Соорудив трёхэтажный сэндвич, «взрослая женщина» выскочила на веранду, но замерла, увидела отца. Он стоял в центре домашней парковки, на которой в праздники, когда съезжалась в гости вся родня, размещалось до девяти машин, и, задрав голову, смотрел на деревья. Лиса хотела прокрасться незамеченной за его спиной – за опоздание и влететь могло, – но остановилась. Что-то в фигуре отца насторожило её. Он стоял без движения, застыл, словно его коснулась чья-то холодная рука и превратила в ледяную скульптуру. Его волосы не шевелились от ветра, глаза уставились в одну точку. Лисе показалось, что он даже не дышит.

– Па-а, – она подошла к нему поближе и осторожно прикоснулась. Отец не отозвался.

Он не шелохнулся даже тогда, когда Лиса с усилием потянула его за одеревенелую руку.

За их спинами послышался шорох шин. Лиса оглянулась и увидела, что подъехал мистер Хэмиш. Он припарковал машину неподалёку, потом перекинулся через спинку водительского сиденья, ища что-то сзади. Лиса даже обрадовалась ему – она не знала, что делать, ей было страшно из-за того, что любимый отец вдруг превратился в истукана. А мистер Хэмиш уже вышел из машины и направился к ним, на ходу натягивая рукавицы и беспечно улыбаясь. Он не сразу заметил, что Джон Шеверс стоит, вытянувшись по стойке «смирно», и слепо таращится в лес.

Когда до Джона оставалось несколько шагов, мистер Хэмиш громко заговорил.

– Ну, – нарочито забасил он, – все дорожки в лесу мы за месяц не расчистим. И даже не за два.

Джон глубоко вздохнул. Едва заметно дёрнул плечом.

– Какой маршрут короче? – спросил мистер Хэмиш.

Лиса не сводила глаз с отца. В его лице что-то изменилось, черты немного смягчились, словно заморозка отпустила; потом он наконец-то заговорил. Ответил, что самый короткий – тот, который раньше был помечен жёлтыми лентами. Но когда выпадет снег, протоптанные дорожки уже не найдёшь. Надо торопиться.

«Да, надо торопиться», – повторил Джон, потом обронил, что оставил пилу в амбаре, решительно развернулся и зашагал прочь от леса.

– Эй! – крикнул ему вслед мистер Хэмиш. – Сделаем всё вместе, я тут ещё волонтеров нашёл!

И добавил, что одному такая задачка не под силу, но Лиса была уверена, что отец этих слов уже не слышал.

Тогда мистер Хэмиш обратился к Лисе:

– На тебя, мадемуазель, можно положиться?

Лиса неохотно кивнула.

Хэмиш прищурился, и этот прищур вдруг вызвал у Лисы тяжёлое чувство. Так, бывало, щурился дед, а она не любила часто вспоминать деда. Если воспоминания грозили стать опасными, она вытряхивала их из памяти, как вытряхивают одеяло после ночного сна, и повторяла про себя: «Он был всего-навсего сумасшедшим».

– Вот и славно. Отцу скажи, что в лес поодиночке ходить опасно. При сильном ветре или снеге будут ещё падать деревья…

Мистер Хэмиш помолчал, глядя перед собой:

– Интересный у вас лес, к слову. В низине давно вся листва облетела, а у вас всё равно как сентябрь… Будто индейское лето в нём потерялось… Надо же…

Лицо мистера Хэмиша застыло, улыбка вылиняла. Сейчас он смотрел на лес почти так же, как отец несколько минут назад – оледенелыми глазами.

Но всего несколько секунд, потом снова заулыбался, и Лиса попятилась назад от этой улыбки, больше похожей на оскал тощей гончей.

Мистер Хэмиш повернулся к ней:

– Так ты ничего странного не заметила?

Лиса замотала головой и, повернувшись, пошла прочь, почти побежала. Она почти достигла ворот, когда её нагнал насмешливый голос странного знакомца:

– Что ж ты даже слова не скажешь, бука?

Девочка обернулась. Почувствовав себя в безопасности, подбоченилась:

– Мама говорит, – дерзко выдала она, – что застенчивые дети реже становятся жертвами мошенников. Почему? Они с мошенниками не разговаривают!

Вернувшись домой, Макс с радостью обнаружил, что его компьютер подключен к интернету. Но Гугл никакого Роджера Стоуна, путешественника, не знал. Тогда Максу стало интересно, что за цветы такие, эти подземные орхидеи, и как выглядят хуонские сосны загадочной Тасмании, и почему мистер Брукс сказал «ничего особенного» про пёструю трёхцветную ель-биалобок.

