Прдошли ещё вернувшиеся с вызовов солдаты, разговор прервался.

Рикардо задумался о беседе, но выводы пока не напрашивались. Следующую неделю он после вызовов лазил по сети, выискивая подробности государственного устройства своих неожиданных сослуживцев. И понял одно — голосовать за какое-то глобальное решение у них могли только армейцы, но только находящиеся на гражданке. Равно как и занимать какие-либо руководящие посты. Ничего не понятно. А голографии Ванды Тарус украсили его холостяцкую квартирку.

Он даже почти набрался храбрости её пригласить на свидание, но со своего последнего вызова она не вернулась. Раненую, её захватили в плен и она привела в действие то, что эти странные армейцы называли «Устройство Славы» — встроенную в скафандр бинарную взрывчатку.

Опять Корусант, но в другом месте.

Крепость синдиката «Чёрное Солнце».

Пенелопа Доу рассматривала укрепления. Визор шлема то приближал, то отдалял нужные ей виды. Картинки с беспилотников, со спутников — проецируемая астродроидом голограмма дополнялась и корректировалась. Рыцарь наконец откинула забрало, и обратилась к генерал-майору Мрирркрмау Мррау, легату шестого легиона:

— Мрир, твоё мнение?

Катар, по застарелой привычке, начал чесать кончик правого уха левой рукой, заодно включив режим дурака:

— Ну, что мр-р-сказать… Крепость хор-мр-рош-ш-шая, с виду пр-рмр-рочная…

— Котэлло! — Пенелопа решительно взяла, хм, кота за все подробности. — Давай без твоего идиотского акцента, я не хочу терять парней и девок из-за твоей игры в деревенщину!

Уши катар прижал, но вибриссы вперёд не пошли. Одобряет, значит. Только вот кончик хвоста неуверенно поводится из стороны в сторону. К слову сказать, свой хвост катар не закрывал бронёй, его великолепное роскошество всегда демонстрировало врагам могучую пушистость, на зависть многим, не обладающим подобным сокровищем.

— Мр-р, хорошо. Выдвижение штурмующих отрядов тут, тут, вот здесь, — указка скользила над трёхмерным изображением, — и вот тут. Усиливаем их непрерывным напором стрелков, но это в том случае, если ты откроешь нам ворота, прекраснейшая…

Штабные Шестого покивали, соглашаясь. Рыцарь отвернулась от них, советуясь с голокроном. Над пирамидкой в её ладони возникло изображение джедая:

— Пипка! Чего опять вызываешь? Снова забыла, в какой позе Хавьеру давать?

— Учитель, — укоризненно произнесла молодая женщина, — ты, как всегда, непереносим.

— Да ладно, дело нужное, — махнуло рукой изображение. Потом дурашливость исчезла. Совсем. — Говори.

— Учитель, эта техника, я её проверяла только в тестовом режиме, а тут у меня почти две тысячи разумных под командой.

— Пипка, ты состоявшийся рыцарь. С хорошими мозгами, решительная, правда сиськи всего второго размера, ну да не об этом. Ты знаешь, что делать. Я в тебя верю. Это ТВОЙ легион. Начинай!

— Хорошо.

Пенелопа отключила голокрон и повернулась к штабу. Потянулась к ближайшим разумным и почувствовала — да, они её любят. И это чувство любви начало наполнять её, повышая уровень возможностей.

Сейчас она начала понимать, для чего великие ситхи древности строили себе храмы. Обратная связь — так назвал это дополнение к Боевой Медитации учитель. Теперь, как он и пояснял, она щёлкнула тангетой циркулярной связи со всеми задействованными в операции бойцами легиона:

— Шестой, это я. Вы лучшие из лучших, те, кто заставляет остерегаться даже грозных мандо’а. Вы здесь для того, чтобы вскрыть гнойник Республики — в этой цитадели засели остатки тех, кто посягал на жизнь, имущество, достоинство и свободу разумных. Сегодня не станет «Чёрного Солнца», товарищи. Я не приказываю вам, мои хорошие, я прошу — пусть этим тварям будет больно. Я люблю вас!

С каждым произнесённым ей в эфир словом рыцарь чувствовала, как всё усиливающаяся волна направленных на неё позитивных эмоций увеличивает её потенциал, как горизонт её возможностей растёт и ширится. Вот как раз тут, как говорил учитель, надо не нежиться в волнах любви, а оседлать их. Иначе крышу может снести от открывающихся перспектив. Учитель ещё говорил, что не все возвращаются даже из учебного полёта воображения. И усмехаясь, поминал какого-то Палпи.

Контроль дыхания, руки окутываются светящимся ореолом, добавить Силы, почувствовать препятствие и… Бойцы легиона, задействованные в операции, выдохнули единым рыком свой боевой клич:

— Ай! — невидимый глазу водоворот закружил вокруг цитадели, из него начали змеиться щупальца.

— Эм! — вихрь уплотнился, сосредотачивая свои щупальца напротив входов в крепость. Кончики щупальцев уплотнялись, воплощаясь в реальность.

— Кроган! — даже сверхскорость джедая не позволила увидеть стремительный бросок. Просто все бронированные двери и ворота срывало, сминало и швыряло внутрь, убивая и калеча подготовившихся к обороне бандитов.

Пенелопа открыла глаза, осмотрелась. Такая разрядка не позволяла прийти в себя сразу.

— Мр-р, крошка, — легат снова задумчиво почёсывал ухо, — ты бы хоть предупреждала, что так умеешь. Я расчитывал максимум на перекошенные створки трёх главных ворот. А ты даже самые мелкие бойницы внутрь забросила. Интересно, что там внутри? Проверим?

Его массивный шлем защёлкнулся, в микрофонах бойцов легиона зарычало:

— Двинули! Мр-аа-у!

На цитадель обрушился шквал огня, над которым в высоком стремительном прыжке пронеслась бронированная фигура легата в несуразно большом для гуманоида шлеме, с распушенным хвостом, который палил на лету из двух монструозных пистолетов по одному ему видимой цели.

По одному, прикрывая друг друга, штурмовые группы легиона начали приближаться к крепости, ведя разминирование подходов.

Штабные остались на месте, координировать операцию, а Пенелопа, опустив забрало, двинулась вперёд, перехватывая Силой запускаемые в неё ракеты и отбивая двумя золотистыми клинками летящие бластерные болты.

Внутри цитадели было… неуютно, что ли. Рыцарь даже удивилась, что созданная ей «отмычка» вышибла не только внешние ворота и двери. Нет, вышиблены оказались вообще все двери крепости. И, на всякий случай, наверное, окна.

Идя в первых рядах штурмовиков, которые вовсю отрывались на бандитах, Пенелопа, разрубая очередного противника, краем глаза увидела легата, который катался по полу в обнимку с каким-то мандалорцем, рвя его на части своими модифицированными Занной когтями. Великолепный бескар, как бумагу, полосовали когти, каждый из которых, по сути, был артефактом.

Последние противники перед командным пунктом, наконец, перешли в разряд «небоеспособные по причине смерти», штурмовики замерли, ожидая хода командиров, что было оговорено заранее.

Катар отстранился от «фарша по-мандолорски, в бескаровом кляре», облизнулся и фыркнул, заметив рыцаря: