Рэ — точно. Худощавый, тонкий, будто бы какое-то стекло, едва-едва дышавший… Что он вообще, по правде, может? Тони знал, что Рэ не так уж и плох в бою, как им всем казалось с самого начала, но против иллюзии Мастера он вряд ли способен выступить по-настоящему.
Он долго присматривался к оружию, может быть, потому, что был слишком несмел, а может, пытался продумать пути к своей победе. Наконец-то выбрал, остановился у меча со странным тонким лезвием. Самый лёгкий… Разумеется! Тони был в очередной раз разочарован — что за глупость, остановить свой выбор на чём-то подобном. Казалось бы, у человека, даже у Рэ, должны быть определённые понятия чести, а он хватается за самое лёгкое оружие! Им даже не навредить никому. По крайней мере, так думал Тони.
— Эльфийская сталь остра, — отметил Мастер, стоя всё так же прямо. — Разумеется, если ты сумеешь направить её по верной дороге.
— Эльфийская сталь не может быть остра, — возразил один из учеников, — потому что сделана вражьими руками. А враг не способен на творение лучше, чем у нас.
— Глупости, — оборвал его Мастер. — Эльфы красивы. Эльфы — великие мастера. Эльфы могучи. Но эльфы злы. И мы сражаемся с ними не на равных, потому что они сильнее, а не потому, что мы пытаемся дать им шанс. Эльфов никогда не истребить окончательно, но мы должны иметь возможность удерживать их в границах Златого Леса и не позволять вырваться злу на свободу. Тьма Её Величества не должна расползтись по всему миру.
Рэ не содрогнулся. Даже Тони стало не по себе от подобных слов, а паренёк стоял всё так же ровно. Он не пытался взвесить меч и не сделал ни единого пробного движения. И вдруг показалось, словно эльфийская сталь была для него чем-то родным. Продолжением этого нескладного мальчишеского тела, которому никогда не превратиться в тело истинного воина.
Он не проворачивал меч в руке, не взвешивал его и не делал грозных выпадов. Только ступил вперёд, сжимая крепче рукоять, посмотрел на Мастера в последний раз, словно оценивал, как он попытается отойти в сторону или уйти от удара. Чтобы задеть в любом случае, какой бы жест не был сделан.
А после ударил, уверенно и бесстрашно, словно не ждал, что тело действительно окажется на месте. Что сталь скользнёт по кости — и наносил он удар так, словно собирался поразить насмерть.
Меч прорезал черноту мантии и прошёл куда-то под рёбрами Мастера, двигаясь к сердцу. А после парень провернул холодную сталь в чужом теле и выдернул оружие, отбрасывая его в сторону. Остались только ошмётки изрезанной мантии, словно на эльфийский меч кто-то налепил множество ярких, чёрных капелек неизвестного вещества. Мастер пошатнулся — крови не было, — и отбросил капюшон. На губах застыла яркая улыбка — она растаяла в воздухе самая последняя, пока качественная иллюзия наконец-то не обратилась горсткой праха.
Рэ не мог об этом знать. А вдруг? В конце концов, вся группа давно подозревала в нём любимчика Мастера. Но, казалось, он не был удивлён подобным появлением… и в тот же миг, сам преподаватель понятия не имел, почему ученик не содрогается от неожиданности и не отскакивает в сторону.
Парень повернулся, нарочито медленно, или, может быть, только ради хорошего впечатления, и повёл плечами, явно не зная, что сказать и как исправить содеянное.
— Все вон, — взмахом руки указал на дверь мужчина. — Рэ, останься.
Громадина Тони раздражённо фыркнул. Остальные уходили молча, не в силах перечить Мастеру, но он не смог удержаться от раздражённого и отчасти надменного взгляда. Хотелось плюнуть под ноги несчастному Рэ, чтобы показать всё своё презрение, хотелось обвинить самыми последними словами. Знай он, что там стоит тень, обязательно нанёс бы удар, но кто готовил их к такой подлости? Проклятый Мастер их очаровал, вот и всё. А Рэ — нет. Рэ видел там только воздух, вот и попал так метко. Разыграл неплохую сценку.
…Мастер закрыл за учениками дверь и повернулся к парню. Тот побледнел пуще прежнего, но не отступал и не хватался за валявшееся на полу оружие.
— Любопытный выбор, — наконец-то промолвил он. — Впервые на моей практике кто-то действительно это делает.
