– Акцио палочка Гарри Поттера, – позвал Гарри. Не хотелось экспериментировать с магией сейчас, руки Малфоя надо зачаровать от воды. Палочка вскоре прилетела, а Малфой смотрел на него несколько затравленно. – Что?

– Ничего, – отозвался Драко.

Гарри невозмутимо наложил несколько заклинаний на бинты и, запихнув Малфоя в душевую, открыл краны.

Драко даже не вздрогнул, когда первой сверху полилась холодная вода, а спустя несколько секунд уже горячая. Поттер потянулся и взял мочалку, заходя под воду прямо в одежде.

– Поттер… – получилось тихо, но все равно слышно под звуками льющейся воды. – Ты же не собираешься…

– Собираюсь, – кивнул тот и снял очки, положив их на место мочалки.

Драко не знал, что сказать. Прося о помощи, он рассчитывал, что Поттер поможет ему расстегнуть рубашку и зачарует бинты. Но не на то, что происходит сейчас. Но Поттеру, казалось, было все равно на чужое мнение. С совершенно невозмутимым видом он взял мыло, растер немного по мочалке, вспенил ее и принялся растирать ею кожу на шее и плечах Драко.

Честно говоря, Гарри все-таки ожидал удара. Но плечи Драко опустились и он лишь вздохнул. Стало ясно, что Малфой просто задолбался. Вроде бы трагедий в его жизни не происходило, но Гарри прекрасно знал это состояние личного ада, где в какой-то момент все перегорает. И Гарри это не нравилось. Поверженный и затравленный Малфой ему не нравился. В отличие от того, который хотя бы пытался избавиться от боли с помощью другой боли.

Но этого еще надо хотеть.

– Болят? – спросил он.

– Да, – тихо и как-то устало отозвался Малфой.

– Что ты варишь? – спросил Гарри, проходясь мочалкой по спине.

– Зелье, – выдохнул Драко. Не было сил сопротивляться.

– Какое? – переходя на грудь, спросил Гарри.

– Регенерирующее.

Гарри многозначительно вскинул бровь и присел, перейдя к нижней части тела.

– Поттер, уйди, а? – вдруг попросил Драко. Вышло очень… болезненно. Уже не было сил даже ругаться. Хотелось, чтобы все это просто прекратилось. И он уже сто раз пожалел о том, что попросил о помощи.

– Уйти? Чтобы ты что-нибудь натворил? Нет, Малфой, не уйду. Помогу тебе нормально помыться, схожу за едой, и ты расскажешь мне об этом зелье.

– Нечего там рассказывать.

– Тогда почему ты заставлял меня воровать у Снейпа, а не попросил сам?

Драко закусил губу и промолчал.

Поттер действительно просто его помыл, несмотря на то, что помыл его всего. Хотел и голову, но Драко жестом показал, что мыть голову не будет. Потом высушился заклинанием, замотал его в полотенце и выпроводил в комнату. А сам ушел на кухню.

Драко сидел на кровати и пытался думать о том, что только что было. Мысли крутились вяло, боль обожженных кистей отвлекала внимание.

Болеть начинало все сильнее. Боль превратилась в тупую и настолько постоянную, что начала перебивать все остальные мысли. Глянув на палочку на своем столе, Драко понял, что ничем не сможет себе помочь и со злости швырнул подушку в сторону стола Поттера. Подушка упала, разлив чернила, а сам он глухо застонал от боли в руке, которой эту подушку и схватил.

– Проклятье… – сгибаясь в позу эмбриона, просипел Драко. Было слишком больно.

Когда все это закончится, он обязательно выяснит, почему взорвался котел и почему такая сильная реакция. Но это будет после. А сейчас хотелось просто исчезнуть от стыда из-за собственной беспомощности. Никогда он не думал, что будет просить о помощи, просить о помощи Гарри Поттера, а тот за ним ухаживать.

Вторую подушку от последних мыслей Драко не тронул. Вместо этого он улегся на кровати и опустил полог. Оказавшись в полумраке, он потянулся к матрасу в изголовье и, шипя от новой боли, кое-как забрался под его угол, чтобы достать небольшой нож.

Поттер мог вернуться в любую секунду, а бритву он забрал. Но снова просить отдать, или просить о другом…

Когда горло сдавило легким спазмом злости и подступающей истерики, Драко только снова сжал руку, а вместе с ней и лезвие и, закусив запястье второй руки, глухо застонал.

