Внезапно Мари легонько подтолкнула Адель в бок и быстро шепнула:

— Осторожно, к нам идёт наследник!

Адель ничего толком не успела сообразить, как перед ними вдруг выросла высокая фигура Александра Николаевича.

— Ваше высочество! — пропела своим нежным голоском Мари, приседая в глубоком реверансе. Адель поспешно последовала её примеру, как по команде опуская глаза долу.

— Мари, Вы не представите мне Вашу подругу? — осведомился цесаревич.

— Конечно, ваше высочество! — улыбнулась графиня Ланская, выпрямляясь. — Позвольте представить — княжна Аделина Вяземская, моя подруга по Смольному институту.

Адель снова присела в реверансе, а Александр вежливо склонил голову в приветствии. Как раз в этот момент объявили очередной вальс, и цесаревич подал руку Адель.

— Вы позволите, сударыня?

Как можно было отказать наследнику престола? Разумеется, Адель приняла руку цесаревича и направилась с ним в центр зала. Заиграла нежная музыка и пары закружились в танце.

— Держу пари, что Вы впервые при дворе, княжна! — сказал цесаревич, со светской улыбкой разглядывая свою партнёршу. — Отчего я раньше Вас не видел?

— Вы ошибаетесь, Ваше Высочество, мы с Вами уже встречались, но было это семь лет назад, на детском празднике в Петергофе, — ответила Адель.

— Вот как? — удивился он. — А куда же Вы пропали после этого детского праздника?

— Сначала я училась в Смольном, а затем покинула Россию и уехала в Англию, — ответила княжна.

— Ах, да… кажется, Ваш отец служит первым помощником посла в Британии? — спросил цесаревич. — Я помню его.

— Совершенно верно, Ваше Высочество, у Вас прекрасная память, — Адель скромно опустила глаза, заметив, как мимо них с наследником промелькнула фрейлина Калиновская в паре с очередным красавцем-гусаром.

Мимолётный взгляд, брошенный на Адель фавориткой цесаревича, был сравним с острым лезвием: бесспорно, ей не понравилось внимание, уделяемое Александром никому не известной девушке.

Помимо Калиновской, на них поглядывали и другие придворные, да и непроницаемый взгляд императора несколько раз останавливался на старшем сыне и его партнёрше по танцу. Новые лица при дворе сразу же бросались в глаза, и Адель уже ощущала, как в неё впиваются сотни любопытных взглядов. Ощущение было не из приятных, и княжна сразу вспомнила бал дебютанток в Олмэкс, когда она стояла среди других девиц, точно товар на витрине дорогого магазина.

— Надеюсь, теперь Вы часто станете посещать двор, княжна? — поинтересовался Александр Николаевич, с непринуждённой улыбкой глядя на девушку. — Думаю, из Вас получится прекрасная фрейлина.

— Благодарю за честь, Ваше Высочество, но я ещё не думала о том, чтобы стать фрейлиной, — пробормотала девушка, смущаясь под немигающим взглядом императора, на который только что наткнулась.

— В любом случае, я буду рад видеть Вас при дворе, — снова вежливо улыбнулся цесаревич.

Когда танец закончился и Адель, присев в реверансе, вернулась на своё место, Мари уже нетерпеливо поджидала её.

— Жаль тебя разочаровывать, душечка, но не обольщайся вниманием наследника, — тихо сказала Мари, склоняясь ближе к уху подруги. — Император требует от него держаться подальше от Калиновской, и цесаревич старается на людях уделять внимание другим дамам, чтобы отвести подозрения от своей возлюбленной. А новенькая при дворе - отличная кандидатура.

— О, я вовсе не жажду лавров вашей Калиновской, можешь мне поверить, — поспешно ответила Адель, понизив голос.

Продолжить разговор на эту увлекательную тему девушкам не позволили подошедшие Мишель и князь Оболенский. Поздоровавшись с Мари, они вежливо, но настойчиво увлекли Адель с собою, дабы представить императорской семье.

