Хлопок входной двери и удаляющийся цокот каблучков возвестили об окончании рабочего дня. Успевшая залететь в кабинет фея покружила вокруг лампы под потолком и, не найдя более интересного занятия, обрушила на голову Ньюта горсть блёсток. Мотнув головой, тот открыл дверь.

— Я сейчас ухожу, — в подтверждении своих слов он поправил воротник пальто и убрал в чемодан завёрнутый подарок, — ты же не хочешь остаться здесь одна и в темноте?

Фея незамедлительно вылетела в коридор к товаркам, позволив Ньюту беспрепятственно запереть кабинет.

Дома первым делом он поднялся в библиотеку. Жуя лакричную палочку, Тесей читал последние страницы утреннего выпуска «Ежедневного пророка», где печатали кроссворды. На коленях у него клубком свернулась Хаски, уткнувшись пятнистой головой ему в живот. Рядом на столике лежало несколько конвертов. Из верхнего выглядывал уголок золотистого картона. Ньют знал, что оно от Дениз и что внутри приглашение на свадьбу, потому что утром получил точно такое же. А ещё письмо от Сибилл с детским рисунком в тёплых оранжевых тонах.

— Поздравляю с повышением, — выпалил Ньют, не отходя от двери.

Тесей свернул газету и, помедлив, снял с колен кошку, потревожив её покой. Недовольная, она зашипела и, не захотев остаться на нагретом кресле, спрыгнула на пол и удалилась куда-то в другую часть дома, горделиво помахивая хвостом.

— Спасибо. — Брат немного нахмурился. — Ты взволнован. Что-то случилось?

Ньют присел на подоконник. Сквозь подмёрзшее окно было видно поле, по которому прогуливалась пара гиппогрифов под пристальным наблюдением хозяйки.

— Ничего страшного, — как бы отмахиваясь, повёл он плечом. — Министерство выиграло у Фэрфорд. Никогда бы не подумал, что в это будут вплетены махинации с недвижимостью. — Ньют неловко улыбнулся. — Спасибо, что нашёл время помочь мне.

— Пустяки, — фыркнул Тесей, плечом облокачиваясь о стену и тоже заглядывая в окно. — К тому же тут больше заслуга не моя, а Фоссета. Я просто свёл вас.

Оливер Фоссет оказался архивариусом в отставке и, кажется, знал всё и обо всех достаточно старых магических семействах Британии (а, может, и не только). Он с готовностью и невероятным для его почтенного возраста энтузиазмом взялся помочь Ньюту разобраться в юридических хитросплетениях. Ньют хотел бы сохранить такую же прозорливость и активность, когда ему перевалит за сотню лет.

— И, — Ньют пошарил в кармане, вынимая зажим для галстука и чувствуя, как щёки заливает краска, — ты его искал.

— Ниффлер? — скорее констатировал факт, чем спросил Тесей, забирая безделушку.

— Ему просто тесно в чемодане, — начал оправдывать зверька Ньют. Искренне и забыв о любого рода неловкости в общении с братом. — Но я скоро расширю его, и у ниффлера не будет причин его покидать.

Тесей прищурился, пряча заплясавшие в глазах смешинки. Ньюту хотелось бы любоваться ими. Хотелось бы всегда видеть брата именно таким: расслабленным и близким. Чтобы не казалось, будто за его плечами распахнула крылья злая тень, готовая вот-вот обнять и отобрать. И тем меньше хотелось задать вопрос, волнующий Ньюта с утра.

— Тесей…

«Пророк» был сдержаннее в словах и оценках, чем когда был арестован Бёрни. Статья даже была помещена не на первую полосу, но внимание всё равно привлекла. Ньют слышал в «Одуванчиковой кошке», как пара волшебников, обсуждая новости за обедом, сетовала, что произошедшее подпортило репутацию стирателей памяти и что Министр наверняка задумается о кадровых перестановках.

— Неужели Эрвин Роули убил тех людей только потому, что так сильно ненавидит магглов?

Тесей присел рядом, отчего деревянный подоконник жалобно скрипнул. Некоторое время он молчал, разглядывая что-то одному ему видимое на ближайшем книжном шкафе.

— Война… оставила на Эрвине след, — заговорил он медленно, подбирая слова. — Многие из тех, с кем он был близок, погибли. Их лица являются ему в кошмарах. Он пытался заглушить их алкоголем, пока не понял, что не помогает. Тогда он начал искать тех, кого мог бы обвинить в смерти друзей, чтобы не винить в ней себя. Тех, кто развязал войну.

— Магглов.

Он попытался представить себе Эрвина. Его бесконечную тоску, горе и одиночество. Ньюту никогда не доводилось сталкиваться с дементорами, но подумалось, что теперь, после ареста, эти чувства в Эрвине усилятся стократ.

— Да, магглов.

— Но почему именно эти двое?

Тесей покачал головой. Мрачные тени залегли на его лице.

— Боюсь, Эрвин и сам не может объяснить себе, почему именно они стали его жертвами. А я не готов забираться так глубоко в его разум.

— А эти сведения?

— Он всё сам на допросе сказал. Думает, я смогу его понять. Разглагольствовал об «акционистах», о том, что мы должны иметь право вмешиваться в политику магглов, когда нам угрожает опасность, о младшем брате.

Ньют поёжился.

— И ты понимаешь?

Минувшей ночью, на грани сна и реальности, когда в голову приходят в равной степени восхитительные и жуткие мысли, Ньют задался вопросом: каким был бы его брат, не познав горечи утраты в детстве? Был бы он прилежным учеником и старостой? Или предпочёл бы отдать силы квиддичу? Стал бы аврором, как покойный отец, или нашёл бы себя на литературном поприще?

Может быть, этот невозможный Тесей приходил бы домой (сюда, в семейное поместье, а не в пустующую квартиру в респектабельном районе Лондона) на субботние ужины — рассказать смешные случаи с работы или просто выпить кружку чая за историей об очередных похождениях Ньюта, которых — несомненно — будет великое множество. Или же их развело бы по разные стороны, сделав ещё большими противоположностями?

В одном Ньют был уверен. Брат бы любил его той свойственной человеку с десятком одинаковых рубашек, чаем и спокойствием на грани занудства любовью, которая в тёмные времена кажется пустым безразличием. И Ньют бы любил брата. И никогда бы в нём не сомневался.

— Эрвина ждёт пожизненное. — После недолгого молчания Тесей встал. Ньют встал тоже.

— Ньют.

— Да?

— Ты сыграешь со мной?

В самые тёмные ночи, просыпаясь в духоте крепко сбитой полуземлянки, Ньют выбирался на свежий воздух. Горный мороз щипал щёки, и глаза слезились, но зато его взгляду представало высокое, чёрное, как бархат, небо, усыпанное миллиардами звёзд. Ньют искал глазами Регул и про себя, как молитву, повторял: «Ты должен вернуться. Я жду тебя».

— Конечно, — широко улыбнулся Ньют. — Мамину любимую.

14 февраля 2018 г.