– Оленей, зайцев, белок, кротов и даже диких кабанов я видел, – сказал Фолет. – Рыжих кекликов, голубых сорок, цапель, фламинго и белого аиста тоже. Но вот змей… Почему-то они не любят заползать в окрестности замка.
– Я так думаю, потому что змеи очень разумные твари, – вступил в разговор Гомес, хитро поблескивая глазами. – Кому захочется иметь дело с тобой, Фолет?
Старичок с подозрением посмотрел на Гомеса, словно раздумывая, принять его слова за похвалу или за насмешку.
Ульяна поспешила вмешаться, пока снова не вспыхнула перепалка.
– Фолет, а ты не видел Ксиу и Артура? Я почему-то беспокоюсь за них.
– Это еще почему? – не смог сдержать удивления старичок. – То какие-то змеи, то еще того хлеще… С тобой все в порядке, девочка? Очень уж ты нервная сегодня с утра.
Ульяна невольно улыбнулась. Фолет любил, что называется, перекладывать с больной головы на здоровую. Так, в своем плохом настроении и сопутствующей ему сварливости он обычно обвинял кого угодно, но только не себя. Это всем было известно. И даже Гомес громко фыркнул, скрывая смешок. Но, поймав возмущенный взгляд Фолета, не стал дожидаться его расспросов по поводу своего неожиданной веселости, а, отвлекая от себя внимание, обратился к Ульяне.
– Я их видел. Ваш муж и сын выходили рано утром из ворот замка, – сказал он. – Помню, я еще подумал, почему они не взяли лошадей, если захотели совершить утреннюю прогулку.
– Какой ты бестолковый, Гомес, – возмущенно произнес Фолет. – Не взяли лошадей, потому что опасались перебудить всех в замке. Лошади могли заржать, опять же, подковы стучат о камни. Да и с лопатами сподручнее пешком…
Фолет смолк с виноватым видом, поняв, что проговорился.
– С лопатами, говоришь? – покачала головой Ульяна. – Значит, снова пошли на поиски клада. И когда только они угомонятся? Ты случайно не знаешь, Фолет?
Но Фолет молчал. Он знал, что Ульяна винит именно его в том, что ее муж и сын прониклись духом кладоискательства и уже несколько недель подряд пытаются найти сокровища, закопанные в стародавние времена в окрестностях замка. И, вопреки своему обыкновению, Фолет признавал, что изрядная доля истины в этом есть.
Все началось с того, что минувшей зимой Фолет в минуту хорошего настроения, сидя вечером у пылающего камина в зале с рыцарскими доспехами и оружием, рассказал Ксиу и Артуру о старинных книгах, которые хранились в одном из подвальных помещений замка, сваленные в одну кучу.
По словам Фолета, прежний владелец замка тамплиеров не любил тратить время на чтение. Книги попадали в замок редко и случайно, в основном только благодаря своим инкрустированным золотом, серебром и драгоценными камнями переплетам, когда оказывались в захваченной рыцарями добыче, а выбросить их было жалко, потому что переплеты стоили целое состояние. Содержимое книг никого не интересовало. Сам Фолет, по его собственному признанию, также не был большим грамотеем. А потому на все расспросы Ксиу и Артура, которые накинулись на него, словно голодные ястребы на мирную дрофу, попросту привел их в подвал и предложил самим утолить собственное любопытство, разобрав книжный завал. Те так и сделали.
Ульяна хорошо помнила тот вечер, когда, устав ждать возвращения своих мужчин, сама спустилась к ним в подвальное помещение, которое с тех пор в замке начали называть библиотекой. С собой она взяла мощный фонарь, и его широкий луч осветил картину, вспоминая которую, она всегда смеялась. Ксиу и Артур, почти погребенные под грудой запыленных толстенных фолиантов, осторожно перелистывали страницы какой-то книги в золотом переплете, и глаза у них при этом от восторга блестели ярче пламени свечи, которую они взяли с собой. Они напоминали двух подземных обитателей – гномов, которые, прокладывая дорогу под землей, наткнулись на золотую жилу.
– И что бы это значило? – спросила Ульяна, стараясь казаться суровой. – Не отвечайте, я сама догадаюсь. Вы предпочли мое скучное общество захватывающему дух чтению приключенческих романов. Угадала?
