– Хорошо, что в ботинках,– буркнул Академик, с трудом выдирая подошвы из липкой субстанции и разворачиваясь в обратном направлении.
Фонарь высветил впереди ту самую стену, до которой дополз на коленях Федор Леонидович и приподнявшийся уровень пола, устранил под ногами жижу, метров в десяти от нее. Почва стала вполне плотной и туннель, свернув влево почти под прямым углом, вывел его к стене каменной.
– Вот те на,– разочарованно произнес Академик, шаря лучом по сторонам.– Тупик. Это не правильно,– посветив вверх, он облегченно вздохнул. Почти над его головой оказалось отверстие, в которое луч света провалился, выхватив серые бока каменной кладки, уходящей вверх.
– Рано вы обрадовались, милостивый государь,– попенял сам себя Федор Леонидович, направляя луч вертикально вверх и убеждаясь, что колодец, в котором он оказался, довольно глубок и до его крышки или дверей, метров пять, почти вертикальной штольни. Штольня, по его мнению, была не особенно и велика в диаметре и устроители ее не удосужились подгонять камни тщательным образом, так что выползти пожалуй можно было попробовать.
– Эх, где мои семнадцать лет,– вздохнул жалобно Академик.– В "Завесе", пожалуй, выкарабкаюсь без проблем,– "Завеса" у него в наличии имелась и Федор Леонидович, вынув ее из кармана рубашки, сжал в кулаке.– Господи, не дай погибнуть в нечистотах,– осенил он себя крестом и хлопнул по лежащей на ладони пластине. К его радости она дисциплинированно активировалась и Федор Леонидович, цепляясь за выступы, пополз вверх, бормоча себе под нос.
– Чудны дела Твои Господи. Спасибо. И куда же это меня забросило?
Сорвался он всего один раз и, бормоча проклятия, повторив попытку, добрался таки до потолка, если можно было так назвать деревянную поверхность над головой. Выполненную из дубовых досок. И лежали они плотно подогнанные, ни одного лучика света не пропуская в колодец. Постучав по доскам и убедившись, что лежит перекрытие основательно, Федор Леонидович уперся ногами в противоположную стену и ударил кулаком изо всех сил в центр. Кулак врезавшись, с треском выломал дубовую плаху и она, вылетев из сочленений, отлетела куда-то вбок, открывая доступ света дневного в колодец. Дальше пошло еще веселее. Несколько ударов всего потребовалось Академику, что бы разнести настил из досок окончательно. Свет хлынувший, осветил серые, пыльные стены и Федор Леонидович, выкарабкался наконец-то из штольни, вывалившись во что-то похожее на конюшню. Пахло, по крайней мере, навозом и сеном. Встав на ноги, он огляделся по сторонам. Помещение оказалось невелико и всего с одним окном, вырубленным в бревенчатой стене. Не застекленное, оно было достаточно широким и Академик, с любопытством выглянув из него, понял, что находится в сарайчике, который притулился, судя по всему, к крепостной стене. Рядом с окном имелась и дверь, собранная из грубо-отесанных досок. Федор Леонидович, не долго раздумывая, распахнул ее толчком и, выбравшись во двор, закрутил головой. Влево и вправо от него тянулась крепостная стена, а прямо перекрывало проход здание явно религиозного назначения. Окна вычурные и кружева, заплетавшиеся вокруг них, именно на эту мысль и наводили.
– На подворье церковное попал никак,– предположил Академик, обходя здание. Пространство здесь было использовано застройщиками очень бережливо и расстояние от стен крепостных до церковных едва достигало пары метров. Федор Леонидович прошел вдоль стены, под анфиладой оконной и выглянул осторожно, надеясь, что увидит за углом современные постройки. Надежды его не оправдались. Узкий проход между каменной оградой и следующим строением выводил на площадь перед храмом, со снующими по ней аборигенами в лаптях и онучах.
– Средние века,– вздохнул Академик и придирчиво оглядел свою одежду.– Обувь сойдет, остальное вызовет нездоровое любопытство,– одет он был в такую же куртку, как и Силиверстович, а вот джинсы в отличие от него не любил и предпочитал облачаться в брюки из ткани не столь экзотической.– Мятые, грязные – это нормально. Прикинусь иноземцем, если что,– махнул решительно рукой Академик и направился по проулку в сторону площади. Напрасно он переживал. Жители Нижнего Новгорода на своих улицах привыкли видеть торговых гостей со всего света в одеждах столь экзотических, что и удивляться уже перестали давно. Площадь перед храмом жила интенсивно для этого времени дня, громыхая колесами телег по булыжникам. Гомон стоял деловой и даже монотонный. Зазвонили колокола, и народ принялся усердно креститься, примолкнув и повернувшись в сторону храма. Федор Леонидович так же осенил себя крестом, прошептав: – Помоги, Господи. Пошли мысль здраву,– отвесив земной поклон, Федор Леонидович пересек площадь и остановился у дверей в хлебную лавку. Так он предположил, увидев над входом кованую вывеску, изображавшую что-то вроде восьмерки и выкрашенную местным маляром в светло-желтые тона.– Крендель вроде изображен,– пробормотал Академик, поднимаясь по ступенькам крыльца и дергая за кольцо дверное, также кованое. Дверь, неожиданно распахнувшись ему навстречу, выпустила двух местных жителей, бородатых и низкорослых, о чем-то спорящих между собой.
