— Напрасно ревнуешь, — усмехнулся Баки, — я только твой. Ну может, немного Стива, но он меня имеет только в мозг.

Баки выгнулся, приподнял задницу, чтобы чувствовать Брока, как он прижимается к нему щекой, чувствовать жаркое дыхание.

Баки помнил, как однажды так же доверчиво открылся, жадный до ласки, и как было больно, потому что партнёр, давно забытый, думал только о своем удовольствии. Больше Баки спиной ни к кому не поворачивался. И сейчас, с Броком, не нужно было даже ничего говорить, он сам знал, как сделать Баки хорошо.

— Сменю позывной на “маму”, — хохотнул Баки, чтобы вернуть Брока в реальность. — Я тоже тебя люблю, Брок, очень люблю. И что-нибудь попорчу любому, кто захочет к тебе подобраться. А теперь прекрати мечтать и давай трахаться. Я хочу тебя!

И тут Брок решил не торопиться. Первый раз, их первый раз должен был быть самым лучшим, чтобы именно Баки было хорошо, чтобы он кричал от удовольствия, срывая голос, чтобы любил и хотел ещё больше. Наплевать было на собственное желание, на жар в груди и болезненное возбуждение, Брок припал губами к нежной коже ягодиц, поцеловал обе половинки по очереди и развёл их в стороны.

— Боже, Бак, какой ты тут розовенький, — выдохнул он, чувствуя что перегибает, но скрыть неподдельное восхищение не получалось.

Припав губами к сжатым мышцам входа, Брок застонал, обвёл его по кругу, толкнулся языком.

Баки застонал, заскреб руками по простыне, ещё никогда его не ласкали так. У него даже слова все в глотке застряли на счёт розовенького. Было невероятно, ощущения были странными, но офигенными. Баки приподнял задницу, чуть двинувшись навстречу языку Брока, подтащил подушку, засунув ее под бедра.

Поскуливая, Баки ждал, что будет дальше, полностью доверив себя Броку.

А сам Брок совсем потерялся, он готов был поклоняться Баки, молиться на него, ласкать, нежить, лишь бы он и дальше так призывно сладко стонал, подрагивал под руками, такой сильный и одновременно открытый, лишь бы… тут Брок сбился, мысли лопнули как мыльный пузырь, оставляя в голове звенящую пустоту и желание сделать так ещё, насадить Баки на свой язык, пальцы… член.

Тронув кончиками пальцев тугие мышцы, Брок снова толкнулся внутрь языком.

Баки не знал, чего хотел больше: ещё чувствовать язык Брока или чтобы тот толкнулся в него своим горячим членом.

Он стонал тихо, почему-то именно сейчас не спеша оглашать округу своими воплями, тонко чувствуя Брока за спиной, там, куда после того, первого, он не подпускал больше никого.

Баки любил Брока больше всего на свете, это чувство не просто появилось, оно проросло в груди, укоренилось там, и Баки знал, что Брок не сделает больно, Брок все сделает правильно.

Растягивал Брок супруга неспешно, перемежая свои действия с лаской, нежными прикосновениями, не жалея смазки и времени. Даже когда в Баки свободно вошли три пальца, Брок лишь сжал свой член и на мгновение прижался пылающей щекой к ягодице.

— Хватит меня мучить, — взмолился Баки, которому казалось, что он кончит от одного прикосновения к себе, и не важно кто его коснется, он сам, или Брок.

Но Зимний Солдат так просто не сдается, и Баки тихо заскулил, сжав зубы.

— Мой сладкий детка, — прошептал Брок, снова навалившись на Баки со спины, коснулся губами за ухом, лизнул мочку и чуть отстранился, вновь разведя ягодицы Баки, похлопал членом по растянутой, чуть покрасневшей жаждущей ласки и проникновения дырки, вогнал в неё палец, потолкался, оттянул в сторону.

Головка вошла легко, Брок замер, давая супругу привыкнуть, толкнулся глубже и вышел почти полностью, снова толкнулся.

— Да… — выдохнул Баки, — прижмись ко мне, хочу так… чувствовать тебя… всего.

Член ощущался правильно, Брок ощущался правильно, так, как это должно было быть.

Баки чуть поерзал, устраиваясь удобнее, сжал Брока внутри, дурея от ощущения, такого желанного и до этого момента казавшегося невозможным.

