Поддавшись внезапному порыву, граф быстро вышел из кареты и буквально за пару мгновений оказался рядом с Адель. Увидев его, девушка испуганно вскрикнула и едва не упала, оступившись на снегу, но рука Александра поддержала её за талию, возвращая в вертикальное положение.

Они стояли рядом и молча глядели друг на друга: она — растерянно и поражённо, он — с болью и немой мольбой. О чём говорить? Как объясниться? Да и стоит ли?

— Как… ты здесь оказался? — наконец прошептала Адель.

— Нам нужно поговорить, всего пару минут, — тихо ответил он. — Идём.

С этими словами он взял девушку за руку и отвёл к карете, в которой князь Оболенский привёз его сюда. Ошарашенная княгиня даже не сопротивлялась и покорно позволила усадить себя на мягкое сидение, напротив Александра. Дверца кареты закрылась, отрезая их от внешнего мира, оставляя наедине в последний раз. Несколько мгновений они всё ещё просто смотрели друг на друга, пожирая глазами, впитывая каждую мельчайшую деталь, стараясь запомнить, наглядеться впрок…

— Я покидаю Петербург… — неуверенно начал граф, — и хотел попрощаться. И ещё…

— Что ещё? — растерянно пробормотала девушка, глядя в его печальные, сапфировые глаза. Она словно не осознавала до конца, что сидит напротив него.

— Прости меня, Адель… — тихо попросил Александр и осторожно взял её за руку. — Я во многом виноват перед тобой. Мне очень жаль, что я приехал так поздно, но поверь: я спешил, как мог. Но… раз так случилось, я желаю тебе счастья с Владимиром Кирилловичем. Он хороший, честный человек… и заслуживает тебя больше, чем я.

Адель вздрогнула, услышав его слова, и словно очнулась от наваждения и шока, вызванных его появлением. Перед ней сидел тот, кто был виновен во всех её несчастьях, её обидчик, предавший её доверие, воспользовавшийся её беспомощностью… а она снова млеет от любви к нему, словно он не обесчестил её?! Тёмные глаза девушки сверкнули от гнева, и она резко вырвала свою ладонь из его руки.

— Я не нуждаюсь в твоих лживых сожалениях! — поспешно воскликнула она. — Оставь меня в покое, наконец! Зачем ты приехал? У тебя ведь есть Жаклин, которая скоро родит тебе ребёнка! Неужели ты так и не смог смириться с тем, что я разрушила твой грандиозный план и не позволила довести его до конца?

— Хватит! — против воли вырвалось у Александра.

Он слегка встряхнул девушку за плечи, словно хотел таким образом достучаться до неё. Его глаза сверкнули обидой. Поражённая его реакцией, Адель изумлённо застыла с широко распахнутыми глазами.

— Неужели ты и правда веришь, что я хладнокровно хотел бросить тебя у алтаря? — горько спросил Александр, сбавляя тон.

— А что я должна была ещё подумать, прочитав твой дневник? — в голосе Адель появилась предательская дрожь, которая предвещала подступающие слёзы.

— Да, в начале нашего знакомства я действительно планировал обесчестить и бросить тебя… но вовремя понял, что не способен причинить тебе боль, — честно признался Александр, глядя на неё полным раскаяния взглядом. — Почему ты поверила лишь записям в дневнике, а не моим словам? Я не лгал тебе, когда говорил о своей любви, Адель…. Разве мои объятия и поцелуи были лживы? Вспомни, любовь моя… мы были так счастливы вместе, когда принадлежали друг другу… Вспомни нашу ночь…

— Замолчи, прошу тебя! — задыхаясь, выкрикнула Адель, закрывая руками лицо и заливаясь потоком слёз.

Каждое его слово, сказанное тихим, печальным голосом, буквально разрывало ей сердце в клочья. Александр не мог вынести её слёз: он мгновенно заключил рыдающую девушку в объятия и прижал к себе, покрывая её залитое слезами лицо быстрыми поцелуями и страстно шепча:

— Любовь моя… Адель… любимая… не плачь, пожалуйста!