Оказавшись внезапно лицом к лицу с императором и императрицей, Адель разволновалась и покраснела, смущаясь. Представляя княжну монаршей чете, Владимир Кириллович во всеуслышание объявил её своей будущей женой. На пальчике княжны блестело колечко с большим сапфиром, окружённым мелкими бриллиантами, ознаменовавшее их фальшивую помолвку с князем Оболенским, и Адель вдруг охватила паника: ей казалось, что это кольцо раскалилось докрасна и жжёт ей палец, указывая всему свету, что надето оно было вовсе не в церкви, как положено, а в гостиной особняка Вяземских.

По толпе гостей, стоявших близко к императору и его супруге, прокатилась волна перешёптываний. Принимая поздравления монаршей четы, князь Оболенский и его невеста попали прямо-таки под перекрёстный огонь из сотен взглядов. Придворные внезапно получили богатую пищу для размышлений, узнав о помолвке и скором венчании закоренелого холостяка, точнее вдовца, с юной, красивой девушкой.

Весть передавалась из уст в уста, подобно пожару в степи. Нельзя сказать, что неравные по возрасту браки были редкостью в аристократической среде, но именно этот союз вызывал множество вопросов.

Как правило, если юную красавицу и выдавали за старика, то тому имелись веские причины. Это могли быть долги отца девушки, которые он мог погасить, выдав дочь за богатого старика. Или девица, не имеющая титула, выходила за обнищавшего князя или графа, принося ему своё приданое в обмен на титул.

В этом же, конкретном случае всё выглядело более, чем странно: две богатые, титулованные фамилии — Вяземские и Оболенские, не имеющие острых финансовых проблем, вдруг решили породниться. Какой смысл был Оболенскому выбирать в жёны молоденькую дочь своего друга, которая была младше его на тридцать два года, когда он мог жениться на какой-нибудь богатой, молодой вдове благородного происхождения?

Но самым необъяснимым было поведение князя Вяземского. Как он мог так хладнокровно пожертвовать юностью и красотой единственной дочери в угоду желаниям своего немолодого друга? К чему было губить девушку неравным браком?

Вот тут-то и начиналось самое интересное для придворных сплетников. Они немедленно начали измышлять всевозможные тайные мотивы, которые могли привести к этому браку, один хуже другого…

========== Здравствуй и прощай… ==========

Уже битый час Александр сидел в своей карете, нетерпеливо ожидая, пока появится дежурный офицер. Его задержали на въезде в Петербург: караульному чем-то не понравились его документы и он послал за поручиком.

Медленно, но верно, Александр приходил в ярость. Мало ему было того, что при пересечении границы с Россией его целых три часа продержали на таможне, проверяя подлинность бумаг и задавая идиотские вопросы о причинах визита, так теперь ещё и эта задержка! А на улице, тем временем, уже стемнело и заметно похолодало.

Если бы не досадные заминки, ничто не помешало бы графу радоваться возвращению на родину. Он родился и вырос в Петербурге, и до сих пор хорошо помнил родной город, хотя не был здесь с того дня, как прошла конфискация особняка Бутурлиных и их прочего недвижимого имущества.

Александр вдруг отчётливо вспомнил тот хмурый январский день, когда в их дом явились жандармы, чтобы выдворить семейство Бутурлиных на улицу. Вспомнил, как они с матушкой быстро собирались, впопыхах заталкивая вещи в дорожные сундуки, как плакала дворня, прощаясь со своими господами, как рыдали маленькие Анна и Ольга, цепляясь за юбку матери… Полицейские крысы вели себя вызывающе с бывшими дворянами, и юный Александр тогда не выдержал и отвесил крепкую оплеуху одному из них. Если бы не своевременное вмешательство князя Оболенского, для юноши могла весьма плачевно закончиться эта выходка, поскольку его чуть не арестовали за сопротивление жандармам.