Он уже просто не знал, как ему справляться.

Он не заметил, как вернулся Поттер. Не заметил, как отдернулся полог. Лишь почувствовал, что рукоять ножа исчезла из ладони. Он распахнул глаза и посмотрел на Гарри. Тот ничего не сказал, молча подошел к своей прикроватной тумбочке, достал флакон с зельем и отнес его Драко – сначала хотел отдать, но потом просто откупорил, положил ладонь на подбородок Драко и влил зелье в приоткрытый рот.

– Скоро подействует, – пообещал он и принялся осторожно распутывать полотенце.

– Что ты делаешь? – прохрипел Драко.

– Оставь руки в покое, – велел Поттер. – Положи их и не двигай.

Драко сам не понял, почему подчинился.

Гарри дернул уголком рта и, наконец, распутав полотенце, смотрел на обнаженного Малфоя, лицо которого то и дело кривилось от боли. Шрамы, худоба и тяжелое дыхание. Это не должно было привлекать.

– И нет, это не месть, – счел нужным сообщить Гарри, прежде чем склониться над ним и поцеловать.

Драко подумал о том, что слышит эту фразу уже второй раз в похожей ситуации. Еще немного и, к своему ужасу, он начнет к этому привыкать. К тому, что Поттер видит его таким. А он позволяет.

Ответить на поцелуй было уже чем-то привычным. Когда чужой язык скользнул в его рот, он просто закрыл глаза, проваливаясь в собственную усталость и разбитость, позволяя кому-то быть настолько близко.

Гарри целовал его мягко, без напора. Он видел, насколько Малфой устал и вот-вот снова сломается. Ему не нравилось, что это происходит слишком часто. Получается, что тот только на публике держался, никому не позволяя увидеть то, что внутри. Однако для срыва достаточно было всего лишь щелчка пальцев. Пришла мысль о том, что позже нужно будет сменить повязку на пораненной руке, а то бинты скоро пропитаются кровью и постель будет испачкана.

А потом губы исчезли, и Драко почувствовал, как чужой язык чертит дорожку по груди и животу вниз. Но он сумел промолчать. Что бы Поттер ни задумал, он все равно ему не сможет помешать. Убивать его вроде никто не собирался и этого было достаточно. Когда влажный теплый язык коснулся одного из шрамов, Драко вздрогнул и распахнул глаза в изумлении. Эти шрамы были очередным напоминанием о его слабости и трусости и, глядя на них, он кривился, видя лишь уродство. Но Поттер словно провалился в какой-то свой мирок, где они были чем-то… притягательным и приятным для прикосновений. Потому что первым касанием последовало второе, третье и…

– Поттер… – выдохнул неверяще Драко. – Зачем?..

Гарри поднял голову, посмотрел в глаза приподнявшего голову Драко и облизнулся:

– Мне нравится. – А затем снова склонился, чтобы продолжить касаться губами и языком этих отметин. Кожа шрамов была узловатой и неровной, хоть и не слишком толстой. Но Гарри впадал в подобие транса, буквально… наслаждаясь. Поэтому на какое-то время выпал из реальности, пока его губы не прошлись по каждой из этих отметин, а Драко не задышал часто и заполошно.

И даже это было не столь ярко как то, что последовало дальше, когда язык коснулся нежной кожи члена, который спустя пару секунд начал проявлять более сильный интерес к происходящему. Драко думал, что испытывать еще больший стыд, чем есть, просто невозможно, но оказалось, что очень даже возможно. А еще пришла странная мысль о том, что он просто извращенец, которому понравились прикосновения к шрамам и члену от человека, который раньше был врагом. Хотелось спросить: “Что ты творишь?!”, но это и так было понятно. Гораздо больше ему была непонятна собственная реакция. Потому что телу действительно нравилось. Он ощущал, как кожа начинает гореть, а дыхание еще сильнее учащаться, как пробивает мелкая дрожь от каждого влажного касания…

Когда подобное происходит впервые, не знаешь, как реагировать. И Драко просто не знал, что делать. Язык Поттера был нежным и мягким. Ощущения удивляли и заставляли дыхание сбиваться. Прикосновение было стыдным и интимным, а понимание, что это тот самый Поттер, неожиданно… возбуждало.