— Эльфы, — прошептал он, и голос звучал поразительно хрипло, — никогда не стоят там, где их можно поразить мечом. Потому это был глупый удар.
— Зато удар, — ответил сухо Мастер.
— Я знал, что вас там не будет, — пожал плечами Рэ. — Вы ведь не сумасшедший. Эти чары, которые должны были отторгнуть каждого от идеи вас ударить…
— Ты, однако, их заметил. Они — нет. Они не подумали и о том, что я могу составить иллюзию. Ни на миг им не было бы меня жаль, как человека, и зарубили бы, не подумав. Вот только, — Мастер криво усмехнулся, сбрасывая ненавистную мантию. На сей раз шрамы прятались за тканью рубашки, — эльфы хитры. Ты не настолько глуп, чтобы упускать шанс. Не настолько сумасшедший, чтобы нанести удар тогда, когда этот человек однозначно погибнет, а мог бы быть полезным. Громадина Тони хорошо размахивает мечом, это да. Но сможет ли он убить эльфа?
— Королеву Каену? — переспросил Рэ.
— О. Нет. Королеву Каену он убить не сможет, — покачал головой Мастер. — Только эльф может убить её. Только один определённый эльф.
Парень ничего не ответил. Да и что он мог сказать, когда речь шла о Её Кошмарном Величестве? Он не мог знать, о каком эльфе речь. Не мог знать, откуда у него есть такое право. Наверное, не мог.
— В таком случае, этого эльфа надо беречь, как зеницу ока, — промолвил он, но на последнем слове голос сорвался, стал таким тонким, почти женским, что Мастер даже обернулся. Но после равнодушно кивнул, соглашаясь со словами парня, и вновь улыбнулся. На сей раз более мирно.
— Ты не спрашиваешь, откуда у него такая власть. И не спрашиваешь, почему он всё ещё этого не сделал, — отметил мужчина. — Удивительно.
— Почему же? — вздохнул как-то совсем уж не по-человечески Рэ. — Если у него есть такая власть, значит, он поразительно к ней близок. А близкого человека… даже если это королева Каена, убить слишком трудно. Почему её не могут убить? Потому что она чудовище. Все боятся чудовища, — парень повёл плечами. — Он её не боится. Значит, она для него не так и страшна? Не чудовище. Не жуткий зверь, которого он должен всё-таки бояться. Но, значит, — он опустил голову, — у него просто не поднимается рука.
— Что за чудная философия, — хмыкнул Мастер. — Словно вы и вправду знакомы с Её Величеством.
— Да ведь я живой.
— Живой, — кивнул тот. — Но мыслишь не так, как те, кто сюда приходит.
— Я просто старательный ученик.
— Не бывает старательных людей. Не бывает умных людей, — усмехнулся Мастер. — В тебе слишком много того, что уничтожает человечность, друг мой.
— К чему вы мне это говорите?
— О, — глаза Мастера сверкнули, будто бы те огни. — Вот это интересный вопрос. Зачем я говорю тебе об этом? Зачем задаю такие вопросы? Может быть, ищу шпиона? — он протянул руку, пытаясь прикоснуться, но тут же одёрнул её. — Ты знаешь особенности эльфийской иллюзии?
— Только эльф может увидеть через плохую эльфийскую иллюзию. Только отдельные — через хорошую. Почти никто — через — двойную.
— Как мило. Учишь наперёд?
— Жизнь учит, — ответил Рэ. — Так ведь легче, знать заранее? Разве нет?
— Иди, — отмахнулся от него Мастер. — Я очень надеюсь, что ты переживёшь эту ночь в одной комнате с Громадиной Тони. Было бы жаль так просто потерять хорошего ученика, в конце концов, они на земле не валяются.
Рэ ни на миг не задержался. Он умел уходить быстро; Мастеру это нравилось. Но он знал, что люди начинают задавать вопросы. Лишние глупые вопросы, наводок на которые хватило бы эльфу, чтобы ответить на всё самому. И он не подозревал, он был твёрдо уверен в том, что увидел в глубине его потерянных и слишком светлых глаз. Тонкие запястья, сила там, где её не должно быть.
Мастер рассмеялся, зло и горько. Он ненавидел загадки, но находил ответы легко. Может, потому и ненавидел? И, возможно, по этой же причине не хотел участвовать ни в чём подобном. Оставил бы с удовольствием дурное дело и больше не возвращался в Академию. Но она — его убежище. И если этот мальчишка станет стимулом… Так тому и быть.
