– Куда столько? – слышится голос Влада, с которым он сталкивается на лестнице.

– Маша любит мороженое! Я много купил! – хвастается Костя.

– Лучше бы ты ей купил грейпфруты.

– Она их не любит!

– Это заметно.

Ну да, как же упустить возможность еще раз проехаться по моей фигуре! Не отказываю себе в удовольствии окинуть взглядом мужчину, который уже поднялся на пролет. Пусть увидит, что я тоже от него не в восторге!

– У тебя дурная привычка подслушивать, – заметив меня в дверях, бросает холодно он.

– А у вас – следовать за мной по пятам, – говорю в той же дружелюбной манере, и насладившись проблеском удивления, как будто он сам этого факта ни разу не замечал, закрываю дверь комнаты.

Чуть подумав, щелкаю замком.

Мороженое приятно холодит ладони, и я прикладываю его к горячему лбу. Во рту неприятный привкус горечи, и я решаю, что сладкое его перебьет. Но мороженое кажется каким-то безвкусным, я машинально его съедаю, а горечь все не проходит.

Подхожу к окну и бездумно смотрю на то, как поднимается снежная вьюга, опутывая белой паутиной зеленые ели. И почему у меня такое чувство, будто я тоже ступаю по паутине? И она холодная, такая холодная, что выдержать невозможно.

С удивлением понимаю, что замерзаю, несмотря на то, что дом теплый, а окна закрыты. Снимаю с кровати плед, укутываюсь в него, подтягиваю кресло к окну и так и сижу, глядя на зиму.

Снизу доносится смех. Кто-то несколько раз стучит в мою дверь, но уходит. Мимо цокают каблуки, а следом за ними раздаются тяжелые мужские шаги. Вариантов, с кем уединилась Алина – немного. А может, это и правильно – жить одним днем. Кто захочет старую женщину? Только и останется, что вспоминать.

А что вспомню я, если и дальше буду тянуть?

Фигура и сейчас далека от модельных параметров, лет через десять при такой любви к сладкому она заплывет. И буду я вот так вот кутаться в плед, гладить кота и вспоминать о светловолосом мужчине с глазами как небо, который любил меня, которого я тоже любила, но все испортил мой страх и ненужные комплексы.

Качаю головой, удивляясь нелепым мыслям. Почему я думаю так, будто мы с Костей расстались, если мы вместе, строим планы на будущее и идем на сближение?

Бросив взгляд на обертку мороженого, прислушиваюсь к ощущениям – определенно мне плохо. Если бы мороженое было не из магазина, а хранилось до этого в холодильнике Влада, я бы подумала, что он меня отравил.

В мыслях несколько раз звучит это слово «отрава, отрава…» и тут же всплывает картинка: гостиная, смех вокруг, а напротив стальные глаза… И почти явственно ощущается дыхание мужчины, которое забивает мне ноздри, вынуждая его запомнить…

Все видится и воспринимается так ярко и четко, словно вновь происходит в реальности.

И словно подсознание пытается дать подсказку, когда именно произошло мое отравление…

Прекрасно понимая, что горечь, которую я ощущаю – это просто страхи, мысли, сомнения и дурные предчувствия, я все же спускаюсь в столовую, чтобы выпить воды. В доме тихо, свет льется только из комнаты, которую я оставила, поэтому я иду осторожно, чтобы никого не разбудить и не свалиться с лестницы.

А то хорошее будет развлечение на выходные – перелом или вывих. Интересно, Костя бы ухаживал за мной? И тут же, едва мелькает эта мысль, расплываюсь в улыбке – не сомневаюсь, что да. И кстати, если бы что-то случилось, мы бы точно вернулись в город…

Дальше я иду уже смело, полагаясь на случай и светящийся экран своего мобильного. Прохожу в столовую, набираю в стакан воды из-под крана (сомневаюсь, что Влад не установил системы очистки), и вдруг замечаю в шкафу пакетик какао и сахар. Открываю холодильник – ага, молоко у нас есть.

Достаю его, начинаю все смешивать в нужных пропорциях, чтобы вкусить напиток из детства, с улыбкой предвкушения готовлюсь поставить на плиту маленькую кастрюльку, и вдруг слышу где-то в стороне тихую просьбу:

– А мне сделаешь?