Но девушка лишь сильнее разрыдалась, когда он обнял её, разрывая этим сердце бывшего возлюбленного. Прижимая её к себе, ощущая, как её плечи беспомощно вздрагивают, слушая горестные всхлипывания, Александр был готов на что угодно, только бы любимая перестала плакать. Худшей карой были её слёзы, в которых был виноват он сам.

Внезапно Адель отняла руки от лица и посмотрела на него так жалобно, испуганно, её губы стали алыми, как спелые вишни, и влажными от слёз… Александр не смог вынести такой пытки — внезапно он порывисто припал к её губам, жарко целуя, погружаясь в её нежный рот языком, крепко прижимая к себе. Все доводы разума моментально испарились и вместо них требовательно заговорила страсть, заставляя вскипать кровь в жилах и задыхаться от неподдающихся контролю эмоций.

Адель растерянно застыла в его руках, но уже через мгновение ответила на поцелуй, отчаянно вцепляясь в его плечи и прижимаясь крепче. Сердце её, казалось, готово разорваться в груди, оно стучало так громко, почти болезненно, а воздуха в лёгких вдруг стало так мало, что Адель вынужденно разорвала поцелуй, вся дрожа и судорожно пытаясь вдохнуть глубже.

Внезапно до неё дошло, что она только что сделала… Она, замужняя женщина, позволила Александру поцеловать себя, и сама желала этого поцелуя. Боже, какой позор… после клятвы, данной в церкви…

Александр снова попытался обнять её, но Адель уже успела стряхнуть с себя магию его влюблённого взгляда и сразу же упёрлась ладонями ему в грудь.

— Нет! — сдавленно вскрикнула она, отчаянно качая головой. — Не надо! Я… не могу… я замужем…

Эта фраза, вкупе с её дрожащим голосом, подействовала на графа, как ведро ледяной воды. Замужем… Адель замужем, и он только что позволил себе прикоснуться к замужней женщине… мужу которой он обязан своим спасением из тюрьмы. Он повёл себя, как подлец…

На несколько мгновений повисла тишина, пока каждый из них пытался восстановить сбившееся дыхание и унять сердце. Они беспомощно глядели в глаза друг другу, мысленно прощаясь.

Адель первой взялась за дверную ручку кареты, не сводя при этом взгляда с Александра. Он обреченно наблюдал, как она медленно открывает дверцу и выходит из кареты.

В самый последний момент, прежде, чем Адель успела закрыть дверь, он вдруг схватил её за руку и заставил обернуться.

— Я люблю тебя… — глухо пробормотал он, вкладывая в прощальный взгляд всю свою любовь и боль от предстоящей разлуки.

Адель тихо вскрикнула, выдергивая свою ладонь и, подобрав длинные юбки, поспешно бросилась к своей карете, на ходу крикнув кучеру, чтобы он отвёз её обратно в особняк князя Оболенского. Снова раздался глухой топот лошадиных копыт, увозя от Александра любимую женщину. Он растерянно смотрел вслед удаляющейся карете и медленно коснулся пальцами своих губ, на которых до сих пор ощущал вкус её поцелуя.

Вот и попрощались…

========== Жизнь продолжается ==========

— Я написал тебе письмо месяц назад, отец, — смущённо потупился Михаил, — и Владимир Кириллович тоже. Видимо, письма дошли в Лондон, когда ты уже покинул Англию.

— Как можно было принимать такое важное решение, не посоветовавшись со мной?! — голос князя Вяземского дрожал от негодования, а брови грозно сдвинулись.

Под его взглядом сын внутренне сжался, словно до сих пор был непослушным мальчишкой, которого часто распекали за шалости. Только на сей раз «шалость» оказалась слишком уж шокирующей для Андрея Алексеевича — она просто не укладывалась в голове! Он и подумать не мог, что, вернувшись в Петербург, застанет свою дочь замужней дамой, ожидающей ребёнка, да ещё и не от мужа! При одной только мысли о том, что его дети сотворили такое, не поставив его в известность, князь вскипал от гнева.