Служанка или Послушница разожгла огонь и поставила поднос на маленький столик; сняв белую скатерть, она обнаружила еще теплую еду, больше, чем когда-либо ела. Ломтики жареной баранины, кремово-овощной суп, бобы с козьим сыром, тушеная капуста, буханка хрустящего хлеба и большой чайник чая. Желудок Боде заурчал, и она принялась за еду. Не успела она опомниться, как от всего остались одни крошки.
Боде поставила поднос на стол и свернулась на кровати калачиком с книгой в руках. Потом она подумала о Рифе, он должно быть на грани нервного срыва. Боде закрыла книгу и собрала тарелки, чтобы оставить на кухне. Удрученные взгляды ее друзей не беспокоили ее так сильно, как раньше, но все равно жалили. Выходя из кухни, она увидела Элле и, не раздумывая, крепко обняла ее. Элле казалась ошеломленной на мгновение, прежде чем ответить тем же. Боде отпустила ее и поспешила к тренировочной площадке.
Она обыскала территорию и наконец нашла Рифа, который рубил тренировочный манекен. Вокруг него валялись остатки еще нескольких манекенов, а Грегор сидел на соседней скамейке и читал, и его присутствие, казалось, немного успокаивало бывшего охотника. С серией ударов и криков Риф оставил манекена в руинах, его дыхание было затруднено, как будто он боролся весь день. Боде подошла к нему и свистнула сквозь пальцы — трюк, которому он ее научил.
Риф удивленно обернулся, и его лицо расплылось в широкой улыбке. Он бросился к ней и заключил в объятия, приподняв, он закружился с ней от счастья.
— Ты прошла, ты прошла, ты прошла! — он кричал от радости. Боде, пытаясь сдержать смех, заставила его опустить ее на землю.
— Я не сказала, что прошла, — заметила она.
— Ерунда, — ответил он. — Во-первых, ты бы хмурилась, если бы не плакала. А во-вторых, не было никакой возможности, что бы ты не справилась с Испытанием! Вы прошли, Миледи Айз Седай. — Он церемонно поклонился, но улыбка испортила впечатление.
Грегор встал и захлопнул книгу.
— Кажется, у меня есть работа, — сказал он. — С вашего позволения. — Он отошел слишком небрежно. Боде и Риф рассмеялись над выходками рослого Посвященного и направились обратно к башне. Завтра Боде станет Айз Седай, рангом выше Рифа. Ей лучше насладиться сегодняшним днем.
========== Глава 9 ==========
При свете единственной лампы и слабого огня в камине Боде тщательно оделась, как на Бэл Тайн в Эмондовом Лугу. Только на этот раз все было гораздо важнее. Она с трудом подавила зевок. Ночь раздумий означала, что спать запрещено, и она чувствовала последствия. Но она не смогла бы заснуть, даже если бы захотела; не с тем, что должно было произойти утром.
Боде закончила одеваться и начала раскладывать вещи, которые она возьмет в свою новую жизнь. Свою одежду она оставляла в шкафу; ее стирали и передавали другим Принятым. Боде только что положила на кровать бабушкин гребень из слоновой кости, подарок, который она получила, когда покинула Эмондов Луг. Боде вздрогнула от легкого стука в дверь: три уверенных, коротких удара и поправила юбку. Она провела пальцами по волосам и спокойно, спокойно открыла дверь.
В дверях стояли семь сестер, по одной от каждой Айя, на плечах у всех поверх платьев из шелка или тонкой шерсти красовались расшитые виноградными лозами шали, лица всех представляли лишенные возраста маски. Так предписывал ритуал. Легкая улыбка тронула губы Боде, когда она увидела, что Морейн была в Голубой шали. Примерно через час они будут равны по рангу, если не по опыту, и Боде сможет рассказать ей о своих приключениях гораздо подробнее.
Боде молча присоединился к сестрам, дверь за ней закрылась, сестры окружили ее и повели по коридорам Белой Башни. Боде молчала всю дорогу, почти отчаявшись сохранить ритуальное молчание. Сестры возвращались в зал, где проходило Испытание, где они все проходили Испытание. Двери в зал были широко распахнуты, но не дойдя до них, сестры остановились в коридоре, их кольцо распалось. Айз Седай выстроились в ряд позади девушки, которая стояла теперь лицом к дверному проему.
— Кто явился сюда? — раздался из зала голос Певары.
