***

Риф поднял руку, чтобы отразить удар противника, и с отточенными на протяжении всей его жизни рефлексами, вывернул руку, схватил человека за запястье и дернул его вперед к другой руке, сжатой в кулак. Гвардеец королевы упал на землю, как мешок с картошкой. Охранники вокруг замолчали, как будто кто-то выключил их голоса.

Риф глубоко вздохнул, чтобы успокоить нервы, и выдохнул. Он опустился на колени рядом с человеком, который любезно согласился сразиться с ним, и схватил источник. Риф начал вплетать нити всех пяти Сил в замысловатые целебные плетения, которые разработал Дамер Флинн. Риф никогда бы не сказал, что он лучший в этом деле, но он должен был признать, что он не так уж плох. Порезы и синяки начали исчезать, и мужчина открыл глаза. Он сжал челюсть и, видимо, не почувствовал боли, затем улыбнулся и взял протянутую руку Рифа. Охранник кивнул и вышел, чтобы присоединиться к товарищам, а Риф вернулся к столу, на котором лежали его вещи.

Когда он проходил мимо, слуга в красной Дворцовой ливрее протянул ему полотенце, чтобы вытереться. Риф одарил мужчину, как он надеялся, благодарной улыбкой. Он вырос среди служанок, которые не раз подвергались жестокому обращению, потому что должны были служить и не могли дать отпор. Он презирал такое отношение и был полон решимости относиться к слугам с уважением, которого они заслуживали.

Риф вытерся полотенцем и забрал рубашку и мундир. Убедившись, что все в порядке, он пристегнул меч и отправился на поиски Боде. Она встретилась со Старшей из Родни, Сумеко Каристован, чтобы обсудить организацию наставника для Родни, учителя из Белой башни.

Риф усмехнулся, вспомнив о многочисленных спорах, которые они вели в Белой башне о благе, которое Родня могла принести миру. Хотя они были слабы в Силе, но были очень искусны в плетении. В дополнение к тому, чтобы действовать как своего рода выход на пенсию для Айз Седай, Боде полагала, что они могут действовать как своего рода «обыватели», живущие в мире и помогающие людям гораздо больше, чем Айз Седай. Она даже разработала предварительные планы по созданию небольших групп Родни в каждом крупном городе Андора, а не только в Кэймлине. Именно об этом она и хотела поговорить с Сумеко.

У Рифа были свои вопросы. Его интересовала мысль о подобной договоренности для Черной башни, места, где после многих лет, а может быть, и двух столетий Аша’Ман сможет уединиться, уйти в отставку. Конечно, пройдет еще немало времени, прежде чем в этом возникнет необходимость, но это было похоже на слова каменщика, который был солдатом в Черной башне. — «Прочные фундаменты ведут к прочным зданиям.»

Эти мысли, плывущие в голове Рифа, как неспешная река, были разбиты вспышкой страха. Риф нащупал местоположение Боде, она была совсем близко, и побежал, схватив источник и приготовив стрелы Огня. Он нашел комнату, в которой находилась Боде, и пинком распахнул дверь.

Но, войдя, он встретил четыре ледяных взгляда. Такие взгляды, которые могут бросать только Айз Седай; взгляды, которые заставляли тебя заползти в нору, пока они не разрешат уйти. По крайней мере, для всех остальных. Для Рифа или любого другого Аша’Мана это просто останавливало их и заставляло колебаться. Рифу потребовалось всего три секунды, чтобы понять, что он неправильно понял вспышку страха.

Боде посмотрела на Рифа с легкой улыбкой, как на ребенка, который сделал что-то плохое, но в то же время немного забавное. Риф убрал меч обратно в ножны, он не помнил, как вытащил его наполовину, и рассеял свои потоки, отпустив саидин. Риф откашлялся и выпрямился, пытаясь сохранить хоть какое-то достоинство.

— Прошу прощения, дамы. Мне показалось, что Боде… — он попытался подобрать безобидное слово, — что-то угрожает. Кажется, я ошибался. Но если вы не возражаете, я останусь. Риф сел в кресло и постарался не привлекать к себе внимания.

Все четыре ледяных взгляда задержались на нем еще на мгновение, затем продолжили разговор. Как только они это сделали, Риф изучил их всех, лишь немного прислушиваясь к разговору. Бодевин и Илэйн были здесь, но этого следовало ожидать от королевы и его собственной Айз Седай.