– Ты знаешь, что это такое? – почти с упреком посмотрел на нее муж, показывая на книгу.
– Откуда? – удивилась Ульяна. – Я, может быть, и ведьма, какой меня некоторые считают, но не ясновидящая.
– Это Евангелие Гаримы, мама, – восторженно произнес Ксиу. – Оно написано на геэз – священном языке Абиссинии в период с 330 по 650 год нашей эры. Как говорит Артур, до сих пор считалось, что подобных книг всего две в мире, и обе хранятся в монастыре святого Гаримы в Эфиопии. А это третья, никому не известная.
– Кроме Артура, по всей видимости, – язвительно заметила Ульяна. Она все еще не могла простить мужу упрека, который заметила в его глазах.
– Переплет одной из рукописей, которые хранятся в монастыре святого Гаримы, сделан из деревянных дощечек, покрытых золоченой медью. Переплет второй – из серебра, – сказал Артур, даже не заметив стрелы, пущенной в него женой. – А у этой книги – золотой. Если предположить, что переплет определяет важность содержания, то найденная нами рукопись самая ценная из трех.
– Вот бы прочитать ее! – воскликнул Ксиу. – Тогда бы мы точно знали.
– И кто из вас умеет читать на священном языке гезэ? – с самым невинным видом спросила Ульяна. – Я бы с удовольствием послушала.
Но закончилось все тем, что Ульяна присоединилась к раскопкам, как она сама назвала это занятие, и несколько дней подряд они втроем разбирали книги, пытаясь понять их содержание в основном по рисункам.
Многие их находки оказались поистине бесценными, как объяснил потом Артур. Так, они отыскали датированную четвертым веком самую древнюю из книг, изготовленных в привычном для современного человека виде, называемую Синайским кодексом. В ней насчитывалось 347 хрупких и ломких пожелтевших от времени страниц, и до сих пор ее можно было увидеть только в Национальной российской библиотеке, Британском музее, университете города Лейпцига и в монастыре Святой Елены на Синайском полуострове. Была здесь и Алмазная сутра, представляющая собой почти пятиметровый свиток, напечатанный в 868 году методом ксилографии – оттиска гравюр. Свиток содержал текст с основами буддизма, и обладанием еще одного экземпляра могла похвалиться только Британская библиотека.
Алмазную сутру нашла Ульяна. А Ксиу с торжествующим видом показал им Остромирово Евангелие, написанное в одиннадцатом веке для новгородского посадника Остромира дьяконом Григорием и считавшееся древнейшей книгой на Руси. Артур же был горд тем, что извлек из завала рукопись под названием «Гальдрбук», состоящую из сорока семи заклинаний, составленных ирландскими магами в ХVI веке на основе древних рун. Используя словарь, позднее он сумел прочитать некоторые из этих заклинаний, после чего начал утверждать, что теперь знает, как лечить, например, головные боли и бессонницу, а также как вселить страх во врагов или вызвать у кого-то сильный приступ метеоризма.
Однако Ульяне со временем надоело это занятие, и она оставила мужа и сына одних разбираться в содержании найденных книжных сокровищ. И вскоре пожалела об этом. Потому что в один из дней Ксиу и Артур наткнулись на фолиант с витиеватой надписью на обложке, которая читалась как «Detur digniori». Рукопись была не такой уж и древней, в сравнении с другими, и обложку не украшали алмазы, однако ее ценность была в другом. В ней говорилось о кладах, владельцы которых за давностью лет потеряли на них право. И теперь эти клады могли достаться любому, кто их найдет.
В фолианте было много глав. В одной из них рассказывалось о временах завоевания Испании Древним Римом и о несметных сокровищах, которые награбили римляне в покоренной ими стране. Автор рукописи утверждал, что римские военачальники, не всегда имея возможность воспользоваться своей добычей немедленно, зачастую закапывали ее для лучшей сохранности в землю, в надежде однажды возвратиться и забрать свой клад.
.– Ты понимаешь, мама, – блестя глазами, говорил Ксиу, – кого-то из военачальников срочно вызывали в Рим и там казнили за измену или злоупотребление властью, кто-то внезапно умирал сам, или происходило еще что-то не менее ужасное – и сокровища так и оставались в земле, всеми забытые, в ожидании, пока их найдут и отроют.