— Бодевин Коутон, — уверенно ответила Боде. Ее сердце трепетало от радости, но она понимала, что Айз Седай выглядит внешне спокойной, даже если ты этого не чувствуешь.
— По какой причине ты пришла сюда?
— Чтобы принести Три Клятвы и тем притязать на шаль Айз Седай, — ясно сказала она.
— По какому праву притязаешь ты на это бремя?
— По праву прошедшей испытание и вверяющей себя воле Белой Башни.
— Тогда входи, если смеешь, и свяжи себя с Белой башней! — На Певаре было хорошо скроенное серое шерстяное платье, которое контрастировало с полосатым палантином Амерлин на плечах. Она стояла, обрамленная овальным тер’ангриалом, цвета которого медленно сменялись от серебристого к золотому, от голубого к зеленому. Стоявшая подле нее Тесан, держала обеими руками черную бархатную подушечку. По кругу, вдоль стены, с шалями на плечах, расположились Восседающие в Зале Совета, каждая Айя отдельно. Перед каждыми тремя Восседающими стояла еще одна сестра от той же Айя, — тоже при шали, и у каждой через руку перекинута вторая шаль. Все бесстрастно следили, как Боде пересекает зал.
Она подобрала юбки, прошла через тер’ангриал и опустилась на колени перед престолом Амерлин.
С бархатной подушечки, которую держала Тесан, Певара взяла Клятвенный Жезл, гладкий, белый, как кость, цилиндр длиной в фут и чуть толще запястья Боде. Этот тер’ангриал навсегда свяжет ее тремя клятвами, навсегда приковав тем самым к Белой башне.
Боде протянула руки ладонями вверх, и Певара вложила в них Жезл. Сияние саидар окружило Певару, и она прикоснулась к Клятвенному Жезлу тонкой прядью Духа. Боде сжала Жезл обеими руками. На ощупь он походил на стекло, только каким-то образом казался еще более гладким.
— Пред Светом и своей надеждой на спасение и возрождение клянусь, что не скажу отныне ни единого слова, которое не будет правдой.- Клятва впечаталась в нее, и внезапно показалось, что воздух сильнее давит на кожу.
— Пред Светом и своей надеждой на спасение и возрождение клянусь, что не создам оружия, которым один человек может убить другого.- Не то чтобы это пошло на пользу Черной башне, свободной для этого.”да”, — подумала она. Давление возросло, когда Клятва впечаталась в нее. Боде напряглась и расслабилась, не желая останавливаться.
— Пред Светом и своей надеждой на спасение и возрождение клянусь, что никогда не стану использовать Единую Силу, как оружие, кроме как против Отродий Тени или в качестве последнего крайнего средства для защиты собственной жизни, или жизни моего Стража, или другой сестры. — Клятвы затянулись еще крепче, словно цепи, обмотанные вокруг ее тела, и она глубоко вздохнула. Чувство исчезнет, но только через год. Молись, чтобы этот день настал быстро.
— Полпути пройдено, — произнесла Амерлин, — и Белая Башня отныне запечатана у тебя в костях. Поднимись, Айз Седай, и выбери свою Айя, и да будет завершено то, что можно завершить пред Светом. — Боде присела перед Певарой в формальном реверансе, склоняя голову и целуя ее кольцо Великого Змея, прежде чем повернуться и присоединиться к Голубым сестрам.
Как и любая Принятая, Боде обсуждала семь Айя со своими друзьями, обсуждая достоинства и недостатки. Она даже говорила об этом с Рифом, чей недостаток опыта в этом деле, позволил ей высказать все, что она знала, и рассмотреть все с большей точностью. Риф искренне поддержал ее выбор. Девиз «искатели причин» заставил его улыбнуться. Боде не могла поступить иначе. Она лучезарно улыбнулась, присоединяясь к Морейн и остальным.
По мере того, как ее путь становился все более определенным, другие Айя начали вежливо прощаться и расходились группами. Когда Красные ушли последними, Певара кивнула и последовала за ними. То, что должно было последовать за этим, предназначалось исключительно для Голубых.
Морейн подошла в сопровождении Восседающих и возложила на плечи Боде шаль с голубой бахромой. Еще одна Голубая, поцеловала Боде в щеку и прошептала: — Добро пожаловать домой, сестра. Мы долго ждали тебя. — И все по очереди повторили этот ритуал.
