— Вот видишь, стоило речи зайти о твоей сестре, как ты тут же встаёшь на дыбы, как арабский скакун, а теперь представь, что будет с Михаилом, когда он узнает, что ты и Адель… — начал было рассуждать Алексей, но внезапно рука графа резко опустилась на его плечо.

— Да ты хоть понимаешь, насколько эта новость может всё изменить?! — гневно воскликнул граф, склоняясь к сидящему в кресле Алексею. — Господи, должно быть, сегодня точно неподходящий день для похищения!

— Для подобных вещей не может быть благоприятных моментов! — сразу же вставил своё слово Алексей, которому, видимо ещё не окончательно надоело напоминать кузену о том, что его затея — сущий бред.

— Когда отец и сын Вяземские узнают, что случилось с Адель, они могут навредить Ольге, чтобы отомстить мне! — взволнованно сказал Александр, снова заметавшись взад-вперёд по комнате. — Я должен немедленно написать матушке и велеть ей ни за что не возвращаться в Лондон, а заодно запретить Ольге переписываться с Мишелем…

Граф уже рассуждал сам с собой, нервно потирая подбородок и блуждая возбуждённым взглядом по скудной обстановке комнаты, отыскивая письменные принадлежности. Но, увы, бюро здесь не оказалось, и ему пришлось вызвать прислугу и приказать принести бумагу, перо и чернильницу.

Как только требуемое доставили, Александр присел к столу и принялся быстро и размашисто писать, скрипя гусиным пером по листку плотной бумаги. Алексей какое-то время наблюдал, как из-под руки кузена выплывают аккуратные строчки с красивыми вензелями и завитками, а потом всё же решил вмешаться.

— И куда же ты их отправишь? Опять в Америку? — осторожно спросил он.

— Именно, — не отрываясь от написания письма, бросил Александр. — Только Америка настолько далека и огромна, что отыскать там мою семью для Вяземских окажется непосильной задачей.

— Если только Ольга не успела разболтать своему поклоннику о вашем доме в Америке, — заметил Алексей.

— Если она это сделала, я её придушу собственными руками! — прошипел граф. — С самого детства мне приходится бороться с её природной болтливостью.

— А если у них и впрямь любовь? — Алексей вдруг стал серьёзным. — Неужели ты положишь счастье сестры на алтарь своей кровожадной мести?

Александр вскинул на кузена свои синие глаза в которых мелькнули гнев и растерянность одновременно. Алексей в последнее время часто говорил с ним голосом его собственной совести… О такой постановке вопроса он как-то не подумал.

Разумеется, он желал Оленьке только счастья, а она всегда мечтала выйти замуж по любви, как в своё время вышла Анна, их сестра. Но… Вяземский! Будь это кто угодно другой, Алекс не сомневался бы ни мгновения, если бы удостоверился в том, что избранник сестры искренне любит её, но Мишель…

Нет, в его благородстве граф как раз не сомневался, а вот о чувствах к Ольге попросту не знал. Младший Вяземский был достаточно серьёзным человеком, который точно не станет морочить голову неопытной девушке, но Ольга вполне способна придумать чувства там, где ими и не пахло! Господи, ну сделай так, чтобы любовь его взбалмошной младшей сестры оказалась безответной, как бы жестоко это ни звучало! Если окажется, что у Михаила и Ольги настоящее, глубокое чувство, то все планы Алекса могут полететь к чёрту.

Если уже не полетели… Нетрудно догадаться, что почувствует Мишель, когда его обесчещенная сестра вернётся домой, а когда он узнает, что виной всему Александр Бутурлин, сделавший с ней такое из мести… Граф понимал, что Михаил сразу же разорвёт все отношения с Ольгой и, если она влюблена серьёзно, Александр своими руками разрушит счастье родной сестры. Той самой Оленьки, о которой обещал заботиться умирающему отцу!

И как теперь быть?! Каким образом ему выбирать между счастьем сестры и собственной жаждой мести?

— Похоже, мой вопрос окончательно выбил тебя из колеи, — довольно хмыкнул Алексей. — На твоём месте, братец, я крепко задумался бы, простит ли тебе Ольга разрушение её надежд на брак с любимым человеком.

— Да не каркай ты… — пробормотал Алекс, угрюмо уставившись в только что написанное письмо, которое нужно было отправить как можно скорее.

Передав запечатанное письмо через слугу, который должен был отправить его с первой же почтовой каретой, Александр снова напряжённо всмотрелся в уже потемневшее небо, наблюдая, как звёзды, одна за другой, зажигали свои поблёскивающие огни.

Неясная тревога, вызванная новостью об Ольге и Мишеле, а также гнетущим предчувствием беды, сковала горло, мешая спокойно дышать и говорить. Слава Богу, Алексей решил на время оставить в покое встревоженного кузена, и теперь тихо курил сигару у открытого окна. С улицы доносилось лишь мерное пение сверчков, да уханье сов, которые вылетели на ночную охоту.

Александр тоже чувствовал себя охотником, который выслеживает нежную, неопытную молодую лань, которой предстояло пасть к его ногам. Не раз и не два принимая участие в охоте на лань, Александр всякий раз избегал смотреть в прозрачные, полные слёз глаза обречённого животного, он не мог вынести этого взгляда. Как же ему вынести полный ужаса взгляд юной девушки, которую через пару часов привезут и отдадут в его полное распоряжение? Он должен это выдержать, чего бы это ни стоило. Должен… должен…должен.

Повторяя это слово, словно заклинание, Александр Бутурлин продолжал молча пересекать маленькую комнату туда-сюда, под красноречивое молчание Алексея, следящего за ним внимательным, сочувственным взглядом.

Когда небольшие настенные часы пробили одиннадцать раз, на лестнице внезапно раздались торопливые, спотыкающиеся шаги: идущий явно спешил, перепрыгивая через две ступени. Александр поднялся, непроизвольно сжимая кулаки, а Алексей тут же проснулся, сонно промаргиваясь.

Дверь резко распахнулась, едва не потушив свечи ворвавшимся сквозняком, и в комнату ввалился один из посланцев Александра, бывший крепостной Фёдор, мужчина лет пятидесяти, гладко выбритый, на манер английских лакеев, за исключением густых, рыжих бакенбард. Слуга запыхался от быстрого бега и, торопливо стянув шляпу, тяжело повалился на колени перед господами.

— Батюшка, Александр Павлович, барин… прости ты меня, дурня, Христа ради!

Молодые люди одновременно застыли, ошарашенно взирая на всклокоченного, испачканного чем-то чёрным, слугу. Он выглядел так испуганно, словно план похищения провалился по всем пунктам. Что-то точно произошло, что-то непредвиденное…

Алексей в душе отчаянно молился Богу, чтобы так и было, а Александр, которому в голову на краткий миг закралась такая же мысль, очнулся, наконец, от удивления и бросился к слуге, хватая его за лацканы ливреи.

— О чём это ты, Фёдор? — встревоженно воскликнул он. — Что стряслось? Где княжна?

— В карете они, барин, обе… — пролепетал Фёдор, по-щенячьи преданно заглядывая в глаза своего господина.

— Обе?! — в один голос вскрикнули Александр и Алексей.

— Так… с барышней девка была, крепостная… — виновато пробормотал слуга. — А как всё загорелось-то, их обеих реями и пришибло. Прости, батюшка, не успел я вовремя подоспеть, чтобы в лодку барышню спихнуть.

— Что загорелось?! — Александр побледнел, словно простыня, теряя голову от страха и ещё крепче хватая Фёдора за грудки. — Можешь ты внятно объяснить?!