— Если этот воздыхатель не Брок Рамлоу, то я пас, — рассмеялся Баки. Вот он и нашел, кому рассказать о своей любви. Никогда не думал, что это будет Мэй, вообще не предполагал, что хоть кому-то расскажет, но приближение смерти меняет взгляды…
— То есть… — Мэй удивлённо округлила глаза, покосилась на запертую дверь. — Обалдеть как интересно все в мире устроено. А чего молчишь тогда? Вот уж кого не смогла бы заподозрить в стеснительности.
— Это не стеснительность, — вздохнул Баки. — Знаешь, даже Зимний Солдат боится быть отвергнутым. Тем более, я слышал, что он кому-то назначил свидание на этот вечер. И если бы не вся эта херня, он бы на него пошел. Или, думаешь, стоит попытаться? Вот так, с полтыка подойти и выводить, что я его люблю-не могу, хочу с ним провести остаток жизни? — Баки рассмеялся, не так уж много у них той жизни осталось.
— А, с Лукасом? — переспросила Мэй. — Ты вообще видел Лукаса? Твоя копия, только цивильная, гражданской фильтрации. Сегодня, когда Брок на базу вдруг явился жизнью довольный и после того, как они тебя выпить с собой взяли, мы уж обрадовались — свершилось! А оказалось, что показалось, и снова появился Лукас. — Она вздохнула, глянула на часы и тут же спохватилась. — Пойдём ужинать, всё скорее всего готово.
— Я с Броком переспал, — решил добить Мэй Баки, — только он этого не помнит. И я боюсь, что узнав, он меня прибьет.
— Какие же вы оба бедовые, — восхитилась Мэй, сползла с постели, потянулась, почти доставая кончиками пальцев до потолка. — Сначала еда, а потом… не знаю, на кофе с булками позови, что ли.
Кофе с булками… Вроде бы было просто: подойди, расскажи, что нравится, предложи булку, которые и так ему притащил, и все будет хорошо. Ровно до следующего видения. Ровно до того, что будет завтра. Может быть, он и попробует. Может быть.
Брок был хмур, устало сидел за столом на кухонном островке и заматывал обожженную ладонь. Снова головная боль снова напомнила о том, каким были вчерашний день и вечер, пьянку и горячую ночь с любовником, а так же сегодняшний день, добавивший неприятностей в общую копилку, никак не улучшая настроение. Глупо хотелось запереться в своей комнатке с пекановыми булками и бутылкой сухого вина и не реагировать на происходящее до самого утра, но желаемому не суждено было сбыться.
Он глянул на притихшего в углу Веласкеса и скривился. Второй Таузиг, такой же везучий.
— Иди жрать уже, чудовище криворукое.
Баки уселся за большой стол рядом с Мэй, ведя себя как истинный джентльмен, даже стул ей отодвинул. В таких вот мелких действиях проще было забыться, не окунаться в тот пиздец, в котором они все сейчас были.
Но все равно, Баки посматривал на Брока, улыбался ему, передавая соль, норовил коснуться пальцев, почувствовать его снова хоть так. А вот Брока все бесило, ну просто всё: как стучали вилки о тарелки, редкие негромкие разговоры, даже прикосновения Барнса словно током били прямо в мозг, напоминая о том, что Брок вообще-то пообещал сам себе прекратить все эти пиздострадания, определиться по жизни с тем же Лукасом, например.
Вытерев губы салфеткой, Брок смял ее и бросил в тарелку.
— Всем приятного аппетита и определитесь, кто посуду моет. Веласкес, за мной, ебать тебя буду.
Веласкес тяжело вздохнул и поднялся.
— Да, приятного всем.
Вот и поговорил…
Баки хотел тормознуть Брока, рассказать ему, что… Ну а что рассказывать? Что трахнул его полубессознательную тушку, и это было круче любого траха за всю его жизнь? Можно, конечно, вот только для этого надо, чтобы Брок был один, чтобы не ебал Веласкеса, чтобы не был занят раздачей пиздюлей и плюшек, чтобы хоть чуть-чуть не думал про того, кто будет следующий.
Но все равно решил провести вечер с Мэй, рассказывая ей байки про них со Стивом, про то, что не знает никто в ЩИТе о Зимнем Солдате, развеивая разные слухи.
