— Брок, отпусти его в сортир, — попросил Баки, потому что собирался сделать самую дурную вещь в жизни. — Ничего с ним за пять минут не будет.

— Вали, — разрешил Брок и тут же поправился, — только быстро. Подохнешь там — можешь не возвращаться.

Веласкес тут же подхватился и поскакал на кривых ногах в сторону уборной.

Баки решил ничего не говорить, а просто сделать. Он схватил Брока, прижал к себе и впился в губы своими, как тогда ночью. Застонал от ощущения, пронизывающее его, прижал Брока сильнее, ещё сильнее, не вырваться, и целовал, как давно хотел. Да Брок и не думал вырываться. Зачем задавать вопросы, требовать объяснений, когда такое счастье непонятно с чего привалило? Пользоваться надо.

Он обнял Барнса в ответ, вплёл пальцы в волосы, как всегда хотелось, дёрнул не сильно и застонал в сладкие губы.

В сердце творилось невероятное. Вспыхнувшая вмиг надежда воспламенила всего Брока разом, отодвигая на задний план и странные события, и собственные видения, и желание защищать. Здесь и сейчас был только Барнс.

— Как же я хочу тебя, — простонал Баки. — Всего тебя только себе, а ты все бегаешь. Не убегай больше.

Баки целовал, шептал какую-то нежную чушь и снова целовал, наплевав на все. Абсолютно все. Даже опасность и близость смерти отошли на второй план. Он горел, пылал и плавился от тепла Брока.

Сердце Брока дрогнуло, он прижался сильнее, как в висок ввинтилась знакомая головная боль, стирая краски мира, высвечивая что-то слева. Повернув голову, Брок увидел, как распахнулась входная дверь, Веласкеса с белым полотенцем на шее, его удивлённый взгляд, раскрытый рот. Вот он запинается о невысокий порожек и падает, да так неудачно, что висок приходится именно на железный борт раскладушки.

— Блядь! — рявкнул Брок, снова обрывая видение, дёрнулся из хватки Барнса, сам валясь на пол, как раз в тот момент, когда распахнулась дверь, и время понеслось вскачь.

— Надеюсь вы не трахаетесь, — с улыбкой произнёс Веласкес и запнулся за несчастный порог, полетел вниз, прямо на Брока, больно ударяя ему в солнечное сплетение локтем, чуть-чуть не доставая головой в этот раз до койки.

Где-то в углу разочарованно вздохнули.

— Брок! — успел выкрикнуть Баки, вздергивая Веласкеса вверх, убирая со своего мужика. — Блядь, Веласкес, хули ты такой ловкий-то.

Момент единения был упущен, Веласкес, как подумалось Баки, спасён, значит день уже удался.

— Чего же ты такой тяжёлый? — застонал Брок, помогая спихнуть с себя Веласкеса. — Зато, блядь, живой… не сильно героично подохнуть, пробив голову о раскладушку, согласись?

— Ага, — кивнул Веласкес, выпучив глаза на своего спасителя. — Это… спасибо.

Брок тяжело поднялся, потёр солнечное сплетение.

— Значит, сегодня на кухне дежуришь ты!

Баки поднял Брока с пола, отряхнул и поставил рядом с собой. Посмотрел на Веласкеса, явно мешающего их с Броком взаимоотношениям, а потому глянул на него взглядом Зимнего Солдата в надежде, что тот испугается похлеще взглядов командира Рамлоу, и съебется куда-нибудь подальше, чтобы они с Броком могли продолжить начатое.

Веласкес оказался сообразительнее, чем думал Брок, и умелся осваивать кухню уже самостоятельно. По идее, его уже можно было отправить домой, но Броку все равно было как-то неспокойно, пусть он и уяснил правила игры. Но мало ли что, а так — все под присмотром. А ещё был Баки Барнс, мужик, от которого все внутри сладко сжималось, превращая мозг в розовое желе, норовившее вытечь через уши.

Стоило двери захлопнуться, как Брок обернулся к Барнсу… к Баки, даже рот открыл чтобы что-то сказать, но плюнул на все объяснения, дёрнул его на себя, обнял.

— Если ты скажешь, что сейчас здесь только потому, что мы можем сдохнуть — пристрелю.

