Графиня промолчала в ответ, молча соглашаясь с его доводами, но обмануть материнское сердце было невозможно. Она видела, что её единственный сын пережил страшную боль потери, которая разбила его сердце, и именно отчаяние толкнуло его к Жаклин, которую он на самом деле презирает. Сама выйдя замуж по большой и взаимной любви, графиня желала того же и своим детям. Анна, слава Богу, повторила судьбу матери, найдя взаимное чувство, но Александр и Ольга… им обоим не повезло влюбиться в детей князя Вяземского. И если у Михаила и Ольги оставался, хоть маленький и призрачный, но, всё же шанс на совместное будущее, то Александр и Адель, увы, расстались навсегда, заключив союзы с теми, кого не любят. И это ужасно…

— Я знаю, что вы обе думаете о Жаклин, — сказал Александр, переводя печальный взгляд с матери на сестру, — но всё же прошу проявить если не снисхождение к ней, то хотя бы элементарную вежливость. Она беременна, и лишнее волнение может навредить ребёнку. Жаклин прекрасно знает, на каких условиях я женился на ней: по сути, наш брак фиктивный, но она точно попытается превратить его в настоящий. Как только родится ребёнок, я поставлю её на место, но пока… буду терпеть её попытки, и прошу вас сделать то же самое. Сделайте над собой усилие ради меня и моего будущего ребёнка, прошу вас!

Как ни претило Марии Александровне и Ольге общение с женщиной, которая разрушила счастье Александра, но она носила их будущего внука и племянника. Ради счастья Александра они были готовы вытерпеть и сделать что угодно, даже натянуто улыбаться этой ядовитой змее Жаклин!

========== Радость с привкусом горя ==========

Княжеская чета Оболенских отправилась в свадебное путешествие через неделю после дня рождения молодой княгини — в самом конце ноября. Восемнадцатилетие Адель отметили скромно, в кругу семьи, но для самой девушки праздник был вовсе не радостным, хотя раньше она обожала дни своего рождения.

Адель стремилась уехать как можно скорее: срок её беременности уже перевалил за три месяца и, хотя её талия была по-прежнему тонкой, скоро её положение станет заметно. Путешествие в зимнее время оказалось непростым испытанием для молодой княгини, но она стойко переносила все тяготы пути.

Владимир Кириллович изо всех сил пытался подбодрить юную супругу, развлекая её забавными историями из своей молодости, и Адель приходилось волей-неволей прислушиваться к мужу и слабо улыбаться ему, поддерживая беседу. Общение с ним становилось легче день ото дня, чувство неловкости и скованности постепенно уходило, и вскоре Адель стала говорить с мужем почти так же откровенно и легко, как со своим отцом.

Князь был поистине интереснейшим собеседником, ибо годы одиночества после смерти первой жены он тратил на путешествия и чтение книг. Он мог поддержать практически любую тему разговора, разбираясь в музыке, искусстве, живописи, оружии, интересовался многими науками и выписывал из Европы различные научные журналы, дабы быть в курсе того, что нового открывают учёные умы современности.

Они с Адель обсуждали современную поэзию и музыку, и, как оказалось, их вкусы совпадают. Князь весьма красочно описал жене Неаполь — город, в котором они собирались поселиться на ближайшие пару лет.

— Это чудное место на побережье Тирренского моря, — мечтательно улыбаясь, сказал он. — Зима там удивительно мягкая и тёплая, снега и морозов не бывает вовсе, и каждый день ярко светит солнце. Деревья остаются зелёными круглый год, а весной всё вокруг расцветает, и город окутывает нежный аромат магнолий и роз. Наша вилла стоит на скале, и с балконов открывается потрясающий вид на море. Сам город очень древний, с узкими улочками, усеянными маленькими, уютными тавернами, где подают потрясающие национальные блюда. Тебе понравится местная кухня, я уверен, особенно устрицы.

