Поднявшись по мраморной парадной лестнице под руку с братом, Адель оказалась в огромном Николаевском зале, где едва не зажмурилась от яркого света сотен свечей, зажжённых на больших, переливающихся хрустальных люстрах и множестве настенных бра. Зал был полон ряженых гостей в причудливых масках, оркестр играл мелодию вальса, а пары упоённо кружились в танце.

Эйфория праздника не просто витала в воздухе — она правила этим балом, здесь не было ни одного кислого лица. Даже почтенные матроны и старички, опирающиеся на свои трости, и те смеялись и шутили, словно снова были молоды. Повсюду слышался смех и шутки, сыпались разноцветные конфетти и летал серпантин.

Обстановка маскарада благотворно подействовала на Адель, она даже ощутила радостное волнение, свойственное любой молодой девице, когда её нога ступает в бальную залу, полную прекрасных дам и бравых офицеров, чьи золотые эполеты соперничали по блеску с роскошным убранством дворца. Княжна теперь улыбалась вполне искренне, не притворяясь.

Внезапно позади неё раздался изумлённый и обрадованный возглас:

— Аделина Вяземская! Не верю своим глазам!

К Адель бросилась молодая миловидная девушка с копной медно-рыжих локонов, большими карими глазами и личиком, щедро обсыпанным веснушками. На ней был костюм Коломбины — пёстрое платье из лоскутков разноцветного шёлка и шляпка, обтянутая теми же лоскутками, украшенная разноцветными перьями, ярко-синяя маска дополняла образ. Девушка едва сдержалась, чтобы не задушить Адель в объятиях.

— Мари! — изумлённо пробормотала княжна, обрадованно разглядывая свою подружку по Смольному — юную графиню Марию Ланскую. Девушки не виделись с самого выпускного бала, лишь написали друг другу пару писем, пока Адель находилась в Англии.

— О, какой сюрприз! А я и не знала, что ты вернулась в Петербург! — Мария едва не подпрыгивала на месте от восторга. — Как же я рада видеть тебя, душечка! Я так соскучилась!

— Я вернулась домой совсем недавно, не успела даже никого известить, — пыталась оправдаться Адель, душу которой согрело такое пылкое выражение приязни. Откровенная радость Мари помогла княжне почувствовать себя не такой одинокой и отвлечься от печальных мыслей.

— Князь Михаил, простите, что не заметила Вас сразу, — и Мари присела в безупречном реверансе, характерном для всех смолянок, вышколенных в хороших манерах мегерой француженкой, которую весь Смольный боялся больше, чем самого графа Бенкендорфа.

— Добрый вечер, сударыня, — вежливо склонился над её рукой Мишель. — Вы прелестны в этом наряде!

— Благодарю! Вы позволите мне похитить Вашу сестру на время? Обещаю вернуть её в целости! — Мари умоляюще взглянула на Мишеля, видимо, сгорая от желания поболтать с Адель наедине, без мужских ушей.

— Разумеется, веселитесь, дамы, я оставляю вас, — снисходительно улыбнулся князь, покорно склоняя голову и отправляясь вглубь зала, на поиски своих знакомых.

Мари тараторила без умолку, практически не давая Адель вставить ни слова, но княжна была даже благодарна ей за это. Буквально за десять минут она узнала, что юная графиня Ланская теперь состоит в штате фрейлин императрицы Александры Фёдоровны, и даже успела стать одной из её любимиц, чем безмерно гордилась. Проведя при дворе пять месяцев, Мари возомнила себя знатоком придворной жизни и жаждала поделиться своими знаниями с подругой.

Александра Фёдоровна восседала в большом кресле, беседуя о чём-то с молодой, светловолосой девушкой, сидевшей подле неё. За креслом девушки стоял высокий молодой человек в военной форме.

Выражение лица у императрицы было добрым и благодушным, её глаза светились радостью. Мари шепнула Адель, что Александра Фёдоровна — чистое золото, придворные её просто обожают. Девушка, сидевшая рядом с императрицей, оказалась её старшей дочерью, великой княжной Марией Николаевной, а молодой человек позади её кресла –герцогом Максимилианом Лейхтенбергским, её женихом.

Болтая, Мари периодически указывала подруге то на одну юную фрейлину, то на другую, попутно характеризуя своих новых подруг, а Адель только успевала поворачиваться в нужную сторону и кивать.

Мари осторожно указала на стоящего неподалёку императора, и Адель смогла внимательно разглядеть его. Она не сталкивалась с императором с самого своего детства, когда она пару раз была приглашена на детские балы в Петергоф, но тогда она видела его издалека и почти не запомнила.

Рассматривая полновластного властителя России, Адель вдруг подумала, что он слишком угрюм для императора. В её понимании, император должен излучать величие и благородство, во всяком случае, на балу, а Николай походил, скорее, на подозрительного, апатичного жандарма.

По сути своей, Николай Павлович был человеком настроения, а настроение у него было, как правило, дурным. Подозрительный и замкнутый, он не давал себе труда скрывать эти качества, и ближайшие императорские сановники были вынуждены постоянно лавировать и изгаляться, чтобы не попасть под его горячую руку. Он не привык, чтобы его мнение кто-то оспаривал, любого вольнодумства не терпел, в каждом видел скрытого врага и мало кому доверял, даже членам собственной семьи. Всему двору было известно о его постоянных разногласиях с цесаревичем.

Александр Николаевич, напротив, выглядел именно так, как и должно было наследнику престола. Высокий, статный, с отменной выправкой и безупречными манерами, русоволосый и голубоглазый, он походил на принца из сказки, по крайней мере, в глазах восторженно взирающего на него выводка юных фрейлин императрицы.

Указывая на него глазами, Мари тоже пару раз печально вздохнула, не скрывая, что и она не устояла перед обаянием наследника. Адель он показался действительно очень приятным молодым человеком: красивым, держащимся гордо, но не надменно, весьма открыто и обаятельно улыбающимся. Александру куда больше шёл императорский титул, чем его отцу, но высказывать подобные мысли вслух Адель не решилась.

— Красивый, правда? — мечтательно шепнула Мари прямо в ухо княжне, заметив, как внимательно Адель разглядывает цесаревича. — При дворе все дамы от него просто без ума!

— Неудивительно, он ведь наследник престола, — шепнула в ответ княжна, по-прежнему не отводя взгляда от Александра Николаевича.

— Кстати, одной из фрейлин повезло привлечь его внимание надолго, — так же шепотом продолжила Мари. — Смотри, вон та шатенка, в бледно-зелёном платье.

Адель проследила взглядом за Мари и увидела красивую девушку с надменным взглядом, танцующую вальс в паре с каким-то бравым офицером. Она действительно была весьма привлекательной и вполне достойной звания любовницы цесаревича.

— Это Ольга Калиновская, полячка, — прошептала Мари. — Она настолько прочно завладела мыслями Александра, что пришлось вмешаться самому императору! С тех пор они старательно скрываются от его всевидящего взора. Это так романтично…

Адель были не особенно интересны скандалы в монаршем семействе, но болтовня Мари успешно отвлекала её от личных переживаний и волнения перед объявлением собственной помолвки, потому она усиленно делала вид, что разделяет мнение подруги.

В толпе гостей княжна внезапно разглядела князя Оболенского, подле которого стоял Мишель. Они переговаривались о чём-то, периодически поглядывая на неё. Князь предупреждал, что сделает официальное объявление во второй половине праздника, когда наступит время гостям снимать маски. Значит, у неё будет время немного потанцевать, а заодно, успеть заготовить приличествующую случаю смущённую улыбку счастливой невесты.