— Спи, — приказывает тот.
Сука чертова. Вот оправится Дэрил и закатает этого ублюдка в песок. А сейчас он действительно хотел спать. С телом снова происходит что-то странное. Его не отключает привычно, перенося во времени. Нет, он просто лежит с закрытыми глазами, чувствуя колющую боль и дыхание другого человека. Медленно сознание погружается в темноту, на самом деле пугающе медленно. В какой-то момент ему кажется, что он действительно умирает. Но мозг уже отключается, погружаясь в непривычную темноту.
Дэрил щурится, подставляя лицо яркому солнцу, ловя им лучи, волосы шевелит легкий теплый ветерок, а на губы так и лезет легкая улыбка. Он застегивает плотную куртку, перекидывая ногу через седло новенького черного байка. Движок едва слышно урчит, так и прося поддать газу и умчаться по этим улочка вдаль.
Он прикрывает глаза, зная, какую боль принесет солнце, если он не будет осторожен. Наощупь, стараясь не потерять необходимую деталь, он засовывает голову в шлем, который должен будет защитить его в случае аварии. Но… пускай, если так нужно. А затем, все так же закрыв глаза, он возвращает на место темные очки, не дающие случайному лучику солнца ослепить его. Диксон слегка выгибает спину, потягивая мышцы, устраиваясь поудобнее, и выворачивает ручку. Один толчок, поймать равновесие, с легкостью управляя стокилограммовой машиной.
Встречный ветер усиливается, но так и не пробивается через плотную куртку. И это хорошо, но Дэрилу становится жарко. В подмышках и у шеи на тонкой серой майке расползаются темные пятна пота, но это не заставляет его притормозить и расстегнуть одежду. Защита важнее, чем неудобство от жары.
Байк легко скользит между машинами, легко обгоняя их. И вот она, свобода. Когда ты можешь повернуть в любую сторону, выскочить за пределы туннелей, проехать по людным улочкам, промчаться по парку, спугивая птиц. Осознание собственной силы, того, что то, что ты делаешь, настолько же правильно, как и обучение в школе.
Однако Дэрил ничего этого не делает. Он притормаживает у обочины, замечая знакомую куртку и темноволосую макушку. Байк недовольно урчит, слегка дергается, слишком быстро сбрасывая скорость, чуть ли не скидывая Диксона на асфальт.
— Эй, детка, не хочешь прокатиться? — интересуется он, стягивая с головы шлем.
Волосы тут же лезут в нос, в рот, неприятно щекоча кожу. Но Дэрил даже не думает о том, чтобы подстричься. К тому же его любовник испытывает какое-то странное желание цепляться за них. Так что… почему бы и нет.
Мужчина оборачивается, солнце подсвечивает его лицо, не давая его разглядеть. Но Диксону это и не нужно. Он отлично знает, что это за человек, и что тот не откажется.
— С удовольствием, — подтверждая его мысли, говорит мужчина, легкой походкой подходя к байку.
В спину вжимается чужое тело, такое горячее, и это должно бы ухудшать ситуацию, но Дэрил доволен. Руки обхватывают талию, крепко сжимая ее, о шлем глухо стучит пластик. Диксону требуется немного времени, чтобы подстроиться под дополнительный двигающийся вес. Конечно же, он рисуется, но что в этом такого? Он ставит байк на заднее колесо, рискуя остаться от попутчика. Но вместо того, чтобы упасть, мужчина прижимается крепче, глухо смеется, вынуждая Дэрила выжимать максимум из мотоцикла.
Мимо проносятся здания, вывески, голограммы, машины, люди, все это сливается в одну разноцветную линию. Дэрил превышает скорость, но сейчас ему все равно. Наконец-то город оказывается позади. Байк мчится по открытой дороге, быстро проскакивая и частные, одно-двухэтажные, маленькие по сравнению с городскими высотками домики богачей, поднимаясь чуть выше, туда, где отлично видно бескрайний океан, голубым полотном устремляющийся за горизонт.
Дэрил глушит мотор, оборачиваясь к мужчине.
— С рождением, придурок!
Дэрил слегка улыбается во сне, чувствуя приятную щекотку в животе. Но медленно нега покидает тело, возвращая его в реальный мир, где мышцы вновь дергает боль, а вокруг полная темнота. Мозг начинает работать, напоминая о том, что вчера произошло. Сначала он сдох из-за собственной ошибки, байк упал на ноги, придавив к песку, а тварь оказалась слишком быстрой. А затем была темнота… боль и слова человека.
