- Мы втроём поместимся на моем диване, - быстрый взгляд в окно, на черное, безоблачное небо, - а Кира может лечь на кресле, пойдет?

- Лучше девочки на диване, а мы с тобой на креслице. Я просто соскучился, - он обнял меня со спины, кладя руки на живот и зарываясь носом в волосы.

- А я не хочу спать, - призналась, поворачиваясь в его руках и прижимаясь к груди. Тепло. Уютно. – Хочу еще пить.

- Я тоже, - вклинилась уже полностью протрезвевшая Эвелина. – Что? Я пила ещё до вашего рождения, так что трезветь научилась враз. Я бы тоже сходила на второй заход.

- Ну тогда идите одевайтесь! – улыбается парень, ставя подбородок на мою макушку и качаясь из стороны в сторону в такт мелодии. – Я бы тоже развеялся. Давно не напивался до полуобморочного состояния. Малыш, дотащишь? – Он легонько мазнул губами по моей щеке и вернул голову обратно. Породному. По-домашнему.

- Неа, даже пытаться не буду, там оставлю. – Улыбнулась нашему отражению в зеркале.

Крамольные мысли создать с Киром настоящую семью, с двумя детьми и домиком всё чаще и чаще посещали меня. Ну просто почему бы и нет?

Мне уже, дай боже, двадцать четыре. Уже можно. А Кирилл надежный. С Кириллом и в огонь, и в воду, и в медные трубы не страшно, потому что защитит. Сам костьми ляжет, а меня защитит. И эти отношения с Киром лучшее, что было в моей жизни.

И Кира никогда против не был. Но и активных действий «за» не предпринимал. Его полностью это устраивало, а мне становится мало. Я хочу его всего. Без остатка.

Кира надежный. Кира не Стужев. Жаль только, что Кира не мой.

- Эй, голубки, вы идете? – окликнула нас из прихожей Аля, недовольно переступая с ноги на ногу.

- А че вы вырядились, как проститутки на смену? – хохотнул парень, скрываясь вместе со мной в спальне. – Мы вообще-то на бал идем. Один мой старый друг устраивает приём. Вот самое оно! Глядишь, Аль, твою одинокую жопку пристроим куда! – Еще один короткий смешок, и парень по пояс зарывается в мой вещевой шкаф. – Так, фигурка у вас, в общем-то, одинаковая, разве что моя чуть потолще будет! – Гневный взгляд в его сторону, и нож входит чуть повыше его шикарной шевелюры. – Ну так рожать проще будет! – оправдался наглец под тихие смешки девушек. – Так. Вот. Это черной, это белой, а это тебе, мой рыжий котенок. – Рыкнул он мне в губы, стягивая волосы на затылке. – Я пошел в другую комнату, пока не трахнул тебя прямо тут. На глазах у твоих подружек. И ты бы так сладко стонала…

- Иди. – Кивнула, рассматривая платья девушек.

Эви он подобрал достойное этой чертовки платье: плотное, кожаное, с рукавами до запястьев, с одним лишь «но»: вырезом на груди до лобка. Люблю это платье. Абсолютно без шеи и полностью из кожи, оно облегало, словно вторая кожа и до колен шла плотным футляром, а ниже расходясь шлейфом. Але досталось полностью противоположное платье: тоже кожаное, но белое, будто подчеркивающее её невинность, тоже без шеи, с закрытой грудью, но абсолютно голой спиной и вырезом на юбке до лямки трусов.

Мое же платье было изумрудного цвета, с закрытой спиной, но идеально приталенное, четко по груди, плотные бедра, но дальше – легкий шлейф с дико неприличным вырезом спереди.

- Кира, я люблю тебя!

- Я тоже! – отозвалась блондинка, рассматривая себя в зеркало.

- А я бы тебе дала, не будь у меня мужика! – хохотнула вторая, застегивая молнию на боку и собирая черные и красные волосы вверх.

- Ну, милая моя, право слово, я польщен, но не взял бы! У меня своя красавица есть! Хотя она давно мне тройничек обещает! – хохочет парень, появляясь в моей спальне уже одетый, осталось бабочку повязать. – Ну что, мои Ангелы, готовы устроить сегодня феерию?

- Да, Чарли! – отозвались мы в один голос и расхохотались.

- Тогда в машинку мою, в малышкиной таратайке я не поеду.

- Будешь оскорблять мою машину – я тебе давать не буду! – Улыбнулась я ему в губы и, облизав щеку, зная, как парень этого не любит, направилась вслед за девушками.

