Я резко опускаю глаза, когда случайно встречаюсь с ним зрительно.
Вновь смотрю на еду, прокалывая вилкой огурчик. И медленно тяну его в рот, ощущая рвотный позыв. Комок, что встревает поперек глотки.
Мне не нужна помощь. Почему все вокруг считают иначе? Я искренне не понимаю этого.
***
Дымок. Кончик сигареты ярче загорается, стоит Дилану сильнее втянуть в себя никотин. На дворе давно царствует ночь. Время — около двух часов. В комнате темно. Ноутбук нагревается из-за продолжительной работы. Парень переписывается с Дэном, который всё ещё числится онлайн, но почему-то около получаса не отвечает, скорее всего, как обычно, засыпает. Это забавно, и Дилан даже улыбается, пока представляет, как утром этому придурку влетит от матери, а тот попытается оправдаться уроками. Не станет закладывать О’Брайена. Мать Дэна и без того не в восторге от дружка своего сына. Плохое влияние и прочее дерьмо.
Это заставляет парня улыбаться. Серьезно.
У него огромный список непрочитанных сообщений. Многих людей он не знает и не помнит, может, стоит закрыть личку? Изменить доступ, это помогло бы ограничить поток мусора. Первые закрепленные диалоги. Всего два человека. Брук и Дэн. Им он отвечает чаще, чем другим людям. И часто игнорирует сообщения своей матери, находя смешным то, что она пишет ему из соседней комнаты, потому что ей лень вставать.
Сидит на кровати, согнув одну ногу в колене, чтобы опираться на него локтем и держать сигарету возле лица. Она потухает. Он выкуривает практически всю, поэтому поднимается, чтобы отойти к столу и вынуть заначку, но притормаживает, когда на экране высвечивается оповещение.
Новое сообщение. От пользователя по имени Норам.
Дилан вынимает сигарету, согнув её пальцами, и бросает окурок в один из кубков, выдохнув никотин изо рта. Хмуро прочитывает имя пользователя, не намереваясь в ближайшее время реагировать на его сообщение. Пока не время. Но проблем точно не избежать. Да Дилан и не пытается. Он точно не из тех, кто бежит от трудностей, скорее, он ныряет в них с головой, или сам становится инициатором раздора.
С тяжелым вздохом подходит к столу, выдвигает верхний ящик и берет упаковку сигарет, в первый момент осознав, что она… Достаточно легкая. Открывает крышку. Изучает, как обстоят дела внутри, и поднимает взгляд, с хмурой задумчивостью скользнув им по стене над столом.
Больше половины нет. Но он выкурил отсюда лишь одну, в этом точно уверен. Может, Роббин нашла заначку и решила понемногу выкладывать сигареты? Нет, действовать скрытно — не её конек Она бы сразу выбросила всю упаковку, при этом открыто сообщив ему. В таком случае… Куда делись сигареты?
В доме тихо. Роббин пришлось выехать в больницу. И Дилан отчетливо улавливает шарканье ног, ни на секунду не сомневаясь, кто решается прогуляться по коридору в такой час.
Девчонка. Мышь. Серая мышь.
Парень оборачивается, прислушиваясь, и закрывает упаковку, бросив обратно в ящик, заранее пересчитав все оставшиеся сигареты, чтобы знать их точное количество. Тихим шагом приближается к двери, осторожно приоткрыв её, и как раз успевает уловить, как девушка скрывается за стеной, спускаясь по лестнице.
Первая мысль — побег. Она намеревается смыться? Не то, чтобы Дилан яро желал её присутствия здесь, но его матери не понравится такой исход, поэтому парень выходит из комнаты, стараясь не создавать шума, пока направляется к лестнице, пытаясь уловить щелчок замка входной двери. И он улавливает, поэтому ускоряется, уже готовясь грубо окликнуть девчонку, но, выйдя из-за стены, он затыкает себе глотку, даже задерживает дыхание, чтобы не издать лишнего звука.
Да, девушка стоит у двери. Да, она открывает замок. Да, тянет на себя дверь, впуская прохладный ветер, но.
Закрывает. И после недолгой паузы вновь открывает. И закрывает. И опять открывает. И закрывает. Дилан ставит руки на талию, моргая с хмурым видом. Сощуривает веки, наблюдая за происходящим. Он, очевидно, не понимает, чем эта дама занимается, поэтому, когда она вновь закрывает дверь, решает заговорить, параллельно молясь, чтобы от неожиданности у этой мышки не произошла остановка сердца, что вполне возможно, зная её реакцию.