Он в реальности? Это было похоже на какой-то идиотский анекдот. Как бы его вытащили из Игры и кто? Неужели брат действительно подсуетился?..
Вновь дергают слова «Ты мой». Какой идиот возомнил себя незнамо кем, чтобы говорить такое дерьмо? Дэрил не вещь, не имущество. Он принадлежит только себе.
Так, он хоть немного привел себя в чувство. Если это и правда реальность, а судя по собственным ощущениям, все было именно так, то нужно радоваться. Точно ведь? Значит, Мерл… Его братец все же сделал это. Ай да ублюдок, все же не забыл о нем.
А теперь соображай, Диксон. Пару лет в коматозе просто не могли не сказаться на нем. Так что не удивительно, что еще вчера он совершенно не соображал. Да и сейчас Дэрил вряд ли мог двинуться. Все его годовые труды просто слились в унитаз, его тело превратилось в деревянное. Сколько времени он будет восстанавливаться? Тучу времени в его и так не слишком длинной жизни. Блядь, и все из-за одного-единственного поступка. Но он не жалел. Еще раз увидит урода, вообще закопает. Впрочем, как и Граймса… Вот только теперь та сука осталась в Игре, бродит где-то там, привычно выебываясь перед другими. Пускай выкусит.
Во рту странное ощущение. Понять бы, что оно значит, выудить из задворок мозга знания, что всегда хранились там. Давай, блядь, он сможет вновь вернуться в общество. Он сможет вернуть свою жизнь.
— Пить… — хрипит он, неожиданно вспоминая, что это значит, когда язык тяжело ворочается в пересохшем рту.
Вода, такая необходимая, вкусная, вот только сам он не может ее принести. Его идиотское тело, которое ни черта не собирается работать, абсолютно бесполезно.
— Сейчас…
Теплое тело, подпирающее спину, исчезает, переставая давить своим весом. Дэрил еле поворачивает себя, заставляя вновь упасть на спину, снимая излишнюю нагрузку с плеча. Кожу жжет, словно он лег на раскаленный песок, но к этому можно привыкнуть, как и к тому, что тебя постоянно наебывают, используя, как чертову туалетную бумагу.
Он тихо стонет, когда голову приподнимают, но это стоит того. В губы тычется влажный край кружки, и Дэрил послушно приоткрывает рот, с жадностью глотая жидкость. Желудок реагирует не очень хорошо на холодную живительную влагу. Всего пару глотков, а тело уже пробивает отвратительная дрожь. Он не понимает, как человек вовремя соображает, что нужно делать, наклоняя его над полом, давая выплюнуть всю воду, что он выпил и какую-то мерзкую, скользкую жидкость.
— Я тебя отнесу в ванную, чтобы помыть. Ты не против?
Дэрил морщится, едва контролируя мышцы лица. Черт, удивительно, что он вообще мог глотать. А против сказать-то ничего не может. Да и мужчина видимо не очень-то собирается слушать его ответа. Дэрил сдерживает злой рык, когда его просто вздергивают, лишая опоры. Ноги задевают шершавые обои на стенах, показывая, что комнатка, по сути, очень маленькая. Его головой умудряются въехать в косяк, из-за чего мозги стискивает ноющая боль мигрени. Но все это намного лучше, чем холодный кафель, на который его усаживают. И деться некуда, не сдвинуться, только тупо морщиться от того, что яйца промерзают, обещая небольшие проблемы в будущем.
С него сдергивают повязку, натирающую кожу на висках, закрывающую глаза. Но когда ее снимают, ничего не меняется. Вокруг все так же темно, разве что теперь Дэрил может едва разглядеть очертания человека. Нужно бы спросить, кто он, но Диксону кажется, что этот вопрос слишком туп, да и вряд ли у него получится выдавить из себя нормальное предложение.
Наконец-то сверху ощутимо падают теплые струи воды, быстро нагревающие кафель и зад. И было вполне неплохо, пускай слегка и неприятно. Утонуть он не утонет, но это намного лучше, чем прижимающееся к нему незнакомое тело. Снова ему не дает ни на секунду отдохнуть. Дэрил чуть ли не воет, когда к коже прикасается жесткая губка, неаккуратно стирающая с кожи мерзкую, липкую срань.