– Отстань, репей. Не бывать по сему,– выкрутил один из мужиков второму кукиш и тот явно обидевшись, схватил не соглашавшегося с чем-то за ворот косоворотки, в заплатах.
– А по сопатке ежели?– рявкнул он рассерженно.
– Пусти ворот, ирод. Сам не то схлопочешь,– отреагировал первый, наступая при этом ногой в лапте на ботинок Федора Леонидовича, не успевшего посторониться.
– Прощения просим,– тут же и извинился абориген, поклонившись в пояс.
– Я сам виноват – ротозей,– отозвался Федор Леонидович и спросил, пользуясь случаем.– Это что за город, братцы?– Вопрос им заданный буквально вогнал обоих мужиков в оторопь и они, забыв о разногласиях, вытаращились на него в четыре глаза, округлившихся от изумления.
– Аль с головой чего, болезный?– первым нашелся, что сказать тот, что совал кукиш своему спутнику.
– Да вот такая беда на старости лет. С памятью что-то. Иду, иду и вдруг раз – забыл. Где я, что я…– пробормотал Академик.– Вы уж не обессудьте, Христа ради.
– Блаженный,– вздохнул второй мужик.– Мне ба так. Забыть ба все. В Нижнем Новгороде ты, батюшка.
– А год, какой нынче?– Федор Леонидович решил воспользоваться до конца подвернувшейся оказией определиться, где он и в каком времени.
– О-о-о,– простонал сердобольно первый мужик, скребя бороду.– Совсем плохо с памятью-то у тебя, отец. Год ноне 7119-ый. Август месяц, число седьмо. А время вона на часовой башне узнаш, коль надоть.
– Спасибо, братцы. Дай вам Бог здоровья,– поклонился мужикам Федор Леонидович.
– Чудной какой. Да не на чем. Иди себе, убогий,– поклонились в ответ, мужики и зашагали прочь, продолжив незаконченный спор: – Отстань, Митька. Христом Богом прошу. Не доводи до греха. Где это видано чтоба за таку дрянь полтину платили?
– Сам ты дрянь. Такого полотна нынче не сыщешь. Даром отдаю,– кипел Митька возмущенно.– Тебе как свояку только и отдать готов за полтину. Всех ведь домочадцев в новые портки обрядишь. Соглашайся, Фролка. Потом жалеть ведь будешь. Ан поздно будет. Я ить любя-я-а.
– Любя-а? Ах, ты тать непотребный. Еще и язык повернулся так-то ляпнуть. Изыди от греха. Ох, не удержусь и со всем усердием поучу,– не соглашался Фролка с Митькой, полагая очевидно, что цена изрядно завышена,– Федор Леонидович, проводил взглядом аборигенов и затоптался у дверей. "Входить или нет"?– было написано у него на лице и эта дилемма возникшая, остановила его руку, готовую дернуть за витое кольцо, вытертое до блеска руками покупателей. Он уже определился во времени и пространстве, так что вряд ли хозяин торговой точки мог добавить что-то существенное. Все остальное нужно было как-то разруливать самому.– "Век семнадцатый. Почему семнадцатый? И что теперь делать?"– Федор Леонидович спустился с крыльца и присел на лавчонку из лесины, укрепленной на двух чурбаках, под перекосившимся окном лавки.– "Что-то произошло в системе. Аппаратура, меня сюда зашвырнувшая, ближайшая в Муроме. Стало быть, туда и нужно отправляться. Не сидеть же сиднем в Нижнем. Почему в Нижний"?– Мысли эти проносились в голове Академика, и он пригорюнился под колокольный звон, облокотившись на колени. Посидев минут пять, принялся снова инспектировать содержимое своих карманов, но, не обнаружив в них ничего нового, опять пригорюнился,– "Как добираться до этого Мурома? Транспорт в это время общественный еще не придумали. Пешком придется идти. А питаться на что? Денег нет ни копейки",– подумав о пропитании, Академик тут же сглотнул набежавшую слюну, а в желудке у него заурчало как у студента первокурсника,– "Ну вот, начинается",– нахмурился досадливо Федор Леонидович.– "Пойду-ка, пройдусь по городу. Сиди, не сиди, а что-то нужно делать. Когда не знаешь что, делай хоть что-нибудь",– взбодрив себя последней мыслью почти оптимистической, он поднялся и зашагал в сторону храма. Решив начать с него знакомство с городом.