Адель лишь смущённо улыбнулась, понимая, что муж намекает на её плохой аппетит в последнее время. Душевные страдания настолько захватили её, что девушка практически перестала принимать пищу, несмотря на беспокойство родных и супруга. Аппетита не было совершенно, и ей приходилось буквально заставлять себя есть ради своего ребёнка. Князь надеялся, что морской климат окажет своё благотворное воздействие на Адель, и она воспрянет духом.

Путешествие заняло несколько больше времени, чем обычно, и в Неаполь они прибыли за пару дней до Рождества. Адель уже бывала прежде в Риме и Венеции, но в Неаполе — никогда. Этот город очаровал её с первого взгляда, как и белоснежная вилла, в которой они с мужем поселились.

Комнаты, с громадными окнами и высокими потолками, были светлыми и просторными, во дворике и прилегающем саду повсюду плелись вьющиеся зелёные кустарники, росли пальмы и магнолии: всё это выглядело очень экзотично, особенно для Адель, выросшей среди снегов и морозов Петербурга. Выйдя на балкон своей спальни, молодая княгиня убедилась в том, что муж был прав: вид, открывающийся её широко распахнутым глазам, восхищал своей красотой. До самой линии горизонта её взору предстало бескрайнее море, тёмно-синее, с белоснежными шапками пены на гребнях волн, сверкающее и переливающееся под солнцем, постепенно сливающееся с лазурью небес. На это можно было любоваться бесконечно… А воздух! Даже сейчас, зимой, он был полон весенних запахов, а солёный бриз, казалось, оставлял едва заметный солоноватый привкус на губах.

Впервые Адель встречала Рождество без привычного снега и мороза. Князь исхитрился быстро раздобыть рождественскую ёлку, и они вдвоём с Адель украшали её разноцветными игрушками, золочёными орехами, яблоками и маленькими свечками.

Адель всегда обожала Рождество — время, когда веришь в чудо, получаешь самые волшебные подарки и объедаешься конфетами, пока не заболит живот. В это Рождество она была далеко от отца и брата, однако, с нею рядом был человек, которому отныне она принадлежала перед Богом и людьми, и он с готовностью заменил ей родных, проявляя заботу о жене и засыпав её подарками, словно маленькую девочку. До сих пор Адель не могла привыкнуть к тому, что князь Оболенский — её муж, гораздо привычнее было думать, что она просто приехала в Неаполь вместе с близким другом отца, который окружил её такой же любовью и теплом.

Прислуга, которая служила в доме, состояла из коренных жителей города — жизнерадостных и темпераментных неаполитанцев, привыкших бурно выражать любые эмоции и не скрывать их. Увидев Владимира Кирилловича и Адель, слуги вначале приняли их за отца и дочь, а узнав, что перед ними супружеская пара, да ещё и ожидающая ребёнка, были очень удивлены. Союз пожилого, хоть и достаточно бодрого ещё, господина и совсем юной сеньориты, показался итальянцам возмутительным и бесчеловечным по отношению к бедной девушке. Но, когда они увидели, с какой заботой князь относится к жене, их мнение о нём переменилось в лучшую сторону.

Общение с прислугой стало ещё одной проблемой поначалу, ибо кроме князя итальянского не знал никто — ни Адель, ни, тем паче, прислуга, которую они захватили с собой из России. Словом, молодой княгине пришлось в срочном порядке взяться за изучение итальянского языка, чем она и занялась с большим рвением. Не прошло и пары месяцев, как она уже могла следить за простым диалогом и самостоятельно отдавать распоряжения прислуге.

Жизнь в Неаполе понравилась Адель: каждое утро она начинала с плотного завтрака и длительной прогулки у моря в сопровождении мужа, затем она читала или музицировала, после обеда отправлялась отдыхать, а вечером они с князем посещали театр, либо просто катались в открытом экипаже по городским улицам. Русских эмигрантов в Неаполе почти не было, в основном здесь любили проводить зиму французы или немцы, но Адель была даже рада этому — так у них с мужем было меньше шансов встретить знакомых.