Потершись о пах Брока своим снова вставшим членом, Баки продолжил гладить Брока, целовать нежно, игриво. Снова хотелось почувствовать его в себе, только теперь хотелось видеть Брока, смотреть ему в глаза, когда новый оргазм накроет его.

— М-м, детка хочет ещё? — оскалился Брок, за задницу подтащил Баки повыше, усадил себе на грудь, словно зачарованный следя за покачивающимся перед глазами тяжелым членом. — Что тут для меня есть?

Он кончиком языка коснулся головки, обвёл ее по кругу.

Брока после такого напряженного дня давно должно было срубить до самого утра, но Баки действовал на него магически, словно он был не человеком, а гребаным приворотным зельем с постоянным возбуждающим эффектом, вызывающим стойкое привыкание уже после первого раза. Его хотелось ещё, ещё и ещё. В любых позах, ролях.

— Да, детка хочет ещё, — рассмеялся Баки и охнул от этой простой ласки. — Хочу смотреть на тебя, когда ты будешь меня трахать, обнимать тебя, чувствовать тебя, твой член в своей заднице, это оказалось так здорово, и я хочу ещё.

Обхватив губами головку, Брок пососал ее и выпустил изо рта, пошло улыбнувшись.

— А может, детка хочет покататься?

Он сжал ладонями задницу Баки, развёл ягодицы, касаясь кончиками пальцев краев чувствительной после первого раза дырки, влажной от вытекающей спермы.

— Да, детка хочет покататься, — улыбнулся Баки, — очень хочет.

Баки налил смазки себе на живые пальцы, завел руку за спину, размазывая смазку по чувствительным мышцам, проник внутрь, уже подрагивая от предвкушения, как член Брока войдёт в него, заполняя собой.

Изогнувшись, Баки сполз с груди Брока на живот, наклонился, целуя Брока, чувствуя свой вкус на его губах, съехал ниже, помогая рукой себе устроиться на члене.

Брок громко застонал, вцепился в бёдра Баки, но тут же разжал сведенные судорогой пальцы, чтобы не причинять лишней боли, погладил от колена и выше, сжал ладонью красивый член супруга.

Баки весь был таким — идеальным, словно вылепленным неведомым художником, безумно красивым, сильным, мощным, но в какие-то моменты настолько ранимым и трогательным, что не верилось в его реальность.

Закусив губу и прикрыв глаза, Баки медленно насаживался на член, такой желанный сейчас, что с ума сводило.

Сев до конца, он повел бёдрами, пристраиваясь.

— Обними меня, — почти приказал он Броку, дёрнув его наверх, — сожми мою задницу.

И Брок подчинился, да и было бы ради чего отказывать, самому хотелось постоянно прикасаться, мять литые мышцы, ощущая, что это вот все теперь принадлежит только тебе.

Брок гладил Баки, целовал его шею, плечи, мял задницу, растягивая ее половинки в стороны, касался кончиками пальцев собственного члена и растянутых вокруг него мышц.

— Блядь, детка, сделай так ещё, — взвыл он, когда Баки весь сжался внутри, словно ладонью стискивая его член собой.

— Нравится? — мурлыкнул Баки, снова сжавшись, приподнялся и неторопливо насадился на член, сжимаясь. Наклонился к Броку и прошептал прямо в губы: — Тебе именно так нравится?

И снова медленно опустился на член, словно издеваясь над Броком.

Самого Баки потряхивало от всего: от ощущений, таких новых, до одури приятных; от своей власти над Броком, даже когда не он трахает, а его; от сводящих с ума ощущений, которыми полнилось все тело; от того, что теперь они с Броком навсегда вместе, и реально только смерть могла их разлучить.

Подхватив Баки под задницу, Брок зарычал, двинул бёдрами, насаживая на себя по полной, не давая самому навязывать ритм, показывая, каким разным он может быть.

То вскрикивая от толчков Брока, то прижимаясь губами к губам в жарком, мокром поцелуе, Баки принял заданный ритм, легко его поддерживая, тренированное тело само поняло, что от него требуется. А потом Баки умудрился перехватить инициативу, задав просто сумасшедший ритм, сжимая Брока в себе.

Сумасшествие не отпускало, оно вспыхивало в крови яркими вспышками удовольствия, разгоняя сердце все быстрее и быстрее, сбивая дыхание. Брок вбивался в жаркую тугую задницу супруга, кусал его губы, не в силах больше сдерживаться и взлетал все выше и выше, чувствуя, как весь остальной мир перестаёт существовать окончательно зацикливаться на одном только человеке — Баки Барнсе.