— А можно я ничего не буду говорить? — предложил Баки, провел пальцами по небритой щеке, задевая подушечкой большого пальца губы. Он смотрел в глаза Броку, теперь уже не пытаясь там ничего найти, словно Брок уже знал все, что он мог бы ему сказать. Словно они давно были вместе. Оставался только один момент, о котором стоило сказать сейчас. — Позавчера ночью… С тобой был я.

— И раз ты здесь — я был хорош, — прыснул Брок.

А вот теперь все стало на свои места, и пуговица, ведь Лукас никогда на памяти Брока не носил рубашки, и собственное чувство нереальности после ночи. Одно было жаль — сам Брок ни черта не помнил, кроме каких-то малозначимых отрывков.

— Учитывая твое состояние, — хмыкнул Баки, — ты был на высоте. Брок, если захочешь, я никуда от тебя не денусь. Даже переживу эту чертову неделю и тебе не дам загнуться.

Баки снова провел пальцем по губам Брока, так они манили. Еще больше манило все остальное, но Брока неплохо было бы умыть, да самому принять душ, если они собирались заняться чем-то большим, чем просто обнимашки на кровати. Хотя… Время было не то, чтобы забить на всех и трахаться, но очень хотелось. Баки просто взял и прижал Брока к себе, положив голову ему на плечо, этого было вполне достаточно, чтобы чувствовать себя счастливым.

— Если захочу? Загнуться я тебе не дам в любом случае, понял? — шепнул ему Брок в самое ухо. — Ни сейчас, ни в другое время, какими бы отношения у нас ни были на тот момент. Да и я помирать не собираюсь, рановато, не находишь?

Брок оскалился в лучшей своей манере, хоть и страшно кривил душой. Он не знал, как всё решить так, чтобы никто не пострадал. Нельзя было расплатиться за жизни своих чужими. Одно дело всякие идиоты, лезущие против ЩИТа и правительства Штатов, а совсем другое обычные горожане. Легко ли нажать на курок и убить булочника, только потому что это может спасти тебе жизнь? В глаза глядеть и убивать?

И Страйк думал точно так же.

Брок ведь поговорил с ребятами, объяснил им ситуацию и возможные выходы из неё, и на убийство не подписался ни один из них, что не могло не радовать. Да, они были в чем-то отморозками, но не совсем же конченными людьми, вот и выходило, что спасти всех можно, но для этого придётся жертвовать собой, хотя именно сейчас умирать хотелось меньше всего.

— А у нас отношения? — глупо хихикнул Баки, изображая из себя недалекую девицу, но быстро перестал, предложив: — Может, поплескаемся вместе? Просто поплескаемся. Я потру тебе спинку…

Баки был уверен, что они выживут. Все. Иначе и быть не может. Брок всех вытащит, а он, Баки, вытащит Брока, если тот не сможет выкарабкаться сам. Для этого и нужны друзья, товарищи и дорогие сердцу люди.

Баки размышлял над всем этим, и решил для себя, что если не найдется способ всех спасти без жертв, то он застрелит кого-нибудь рукой Брока, выдернет его из круговорота смерти, заставит жить, даже если у самого не получится выгрести. Можно было так сделать для всех, но Брок не все, Брок важнее, его жизнь Баки собирался сохранить любой ценой.

— Спинку потереть — хорошо, — наконец расслабился Брок, выпутался из жарких объятий, потянулся, поскрёб волосатый живот. — И даже нужно.

На что-то большее, чем лизаться под душем, Брок не претендовал, все же голова сейчас была забита совсем другими проблемами и отвлекаться даже на минет было неправильно, да и хотелось большего и сразу. А вдруг Барнс возьмёт и передумает? Но всё-таки сначала дело.

Сегодня с ним в комнате должен был ночевать Роллинз. Брок усмехнулся. К концу недели все его бойцы, нисколько не слукавив, смогут рассказать, что прошли через спальню командира. Вот так вот и делается репутация, даже такая неожиданная.

Если говорить о желаниях Баки, то он хотел Брока всего, и не важно, как именно, просто быть рядом, словно чувствовал, что его время истекает, и есть чуть меньше недели в этом уютном, почти загородном доме, чтобы побыть близкими, ведь потом может уже и не быть. Вдруг смерть не удасться обмануть, вдруг она все равно прибьет их, только не так быстро, и Брок не узнает, кто будет следующим?

— У меня нет полотенца, — сказал Баки, присев на краешек кровати Брока. — И сменной одежды. Пусти меня сгонять до дома, сегодня же не мой день.