— Что ты делаешь? — тишина надламывается. Тея резко оглядывается, вздрогнув с такой силой, что чуть не теряет равновесие, а её дрожащая рука пальцами сжимает ткань свитера в районе груди. Напуганно смотрит на парня, который спокойным шагом спускается вниз по лестнице, сунув ладони в карманы джинсов. Он без доверия щурится на девчонку, желая повторить вопрос, но она успевает выпалить с большим страхом, чем когда-либо:
— Я иду спать, — громко и рвано. Кажется, она только что сорвала голос.
Дилан встает в метре от неё, сохранив расстояние, и кивает, старательно скрывая своего напряжения, что вызвано данной ситуацией:
— Что ж, — сам нервно облизывает губы. — Спокойной ночи.
Девушка кивает, глотнув воды во рту, и опускает голову, дернувшись с места. Практически сбегает, ускоряя свой шаг, правда, её состояние не позволяет передвигаться достаточно быстро. При желании, Дилан мог бы нагнать её, сделав всего пару крупных шагов.
Тея спотыкается на лестнице, но не оборачивается, продолжив свой неуклюжий побег от вопросов, которые О’Брайен проглатывает, качнув головой. Скидывает всё на её ненормальность.
Точно. Она — больна. Не зря Роббин заикнулась о необходимости в постоянном наблюдении за ней.
========== Глава 4 ==========
Тарелка фруктового салата и немного обычного йогурта, но в руках держу стакан с молоком, зная, что не притронусь к еде, поскольку вижу кусочки персика. Понимаю, незначительно, но не могу заставить себя даже смотреть в тарелку, поэтому сижу с повернутой в сторону головой, прослеживая за меняющейся погодой за окном. Я слышала, что здесь часто идут сильные дожди. Буря поднимает уровень океана, вода накрывает берега. По телевизору уже сообщается о предстоящем шторме, обычно в это время отменяются занятия в школах, людям разрешается остаться дома, но сегодня буря обрушится после шести вечера, поэтому первая половина дня официально рабочая.
Я никогда прежде не видела столь волнистого неба. Оно местами черное, местами бледное, серое, грязно-синее. Ветер поднимается сильный, я сомневаюсь, что устою на ногах, если выйду за порог дома. Вижу, как клонит в сторону деревья, как из открытых окон соседей вырывается шторы, по тротуару гоняет оставленные на улице вещи. Дождь моросил ранним утром, когда я проснулась, сейчас слышен лишь гром со стороны горизонта. На самом деле, с трудом верится, но что-то в этой жизни еще способно увлечь меня. Стихия. Она поистине расслабляет, уносит мысли и приводит внутрь временное ощущение гармонии.
— Тея, — Роббин обращается ко мне, и приходится отвлечься от приятного наблюдения за погодным изменением. Смотрю на женщину, которая, по обычаю, выглядит опрятно, чего нельзя сказать о её сыне. Кажется, я слышала, как Роббин ругала Дилана за то, что тот спит в уличной одежде. Что-то мне подсказывает, он не переодевается, потому что засыпает в процессе какой-то деятельности. Парень активно зевает, потому что сегодня его подняли раньше, чем обычно, и это служит поводом для очередной семейной ссоры, к которым я, честно, немного привыкаю. Кажется, ежедневные споры — это действительно нормально для этих людей. Они оба не отличаются легким характером.
— А до какого класса ты доучилась? — женщина берет в руки ломтик хлеба, начав отламывать по кусочку и класть себе в рот. Я напрягаю свой мозг, чтобы вспомнить хоть что-то из учебной программы приюта:
— У нас были занятия, ну, — моргаю, пальцами постукивая по стакану. — Меня подняли до уровня девятого.
— Сколько тебе лет? — не ожидаю получить вопроса со стороны Дилана, который подносит ломтик яблока к губам, но не кладет фрукт в рот, заинтересованно обратившись ко мне. Перевожу на него взгляд, опустив руки под стол, чтобы пальцами сжать колени, и сутулюсь, начав носиться обеспокоенным взглядом по поверхности стола, ведь теперь мой мыслительный процесс окончательно запущен:
