабо спросил Джар-Эд.

– Конечно. Кот, я знаю, у рейна где-то есть мешок, который запретили трогать сарвам.

Кот глянул на вождя и тот кивнул.

– Есть.

– Принеси его. – Хатар посмотрел на мужа. – Может ты сам сможешь помочь уйти своей болезни. Я не знаю, как еще тебе сейчас помочь.

– Может и смогу, – но Джар-Эд не был уверен.

Боялся он в общем-то не зря, потому что колдовство не задалось. Он все сделал правильно, вроде. Но эффект получился совсем не таким, как он ожидал. Под вечер ему стало хуже, температура тела поднялась, на лбу выступил пот. Дженс-Ан менял повязки и обтирал его тряпками, смоченными в холодной воде, боясь, что рейн снова надолго заснет. Но Джар-Эд оставался в сознании. И даже пытался приободрить перепуганного хатара.

– Не надо было колдовать, – слабо улыбался он.

– Может, так и должно быть, – сцепив зубы, отвечал Дженс-Ан.

– Нет, не должно, – спокойным голосом сообщил варв. Дженс-Ан вскинул голову и уставился большими испуганными глазами. Он поспешил успокоить мужа: – Я не умру, если тебя это беспокоит. Я не чувствую никакой смертельной опасности. Да, мне плохо, но не настолько, чтобы сгореть в огне.

– Откуда ты можешь знать? – прошептал перепуганный мальчик.

– Я воин, рейни. Я уже бывал почти что на Сумрачном берегу. Я помню это чувство. И сейчас это не оно.

Дженс-Ан кивнул, подложил поближе к мужу притихшего Ири и свернулся клубком на шкуре возле его пуфа.

– Там неудобно, – прохрипел варв.

– Я все равно не засну. Просто… полежу…

Норт, находившийся возле входа, теперь переместился поближе к хозяину и тихо заворчал. Джар-Эд заметил, как глаза его рейни закатились – значит, общаются.

Глубоко вздохнув, мальчик чуть улыбнулся:

– Данн-Эль в ярости. Волки охраняют хурт и она не может пройти.

– Тогда почему не кричит? Я ее не слышу.

– Кейн-Ан ее… уговаривает… Так показывают волки. Она их веселит.

– Уговаривает? – усмехнулся варв и зашелся приступом кашля. Когда приступ прошел, он с трудом сделал вздох. – Вот же напасть.

– Уговаривает. И она даже слушает его.

– Данн-Эль? Слушает? Чудеса.