— Да!.. — заорал Брок, вжал в себя супруга, кончая.

Баки последовал за ним почти моментально, просто от осознания, что его супругу хорошо с ним, от сумасшествия, что творилось между ними. Баки упал на Брока, повалил его на спину, обнимая, вжимаясь в него, мелко подрагивая, тяжело дыша.

Тело было лёгким, как пёрышко, казалось, отпусти он Брока, и взлетит, повиснет, как те шарики, что притащил для него Стив.

Кое-как собрав мысли в кучу, Брок едва-едва сумел дотянуться до легкого пледа, укрыл им себя и Баки.

— Все, детка, я на сегодня кончился. Люблю тебя, но ни рукой, ни ногой больше не двину. Могу поизображать бревно жопой кверху, но не больше.

— Нет, бревно не хочу, — вздохнул Баки, он сполз с Брока, устраиваясь рядом, подмял его под себя, прижал живой рукой к матрасу и себе одновременно и сладко зевнул. — Спи, Брок Рамлоу-Барнс. И это я ещё не интересовался, какого хера твоя фамилия идёт первой. Спи.

Баки коротко поцеловал Брока в висок и закрыл глаза, свет Брок вырубил чуть раньше, и они остались в полной темноте и тишине, в которой слышно было только их мерное дыхание. Ещё один день, в который они обыграли смерть, ещё одна, а может и две спасённые жизни.

Утро началось с суматохи за дверью, кто-то явно ковырялся в замке в надежде его тихо вскрыть и остаться при этом незамеченный.

— Я же сейчас встану и помогу! — рявкнул Брок, прикрыв ухо Баки ладонью.

За дверью что-то упало и все стихло. А Брок с чувством выполненного долга завалился опять в постель, подмял под себя мужа и с удивлением понял — проснулся.

— И где у нас случилось? — не открывая глаз, спросил Баки, и не собираясь вставать. — Может, ты никуда не пойдешь, а они сами там справятся?

Баки было… он был замужем уже второй день, и это действовало одуряюще. Он прошёлся руками по телу Брока, погладил его в самых нежных и чувствительных местах, какие успел найти за их недолгое время вместе, почувствовал, как по телу разливается утреннее желание.

— Давай? — предложил Баки, погладив член Брока. — Нежно и медленно, а потом оладушки.

Брок навалился сверху, подмял под себя тихо охнувшего Баки, прижался к такому тёплому, мягкому с утра, ещё не до конца проснувшемуся, впился в сладкие чуть припухшие губы голодным поцелуем, чувствуя бедром, что как минимум член Баки очень даже проснулся.

Резко раздвинув ноги Брока, Баки нашарил под подушкой смазку, налил на пальцы и погладил Брока между литых половинок, проникая пальцем в жаркое нутро.

Брок был горячий, податливый, и Баки вело. Но сейчас хотелось медленно и нежно.

Дыхание сбилось. Брок выгнулся, громко протяжно застонал, двинулся назад, насаживаясь на пальцы, дрожа всем телом, кайфуя от предвкушения.

— Да, детка, сожми левой задницу, ну же… не бойся, я крепкий.

Баки подчинился, сжал половинку своей левой рукой, оттянул, проникая пальцами ещё глубже, погладил, стараясь сохранить дыхание ровным, целовал жадно, до боли, прикусил Броку нижнюю губу, и улыбнулся, рассмеялся и снова поцеловал.

— Мой сладенький сам поскачет, или его подвигать? — мурлыкнул Баки. — Господи, знал бы ты, как я тебя люблю, с ума схожу, когда ты рядом.

Отвечать Брок не стал, лишь с тихим стоном сам насадился на толстый член, помогая себе ладонью.

Если бы он только знал о том, что происходящее сейчас возможно, то не мучался бы последние два года от чисто механического секса, затрахивая любовников при этом до невменяемого состояния.

Почувствовав, как Брок впустил его в себя, Баки перевернул их, навалился и задвигался, как хотел — медленно, со вкусом, смакуя каждое движение. Целуя и целуя Брока.

Брок же обхватил левое плечо Баки, уткнулся в него лбом и задвигался в такт, все увеличивая и увеличивая ритм, слишком хотелось чувствовать член мужа на полную, ощутить его силу. Даже синяки — и те не смущали.