Итак, решено: завтра же она направится в церковь, причастится и исповедается. При одной мысли об этом настроение у княжны сразу улучшилось, а от сердца немного отлегло.

Побродив какое-то время по особняку, медленно переходя из комнаты в комнату, Адель направилась наверх по широкой мраморной лестнице — в свою спальню. Поднимаясь по ступеням, она слышала где-то внизу приглушённые голоса: Мишель разговаривал с дворецким, отдавая какие-то распоряжения.

Таня уже вовсю хлопотала в спальне госпожи: расстелила постель, сунула под одеяла несколько грелок, налила в большую ванну горячей воды, приготовила все банные принадлежности и извлекла из багажа шёлковый белый пеньюар, утопающий в пене изящных кружев и лент.

Адель на несколько мгновений задержалась на пороге, оглядывая свою спальню. Всё было по-прежнему, вещи стояли на своих местах, будто она и не покидала дом.

В этой комнате она выросла, в ней до сих пор стояли её куклы и детские книжки с картинками, подаренные отцом, и Адель с нежностью взяла самую маленькую из кукол в руки, разглядывая фарфоровое личико. Как же быстро пролетело детство, такое беззаботное и счастливое! И вообще, как чудесно быть невинным ребёнком, для которого каждый день — праздник, полный новых открытий и захватывающих приключений! У взрослых, увы, жизнь порою наталкивается на множество проблем, решать которые иногда очень и очень тяжело. Совсем, как ей сейчас.

У княжны возникло такое ощущение, что в следующем месяце ей должно исполниться не меньше ста лет, но никак не восемнадцать. Почему в её судьбе всё так перепуталось, как такое могло произойти?

— Барышня, ванна готова, — тихо позвала Таня, прерывая печальные размышления княжны. — Позвольте, я помогу Вам раздеться.

Безропотно и молча Адель отдала себя в умелые руки горничной. Таня помогла ей избавиться от плаща и платья, быстро и ловко расстёгивая крючки и пуговицы, а затем — спуститься в ванну.

Адель мечтала о том, чтобы понежиться в горячей воде после стольких часов сидения в карете. Но, то ли княжна простудилась немного в дороге, то ли слишком устала, но, едва погрузившись в горячую воду и вдохнув сладковатый аромат розового масла, Адель вдруг почувствовала резкое головокружение. Она испуганно вцепилась руками в края ванной и стремительно побледнела.

— Что с Вами, барышня? — Таня немедленно подскочила к ней, придержав за плечи. — Может, лекаря позвать?

— Нет-нет, я, должно быть, просто устала… — пробормотала княжна, чувствуя, как головокружение медленно отступает. — Мне нужно выспаться и всё пройдёт.

Таня встревоженно посмотрела на неё и принялась растирать госпожу мочалкой. Понемногу недомогание отступило, и Адель смогла насладиться ванной, как и мечтала.

Второй приступ головокружения, гораздо слабее первого, настиг её, когда княжна выходила из ванной, но Адель лишь поморщилась немного и, надев ночную сорочку, отправилась в постель, где и уснула почти мгновенно.

Организм юной княжны, измученный долгим путешествием, бесконечной скачкой и тряской, наконец-то наслаждался полноценным отдыхом. Но это был сон без сновидений, больше похожий на беспамятство.

========== Перст судьбы ==========

Раннее утро последнего дня октября ещё хранило морозную свежесть ночи, на желтых листьях и пожухлой траве блестел иней, а изо рта шёл пар. Адель зябко поёжилась, устраиваясь в карете, и, стянув тугие перчатки, подышала за свои холодные ладони.

Следуя своему вчерашнему желанию, княжна велела заложить карету и отвезти её в церковь. Она намеренно не стала выбирать огромные, пышные соборы, где можно было легко столкнуться с кем-то из знакомых, вместо этого кучер отвез её на окраину города, в маленькую деревянную церквушку.