Выругавшись на итальянском, Брок вошел до конца, одним плавным движением заполнил Баки собой, навалился на него, пропихнув руку под грудь супруга, обнял, прижимаясь сильнее. Казалось, ему хватит лишь одного движения, чтобы умереть абсолютно счастливым на любимом мужике, в нем.

С Баки все как-то получалось словно впервые. Эмоции сбоили, сердце колотилось, как сумасшедшее, удовольствие пульсирующим шаром разрасталось в груди, готовое прорваться наружу криком, лихорадочным движением.

Баки сам приподнимал бедра навстречу члену, наслаждаясь ощущениями, знал, что кончит, не коснувшись себя, и это откровение поразило его.

С Броком, с любимым, самым лучшим человеком на этом свете, все было на грани, и Баки уверенно шел по этой грани, чувствуя, что готов рухнуть за нее. Раствориться в человеке, которого сегодня назвал мужем.

Член, до последнего миллиметра верно таранящий его, жаркое тело, навалившееся сверху, тяжёлое, правильное — все это было… Было и внезапно не стало. Баки накрыло удовольствием, выгнуло, он весь напрягся, сжимая Брока собой, ощущая только белизну вокруг, яркую, такую яркую, что становилось темно.

— Только не отпускай, — прошептал Баки, падая в свой самый яркий оргазм в жизни.

— Не отпущу, — прохрипел Брок, вбиваясь особенно сильно, задрожал, вжимаясь в спину Баки, благодарно коснулся губами загривка, но хватки не разжал, так и повалился на бок, утягивая с собой и Баки. — Ты невероятный, детка.

Надо было сказать что-то ещё важное, нужное, правильное, но думать не получалось. В голове каша, тело вибрировало, пело от удовольствия, какой-то бесшабашной легкости.

Брок поцеловал Баки в плечо, коснулся губами шейных позвонков.

— Господи, охуеть, — выдохнул Баки, не спеша переворачиваться. Ему хотелось обнять Брока, но то, как он прижимался к спине, как ощущался, совсем рядом просто сводило с ума. И может быть Баки когда-нибудь расскажет, что Брок был, если и не самым первым, то первым за многие годы, а может быть, Брок и сам догадается.

Баки взял Брока за руки, переплел пальцы и тихо вздохнул, ещё не отойдя от оргазма полностью. Тело ещё мелко потряхивало, а в голове был туман.

— Я люблю тебя, — прошептал Баки, зная, что Брок услышит.

Почему-то сейчас захотелось чуть-чуть побыть слабым, зависимым от сильного партнёра, от супруга, но чувствовать не силу и власть, а безопасность, и знать, что тебя защитят.

— Люблю тебя, — эхом ответил Брок, не выпуская Баки из объятий. — Давай сегодня не пустим никого сюда? Пусть Стив Роллинза стережёт, не хочу ни о ком, кроме тебя, думать.

Сладостная истома наваливалась на плечи усталостью. День был ярким, долгим и очень динамичным, наполненным событиями, близкими людьми, самым нужным человеком на свете. Представилось, как они вот так вот будут проводить каждый день. Брок зажмурился, ткнулся носом в затылок Баки.

— Представь, как Фьюри взбесится. Две семейные пары в одном отряде.

— Это хорошо, что забеременеть мы не можем, — усмехнулся Баки и перевернулся, обнимая Брока, закидывая ногу ему на бедро, положил голову на плечо, тихо вздохнув. — Пусть Фьюри бесится, сколько влезет, у нас есть Стив. Прикрываться лучшим другом, конечно, плохо, но он же Капитан Америка.

Баки принялся целовать Брока в шею мелкими, едва ощутимыми поцелуями, потерся пахом о пах, намекая, что был бы не против ещё одного-двух раз.

Затащив Баки себе на грудь, Брок счастливо выдохнул, огладил любимую задницу, помял в ладонях.

— Если еще и Роджерс кого себе из Страйка присмотрит, то я могу с полным правом брачное агентство открывать. Видел, как он Милза с Мэй обхаживал? И где только скромность и стеснительность капитанские потерялись?

— Ну, не все же ему быть скромным и стеснительным, — рассмеялся Баки. — Но если ты откроешь брачное агентство, то у тебя весь Страйк расхватают какие-нибудь кумушки, и те поувольняются к чертям, не боишься?

Баки было замечательно, просто охуенно, он не знал, как передать словами ту степень восторга, которую испытывал сейчас, находясь рядом с Броком. Он был счастлив в полной мере, в той, о которой даже и не знал.