Он опять отстраняется от мальчишки, выцарапывая его из своей подмышки и пытаясь в отсветах ночных огней рассмотреть его глаза. Найти в них что-то доселе ему неизвестное, будоражащее и бесконечно восхищающее. Он всегда знал, что к своей цели Питер — иногда неловкий, вечно извиняющийся, всегда ставящий других на первое место Питер — прет с неотвратимостью, которая Таносу и не снилась. Но чтобы он пошел на такое…
Да знал ли Тони вообще своего мальчика?! И за что ему, старому грешнику, алкоголику, цинику и эгоисту, — вот это?!
— Сам не понимаю, — беспечно пожимает тот плечами и снова приваливается ближе, — я тебе больше скажу. Заставь меня сейчас это повторить — в жизнь не смогу. Но тогда…
— А с чего ты вообще решил, что аппараты с подобным набором функций существуют в природе? Чтобы ты знал, это тайна высшего уровня секретности, и обсуждая сейчас ее с тобой, я нарушаю все мыслимые и немыслимые правила.
— Тооони… — недовольно тянет Питер, — ты не поверишь, но я — давно большой мальчик, и понимаю, насколько непроста жизнь в нашем мире. Да, я никогда не одобрю возможность тотальной слежки, но это не значит, что я отрицаю, что она наверняка существует. Если мне это пришло в голову, значит, совершенно точно пришло еще кому-то. А если кому-то пришло, то по-любому должен был найтись кто-то, кто эту идею смог бы реализовать. А мне оставалось совсем немногое: найти эти механизмы и получить доступ к их возможностям.
— Долго мучался с взломом? — слегка ошарашенно спрашивает Тони, машинально гладя расслабленно лежащие на острых коленях ладошки Питера.
— Да как сказать, — пожимает тот плечами. — Больше времени ушло на необходимость скрываться от охранных программ, сами коды на удивление вскрыть оказалось довольно просто. Хотя, конечно, без Пятницы пришлось бы туго. Это счастье, что после разгрома Базы уцелел сервер с Пятницей в здании «Старк Индастриз», и когда мы с грехом пополам соорудили новую Базу, у нас уже был ИскИн для ее оснащения. А то хрен бы нам, а не спутники Пентагона.
— Ребенок, ты меня пугаешь, — негромко признается Тони и совсем не лукавит при этом, — да, я тоже взломал сайт Пентагона еще в школе, но ты сейчас на верном пути, чтобы в скором времени превзойти мои достижения.
— Никаких шансов, — отрезает Питер, ерзая и прижимаясь плотнее. — Я же говорю, сейчас я не смогу повторить этот фокус, даже если вы попросите. А тогда словно прозрение какое-то снизошло, словно не я все это делал.
— Я очень надеюсь, что в следующий раз для проявления твоей гениальности мне не придется прибегать к столь мощной мотивации, — усмехается Тони.
— Только попробуйте еще раз вот так меня бросить, мистер Старк!
Питер разворачивается к нему всем телом, и даже в бархатном сумраке ночи Тони отлично видит, каким злым блеском заполыхали глаза.
— Я же вас быстро снова верну, а потом самолично прибью, чтобы в следующий раз хорошенько думали, как меня одного оставлять!
— Боже, с кем я связался?! — излюбленным движением Тони закатывает глаза. — Может, пора звонить Пеппер или Брюсу, чтобы неслись меня выручать из лап малолетнего маньяка?.. Кстати, о Брюсе. А как ты смог его уломать на свои преступления, давай называть вещи своими именами? Как он вообще согласился поставить под угрозу национальную безопасность?
Питер шумно вздыхает и старательно принимается объяснять. Настолько старательно, что Тони не может не чувствовать себя учеником начальной школы, которому объясняют, что буква А — это буква А, а не Б, и ни в коем случае не В.
— Вы, кажется, так и не поняли. Все, что мы — мы все! — творили, было изначально одним большим бредом, ошибкой, преступлением, кощунством, называйте, как хотите. Вот только впервые все мы в полной мере поняли, какой может быть та Цель, что оправдывает любые средства. Так что, мистер Старк, рвите свои шаблоны до конца и идите расспросите Брюса, как он мне помогал ловушки обходить. А если вас так заботит безопасность, то ничего с ней не случилось. Мы за собой все аккуратненько закрыли и почистили. Я все проходы залатал так, что никто и не заметит. И вообще, национальная безопасность мне должна спасибо сказать. Ваше существование в этом мире в качестве защитника Земли гораздо больший плюс для безопасности, нежели ее хваленая неприступность.