Карета едва не увязла в узкой улочке, где находилась церковь, и Адель пришлось воспользоваться помощью кучера, чтобы выйти из неё, не испачкавшись в жидкой грязи.

Отстояв утреннюю службу, княжна причастилась и попросила старенького священника исповедать её наедине. Батюшка попросил её обождать немного, пока прихожане не разойдутся.

Священник внимательно оглядел эту печальную молодую барышню, богато одетую, явно аристократку, которая почему-то явилась на исповедь в неприметную церковь на окраину города, словно скрываясь от кого-то. Знатные господа здесь бывали крайне редко, роскошных особняков в этом районе не было, так, если кто случайно забредёт, а потому визит девушки из высшего общества привлёк внимание не только батюшки, но и постоянных прихожан. Проходя мимо Адель в сторону выхода, они бросали на неё любопытные взгляды и перешёптывались.

На миг в голове у княжны мелькнула мысль — что должны подумать о ней люди? Наверное, они решили, что она совершила какой-то тяжких грех, в котором нужно покаяться, или пришла просить о тайном венчании. Впрочем, прихожане были не так уж далеки от истины — она действительно согрешила и ей есть в чём каяться перед Богом.

Через четверть часа церковь полностью опустела, и батюшка подошёл к Адель, которая настолько глубоко ушла в свои мысли, что не услышала его тихих шагов.

— Что же, я готов выслушать тебя, дитя моё! — негромко обратился к ней священник и Адель вздрогнула, словно только что очнулась ото сна.

Поглядев в старческие, но всё ещё удивительно ясные серые глаза священника, она грациозно опустилась на колени и схватила его морщинистую руку, прошептав:

— Исповедайте меня, батюшка, ибо я совершила тяжкий грех…

— Господь милостив к кающимся, — перекрестил он её склонённую голову, — поведай, дитя моё, что тревожит твою душу.

— Я согрешила с мужчиной до венчания, — тихо отвечала княжна, не смея поднять глаз.

— Если этот мужчина — честный человек, приведи его ко мне, дитя, и я обвенчаю вас, тогда и грех ваш простится в глазах Господа, — ответил батюшка.

— Я не могу сделать этого, — прошептала княжна, сглатывая слёзы, — он сейчас очень далеко и вместе нам уже не бывать. Он причинил мне много боли и обманул меня, а я оказалась столь наивна, что поверила… Что мне делать теперь, батюшка? Я запятнала свою честь и, если об этом узнает мой отец, я умру от стыда и отчаяния!

— Тогда… — священник на миг задумался, — тебе нужно выйти замуж за другого, дитя. Но прежде ты должна во всём сознаться этому человеку, ибо нет страшнее греха между супругами, чем ложь и прелюбодеяние.

— Но как мне найти того, кто захочет жениться на опозоренной девушке? — Адель смотрела на батюшку полными отчаяния глазами. — И как признаться во всём?

— Крепись, дитя моё, молись Богу и он подаст тебе сил. Боюсь, тебе придётся выбрать кого-то из мужчин намного старше тебя, — сокрушённо покачал головой священник, — ко мне иногда приходят девицы, совершившие то же, что и ты… Обычно они выходят за старых вдовцов, которым не столь важно их целомудрие, как приданое. Хоть брак по расчёту и не является благом в глазах Господа, но это лучшее для тебя решение, дитя.

— Благодарю за совет, батюшка… — прошептала княжна, пытаясь обдумать слова священника. — Благословите меня!

— Храни тебя Господь, дитя моё! — снова перекрестил её батюшка, протягивая руку для целования. — Не изводи своё сердце понапрасну, молись Богу, он милостив и простит твой грех!

По дороге домой Адель всё думала над советом старенького священника. Выйти замуж за вдовца… Господи, неужели это единственный выход для неё? Ей и самой уже не раз приходила в голову мысль о браке по расчёту, но она никак не могла решиться хорошенько обдумать её.