Рядом с ними сидела полная женщина с круглым пухлым лицом, обрамленным блестящими черными волосами. Ее платье было обернуто длинным красным поясом, свидетельствующим о том, что она Мудрая из Эбу Дар; по крайней мере, так говорили Алтаранцы, присоединившиеся к Черной башне. Это, должно быть, Сумеко, Старшая из Родни.

Рядом с Илэйн сидела высокая беременная женщина с длинными рыжеватыми волосами, закутанная в шаль. У нее была загорелая кожа и сине-зеленые глаза, и она была одета, как Айильская Мудрая, по крайней мере, так описывали Аильские наставники из Черной башни. Рядом с креслом женщины лежала трость, что казалось странным для такой молодой женщины, всего на несколько лет старше его.

Наконец, рядом с Мудрой сидела пятая женщина, которую он раньше не видел. По крайней мере, после второго взгляда он понял, что это женщина; взгляд, который заставил его поморщиться. Риф всегда старался не обращать внимания на внешность женщин, как учила его мать, но это было трудно для женщины, которая казалась такой неприятной. Она была толстая, с бледными косящими глазами и крючковатым носом; в целом на нее было трудно смотреть. Как ни странно, она не сводила глаз с Мудрой, но не как охранник или сопровождающий. Больше похоже на собаку, ждущую малейшего приказа от своего обожаемого хозяина.

Из ниоткуда, как это часто случалось с ним, в голове Рифа сошлись слухи и отчеты, составив единое целое. Этой Мудрой была Авиенда, которая, как говорили, носила детей Лорда Дракона. Неприятной женщиной была Хессалам, которая, по слухам (и сообщениям Теламона Флинна), была одной из Отрекшихся. Ходили слухи, что она каким-то образом привязалась к Авиенде и служила ей с предельной преданностью или фанатизмом.

Риф оторвался от своих мыслей, когда услышал свое имя. Сумеко и Авиенда выжидающе смотрели на него. Риф почувствовал, как краска прилила к щекам, даже когда он сохранял нейтральное выражение лица.

— Простите, я отвлекся. Что это было? — Женщины смотрели на него с той же улыбкой, что и Боде.

— Мы обсуждали, — сказала Авиенда, — Ваши так называемые арки. Хессалам, ты расскажешь ему то, что сказала мне?

В глазах Хессалам вспыхнул фанатический огонек и отчаянное желание повиноваться госпоже.

— В мое время, — сказала она хриплым голосом, — существовали тер’ангриалы, которые использовались для размещения особых плетений саидар или саидин, которые стимулировались нитями Силы, составляющих эти плетения. Аша’Ман прав. Подобный принцип мог бы создать эти сводчатые арки, которые смогли создавать Врата к предопределенным местам.

Боде с гордостью посмотрела на Рифа.

— Все, что нам нужно, — это человек, который может создать тер’ангриал. Работать с Илэйн и сделать так, чтобы это получилось.

Риф вскинул брови.

— Я спрошу Лорда Логайна. Но… — Риф замолчал и наклонился к Боде. — С тобой все будет в порядке? — спросил он.

Боде улыбнулась и похлопала его по руке, тепло разлилось по узам.

— Со мной все будет в порядке, Риф. Иди, я буду здесь, когда ты вернешься. — Риф встал, отдал честь спутницам Боде и вышел из комнаты.

По пути к выходу, схватив Источник, он услышал, как женщины бормочут о том, как мужчины могут быть так чрезмерно заботливы.

— Что может пойти не так? — Спросила Илэйн.

***

Карл Завьер стоял невидимый в Зеркале Туманов, и ждал, когда начнут распространяться слухи о том, что Ирелла получила Шаль. После шести лет в Послушницах и четырех — в Принятых, девочку вызвали для Испытания на Шаль.

Губы Завьера скривились в жестокой улыбке. Как только она пройдет Испытание, она выберет Красную Айя и свяжет Завьера Узами Стража, что позволит им обоим покинуть Белую башню и продолжить свои планы, его планы. У него была своя цель, относительно того, что произойдет, когда они доберутся до Арасона и Девчонки Коутон.