Тем временем Лиса, прихватив лук и стрелы, выскользнула из дома. В прошлом году отец взял их с Максом на ярмарку в Шовиль, где она впервые увидела ребят и девчонок своего возраста, соревнующихся в конной стрельбе из лука, – и загорелась новой идеей. Новой – потому что за год до этого Лиса решила, что выиграет городские соревнования по карате, а три года назад была уверена, что станет новой звездой в школьном мюзикле. Стелла возила дочь два раза в неделю к учительнице вокала, но в конце учебного года Лиса пришла к выводу, что боится сцены и публики, и прослушивание в школьный театр пропустила. С карате дело обстояло проще – Лиса оставила это увлечение через пять недель, а на кружок рисования её хватило ровно на три раза.

«Я в поиске, – сообщила она однажды Максу, который, в отличие от сестры, своим увлечениям не изменял. – Помнишь, как Шакира поёт „Попробуй всё“?»

Макс предложил Лисе попробовать песок из кошачьего лотка: чего мелочиться?

В этот раз Лису лишь в самом начале привлекла идея победы на соревнованиях. Но это оказалось недостаточным стимулом, и Лиса, наверное, оставила бы затею, если бы Хантер Филдс не подписался на её страницу в Фейсбуке. Не то чтобы её сильно интересовал этот Хантер… Но у него в друзьях была Синтия Рибо, каждый день выставлявшая свои селфи, и Лиса ревниво отметила, что выходила Синтия на этих фотографиях отлично. Так у Лисы появилась мечта. В этой мечте она рисовала себя верхом на несущемся во весь опор Генерале Хомяке, с развевающимися за спиной рыжими волосами (как у Мериды из «Храброго Сердца») и натянутым луком в руках, на тетиве которого трепещет оперённая стрела. Из непременных атрибутов ко всему этому великолепию прилагались цветущий луг и нежно-бирюзовое платье с пышной юбкой, которое практичная Лиса уже присмотрела в мамином гардеробе. Волосы должны были отрасти до пояса как раз к маю, и тогда уже ничто не помешает ей уговорить отца сделать такую фотографию. Лиса не раз предвкушала, сколько лайков она соберёт в Фейсбуке и как сразу станет самой популярной девчонкой в классе и разом утрёт нос этой задаваке Синтии, считающей, что количеством полученных лайков можно заменить и ум, и образованность. Лучший пример – наглядный пример. Вот Лиса ей и покажет, что можно быть умной, хорошо учиться (здесь скрепя сердце она признавала, что тоже далека до идеала, но ведь и до мая ещё есть время), а красота – это дело не такое уж и сложное. Особенно красота для Фейсбука. Может, и Хантер Филдс это тоже поймёт…

Оставалась самая малость: научиться стрелять из лука (не обязательно метко) и при этом удержаться на галопирующей лошади.

Ради таких амбициозных планов Лиса готова была проявить терпение. Почти каждый день она уходила на поляну недалеко от дома и тренировалась в стрельбе из лука. Получалось неплохо, и сегодня Лиса наконец почувствовала, что готова выпустить свою первую стрелу со спины Генерала Хомяка.

Как все сообразительные подростки нового века, в качестве учебных пособий Лиса использовала разнообразные видео с YouTube. Генерал Хомяк, всегда считавший, что нет необходимости двигаться, когда есть возможность не двигаться, был идеальной лошадью для первого совместного урока – ведь Лисе предстояло выстрелить, сидя верхом на неподвижно стоящей лошади. Потом можно было попросить Генерала Хомяка и шагом пройтись мимо стога сена, служившего мишенью. А недельки через две после ежедневных занятий Лиса уже планировала попасть в яблочко и на рыси.

Оседлав Генерала Хомяка, Лиса подвела его к посадочному блоку. Однако стоило ей подняться на блок, как Генерал Хомяк, будучи в душе солдатом, никогда не сдающимся без боя, отвёл в сторону круп и развернулся к девочке мордой. Зная его привычки, Лиса вытянула руку как только могла, стараясь достать до лошадиного крупа кончиком хлыста – лёгкое похлопывание означало команду «парковка». Генерал Хомяк должен был в ответ на команду развернуться параллельно посадочному блоку и дождаться, пока Лиса сядет в седло. Так он, по крайней мере, поступал, когда его просила об этом Стелла.