Обернувшись, направляю мобильный, и выдыхаю, рассмотрев сидящего на подоконнике Николя.

Включаю подсветку внизу шкафчиков, расслабленно улыбаюсь мужчине и добавляю какао и молока на еще одну порцию. Подумав, решаю включить в расчет и Романа.

Николя не мешает. Спокойно сидит дальше и смотрит в окно, оживает лишь когда я подхожу к нему с чашкой.

Сделав глоток какао, кивает, благодаря. Я так же киваю в ответ. И почему-то остаюсь рядом с ним, смотрю в окно на метель, медленно пью какао и с большим удовольствием делю одно молчание на двоих.

Пожалуй, впервые за день я чувствую умиротворение и защищенность. Не знаю, почему так. Может, потому, что в его интересы не входят девушки. Может, потому, что мы друг другу никто.

С Владом расслабиться невозможно. Пока он бодрствует, я словно на вахте, только и жду новых нападок.

С Костей… Ожидание момента, когда мы станем близки физически, выматывает и настолько сгущает напряжение, что в каждой улыбке, в каждом его поцелуе я вижу намек: «Давай… ну давай прямо сейчас…». И каждый раз, когда мы остаемся одни, подсознательно готовлюсь к тому, что сейчас все и произойдет. Он не сможет вовремя остановиться, я устану разбираться, почему не спешу, и…

Странно. Никогда не думала раньше, а ведь в таком состоянии я нахожусь уже минимум месяц.

Если бы у меня уже был мужчина, было бы проще.

Представляю, как буду смеяться потом над всей этой чехардой, которая крутится сейчас в моей голове. Главное – чувства, ведь так? А все остальное… И потом, не обязательно, что все получится с первого раза. Если оба хотят, они научатся слышать друг друга телами.

Да нет, почему может что-то не получиться? Костя сделает все, чтобы первый раз был как можно менее болезненным. Да и не боли я боюсь на самом деле. Скорее того, что наступит разочарование.

Но тоже напрасно. Все понимаю. Понимаю, затыкаю глупые страхи, а они не уходят, просто чуть отступают под изумительным вкусом какао.

Допив напиток, переливаю порцию для Романа в чашку, мою посуду и без единого слова, чтобы не отвлекать замечтавшегося Николя, направляюсь на выход.

– Он запал на тебя, – слышится вслед.

В словах звучит неприкрытое обвинение, но я, сияя улыбкой, заверяю мужчину:

– Это взаимно.

– Я имею в виду не Костю, – качает он головой. – У Костика серьезное увлечение, это заметно. На тебя запал Влад.

Мне не нравится мысль о том, что я – всего лишь серьезное увлечение Кости. Но куда больше мне не нравится мысль, что на меня запал его старший брат. Это просто дикая ересь.

– Мы знакомы всего один день.

– Я не говорю про любовь, – пожимает плечами мужчина. – Чтобы захотеть трахнуть, достаточно взгляда.

– То есть, он хочет меня поиметь?

Я все еще улыбаюсь, делая вид, что мне все равно и внутри не закручивается спираль из гнева, неверия и негодования.

– Он запал на тебя, а это немного другое, – усмехнувшись, Николя переводит взгляд на улицу и бормочет: – Это значит, что он хочет трахнуть тебя не один раз. Он хочет трахать без остановки. Пока не выбьет тебя из своей головы.

Я смеюсь, потому что это совершенно безумная мысль. Но не рассказывать же Николя о том, что думает Влад обо мне на самом деле?

Николя пожимает плечами и отворачивается, снова глядя на спирали метели, а потом, когда я уже в коридоре, чуть слышно бормочет:

– Это состояние Влада не спутать ни с чем…

Всю ночь мне снятся кошмары – снег, огни, дикий бег в пустоту, чей-то шепот, который невероятно пугает, но к которому я приближаюсь…

Но к счастью, утро уносит пустые страхи и показывает все в правильном свете – это стресс и усталость.

Я с удовольствием отвечаю на поцелуй Кости, который ловит меня, едва открываю дверь. Смеюсь, видя, как он раскаивается, и даже вызываюсь лечить его головную боль.

Обнявшись, мы спускаемся в столовую, где сидит еще один пострадавший – опустив голову, Николя с грустью смотрит в пустую чашку, и не может сообразить, почему там все еще нет горячего чая.