В огромную светлую залу мы входили ей богу как ангелы Чарли: Кира в середине, мы с Алей по бокам, а Эвелина с Игнатом чуть позади. Входили и ловили восторженные взгляды.

- Кирилл! – Мужчин, уже будучи в годах, ядерным ледоколом направился к нам, по пути здороваясь со знакомыми. – Я так рад, что принял мое предложение! Да еще и таких прекрасных дам привел!

- Подбери слюни, Макс, это мои сучки. За этих двоих любого порву! – Рассмеялся он, прижимая нас теснее. – Красавицы мои, идите гуляйте, а я пока пройдусь по знакомым.

- Замечу твой хуй в чужой вагине – вырву все с корнем, - мило улыбнулась я, поправляя на нем бабочку и радостно направляясь к столу с напитками.

Альбина тоже ускакала куда-то увидев своих знакомых, и сейчас радостно смеялась с какой-то молодой парой, попутно здороваясь с кем-то.

Ну, что хочу сказать, в данной зале собрался весь высший свет нашего города. Абсолютно весь: все бизнесмены, чей доход превышает парочку-троечку миллионов евро в год, владельцы самых роскошных ресторанов: я уже видела недовольное ебало Громова Игоря где-то неподалеку, ну и владельцы всяких ювелирок-хуелирок, так что не удивлюсь, если сейчас на меня вылетит моя мама с метлой на перевес. Только вот что-то я не вижу поголовно рыжей четы в поле зрения.

Устало вздохнув, поправила зеленые юбки, и, переступив с ноги на ногу на каблуках, направилась сквозь толпу в столовую, чтобы раздобыть себе бутылку, а то стаканчики уже неприлично брать, на меня уже люди косо смотрят, а тут бутылку можно в юбки спрятать и прихлебывать втихаря.

Развернулась, чтобы пойти найти кухню, но замерла, будто в замедленной съёмке опуская руку с фужером, выливая шампанское на изумрудное платье.

Глотку сдавило, грудь сперло, стенки трахеи прилипли друг к другу. Руки трясутся, плечи дрожат, а на голые ключицы падают холодные слезы. Холодные, злые, отчаянные!

- Малыш, что такое? – горячие руки обнимают, загоняют в теплые и уютные объятья. Родные. – Почему ты плачешь?

- Посмотри на это, Кирилл, - вытягиваю руку с бокалом, пустой тарой указывая на группу людей. Когда-то родных мне. – Посмотри, как моя мать радостно гладит по плечу мою крашенную замену. Посмотри, как отец пожимает руку человеку, сломавшего мне жизнь. Посмотри на брата с блядью, которые заявились сюда. Посмотри на этот мир, в котором мне уже нет места. Ты уговаривал меня поговорить с родителями, предстать перед ними? Зачем? Зачем им я? Зачем им урод, который жрет таблетки и не спит ночами? Зачем им я? – слезы душили. Действительно душили. В груди поселилась такая пустота, что она распирала ребра изнутри. – Вот что происходит с теми, кого не ждут. Нас заменяют. Потому что калеченные куклы никому не нужны. Потому что я никому не нужна. – Оттолкнула парня от себя, тут же выбрасывая прямо на пол хрустальное стекло, которое разлетелось на миллион осколков, привлекая внимание, но меня в зале уже не было.

По дороге гнала, не разбирая знаков и светофоров, просто вжимала педаль газа, выкручивая руль и даже не смотря вперед, просто вливала в себя что-то спиртное из бутылки – на этикетку даже не смотрела.

Бетонную клумбу снова своротила, даже не заметив, лишь в тот момент, когда ударилась лбом о руль, разбивая его, поняла, что приехала.

Также легко перемахнула через стену, в платье-то, также легко прошла мимо охраны в кабинет их босса, и также нахально развалилась в кресле, закидывая ноги в туфлях с высоченными каблуками на рабочий стол.

- Хочу работу. Самую грязную. То, что даже самой мразотной мрази не дадите. Какое-нибудь кровавое месиво.

- По вот этому адресу, - передо мной легла папка, а мужчина даже глаз от документов не отнял, - убить всех, кого найдешь в доме. Без исключений. Беглецов тоже, следы за тобой подчистят.

- Через два часа буду.

В ту ночь, хохоча, словно безумная, я, размахивая металлической битой налево и направо, чувствовала себя легко и пьяно, впервые за долгое время ощущая вкус. Вкус крови на своих губах.