— Ладно, — сдается Тони, — лекции о том, что есть правила, которые все же не должны быть нарушены никогда, оставим на потом. Продолжай дальше свой триллер. Вот взял ты под контроль один из их спутников. И?
— А что «и»? Дальше сугубо дело техники: незаметно создал для себя канал связи, скрытый от посторонних глаз, совсем слабенький, работающий на минимуме энергии. Это было рискованно, конечно: слишком много времени уходило на обработку полученных данных, но замахнуться на большее я не рискнул. Утечку энергии и оперативки в никуда быстро бы вычислили. Приходилось довольствоваться крохами.
— Разумно, мелкий, — не может не похвалить Тони. — В кои-то веки умудрился не бросаться очертя голову в пекло, а просчитать последствия своих действий.
— Так у меня же не было второго шанса, понимаете? Я не мог ошибиться, вот просто не мог! — глухо отвечает Питер и неуклюже шмыгает носом.
Тони тут же заливает теплой, струящейся нежностью. Господи, так важно вещает о национальной безопасности, рассказывает про канал связи со спутником, само существование которого является государственной тайной, глубокомысленно рассуждает о целях и средствах, а сам все тот же Питер Паркер.
Мальчишка из Квинса, который смотрел на напыщенного гения, миллиардера и так далее широко распахнутыми глазами и ловил каждое слово.
Самый преданный. Самый восторженный. Самый верный. Самый умный.
Самый лучший.
— Ну и вот… Загрузили всю инфу по Стрэнджу, благо у Пятницы ее было завались, все фото, все видео, все файлы, и запустили поиск. Только блин… Людей на Земле семь миллиардов. А нам нужен один. А ресурсы, которые мы потихоньку тягали у Пентагона, совсем мизерные. Вот и затянулось почти на полмесяца. И, знаешь, было страшно до чертиков так-то. Каждую секунду думалось: вот-вот заметят, что неладное что-то со спутником, найдут, схватят, швырнут в камеру. Я каждый раз как полицейскую машину видел, дергался просто, все думал, а вдруг вот эта — точно за мной? Да еще и результата долго не было. Я все время на связи с Пятницей был, наверно, каждый час ее спрашивал: «Ну как там?». Будь она человеком, прибила бы меня через неделю наверно. Или раньше. Скорее всего.
— Скажу по секрету, — доверительно наклоняется Тони к его уху, — Пятница была на грани чего-то подобного. По крайней мере, в ее тоне явственно сквозило, что ты ее задрал по самое не могу. Только ей меня не выдавай.
— Не выдам, — кивает Питер, — а то кто знает, на что способна обманутая женщина, пусть и электронная. Ну так вот, спутник рыскал, рыскал, я истерил и на всех срывался. Пока однажды ночью Карен не сообщила мне, что есть совпадение на девяносто девять процентов. Как я спросонья все же сообразил костюм надеть, а не рвануть в окно нагишом, до сих пор не понимаю. Наверно, все свои рекорды побил. До Базы домчался за такое время, что Брюс решил: я его обманываю, и на самом деле просто на Базе и ночевал. А когда мы в хрен-знает-скольки-кратном приближении увидели лицо самого настоящего Стрэнджа, я думал, помру прямо там. Ну потому что не верилось же ни черта на самом деле. А оно вот, перед глазами, во всей красе… И не поверишь, пока мы с Роуди готовились вылететь в этот гребаный Тибет, где доктор окопался, позвонила мисс Чо, попросила Пятницу нас всех незаметно собрать в одной комнате и, ничего не говоря, просто навела камеру на твое лицо… Знаешь, мир словно раздвоился. Я вроде как слышу, как Пеппер охнула и зарыдала. Хэппи выругался во весь голос, а я и не знал, что он так может. Брюс что-то забормотал, очки снял, протирает-протирает-протирает, вот-вот дыру сделает. Роуди морщится странно, губы кривит, некрасиво так… И я все это вижу, слышу, воспринимаю, а с другой стороны — это все будто в параллельном мире. А здесь только я один, торчу как столб, онемел, завис, и лицо твое — совсем… совсем как раньше… Морщинки те же… Складочки возле губ… Кажется, даже улыбка на губах точно такая же, легкая, надменная, скептичная. И ты, словно спишь, просто спишь… И это было так… Черт…