========== 4 ==========
Утро Брок встретил в растрепанных чувствах и совершенно невыспавшийся. Веласкес, скотина, так храпел, не чета тому же Таузигу, что хотелось взять судьбу в свои руки и пристрелить идиота. Брок не знал, как сумел сдержаться, продержавшись без сна почти до самого утра, а потом, когда тот проснулся, приказал сесть ему в изголовье, а сам улёгся, устроив голову на бедре прибалдевшего от такой перспективы Веласкеса.
— Дёрнешься куда — сам придушу, понял? — рявкнул Брок, чувствуя, что уже не в состоянии держать глаза закрытыми.
— А поссать если? — возмутился Веласкес.
— В кулак сожми и терпи. Я терпел и всю ночь тебя слушал. Вот и ты терпи.
Баки остался у Мэй, которая оказалась доброй женщиной и не стала гнать несчастного влюбленного идиота куда подальше, так что уснули они за разговором поздно. Но проснулся Баки рано, улыбнулся спящей в подушку Мэй, вспоминая сестер, и тихо свалил. Не искать же в такую рань Брока, чтобы вывалить на него признание о своей неуёмной тупости и остром желании командира себе присвоить. Он бы точно такое не одобрил.
Но когда он проходил мимо комнаты и услышал голос Брока, то не смог пройти мимо.
То, что он увидел, было верхом комизма. Веласкес сидел и не знал, куда деть руки, ноги и вообще всего себя, пока Брок устроил на его бедре голову и сладко спал, или пытался. Почему все должно было быть именно так, Баки не знал, а поэтому тихо спросил у Веласкеса.
— Ты чего тут в подушку играешь? — потому что точно знал, что такое поведение Броку свойственно не было, не использовал он бойцов в виде подушек.
— Храпел ночью, — с отчаянием в голосе просипел тот, покосился на завозившегося Брока и опустил ладонь ему на голову, погладил и даже улыбнулся, когда Брок наконец успокоился.
Подойдя, Баки решил рискнуть, но поменяться с Веласкесом местами. Он просунул под голову Брока руку и одними глазами приказал Веласкесу сваливать на соседнюю койку, пока он держит, словно мину, голову Брока. Он сам хотел так сидеть рядом с командиром и поглаживать его по голове. Как прошлой ночью, когда Брок уже спал, а Баки смотрел на него и гладил по голове, ерошил волосы…
— Садись туда и сиди тихо, понял? — очень тихо спросил Баки.
Веласкес закивал и тут же смылся подальше от долбанутого командира Страйка, затих на принесённой специально для него раскладушке, уткнувшись носом в мобильник. Брок снова завозился, перевернулся на другой бок, буркнул что-то маловразумительное, обнял Барнса рукой поперёк поясницы и уткнулся носом в живот, жарко дыша рядом с пупком.
Баки тихо-тихо заурчал от наслаждения Броком, который был к нему так близко, обнимал его. Но Баки понял, зачем тут Веласкес, поэтому полностью отрешиться от всего и наслаждаться жарким дыханием, от которого член стоял как каменный, не мог. Он зорко следил за бойцом Браво, чтобы с тем не случилось какой-нибудь ахинеи, как с Расселом.
Проснулся Брок на удивление выспавшимся и отдохнувшим, тело не ныло от не самой удобной позы, голова не болела, да и снилось что-то лёгкое, почти невесомое, незапоминающееся поэтому.
— Знал бы, что ты такой удобный, давно бы затянул в свою койку, — не открывая глаз, мурлыкнул Брок, потянулся всем телом.
— Я совсем не против оказаться в твоей койке, — с лёгкой усмешкой сказал Баки, погладил Брока по голове и плечу, забрался руками в волосы. — Просыпайся, у нас сложный день.
И плевать было Баки на присутствие Веласкеса, когда Брок вот он, теплый, рядом, как упустить возможность потрогать его.
Вздрогнув, Брок открыл глаза, сполз с колен Барнса.
— Ты тут что делаешь? Веласкес где?
— Тут я, — подал голос тот, помахал рукой со своей раскладушки. — Теперь я могу поссать сходить? Или снова в компании с кем-то из вас, голубки?
То ли Брок ещё не до конца проснулся, то ли никак не мог перестать тупить. Он помнил, что точно засыпал на коленях Веласкеса, но как тут оказался Барнс, да ещё почему трогал его, гладил вот, понять никак не получалось, не укладывалось оно в голове. Не сходились грани никоим образом, сколько Брок всё ни крутил в голове.
