Александр тогда жутко разозлился, узнав, что он должен обручиться с какой-то малявкой, к тому же, не далее, как месяц назад он побывал на детском балу у графа Воронцова, где повстречал одну прелестную девочку по имени Елизавета Голицына. Она была столь очаровательна, напоминая ему белокурого, кудрявого ангелочка, что юный граф Бутурлин дал себе слово, что сделает ей предложение, как только ему исполнится восемнадцать лет. Он уже мысленно все распланировал — и признание в любви, и предложение руки и сердца, а тут отец предлагает ему в невесты младенца!

Но признаться отцу в том, что он всё уже для себя решил, юный Александр не посмел. И пришлось-таки ему тогда идти в дом Вяземских и собственноручно дарить имениннице огромную коробку с дорогой французской куклой. Замечательный подарок, ничего не скажешь! Впрочем, а что ещё можно было подарить двухлетнему ребенку?

Саму Аделину он тогда и не рассмотрел, его вовсе не интересовали маленькие дети — вполне хватало младших сестер, вечно ломавших его игрушки и разбрасывающих учебники в классной комнате. Помнил только, как восхищались маленькой княжной его родители, предрекая, что та непременно вырастет красавицей.

Что ж, похоже, что они не ошиблись. Княжна выросла красивой. И очень заносчивой, к тому же. Вспоминая о её прелестях, Александр почувствовал, как его тело снова реагирует также, как на балу дебютанток. Как бы снова не пришлось ехать к Жаклин, чтобы выпустить пар! Странно, раньше он ни за что не поверил бы, что способен так желать неопытную девушку. Неужели его вкусы меняются?

Интересно, думает ли сейчас о нем княжна? Какое впечатление он произвел на неё?

Совсем скоро водоворот балов, пикников, музыкальных вечеров и прочих развлечений захватит их, и он снова увидит Адель. На сей раз нужно продумать все до мелочей: каждый свой жест, взгляд, каждое слово, чтобы не допустить ни одной ошибки. Ему нужно втереться в доверие к ней и получить доступ в дом Вяземских, а после — и в сердце своей несостоявшейся невесты.

========== Опасная встреча ==========

Едва проснувшись на утро после бала, Адель поняла, что её кузина оказалась пророчицей, вроде греческой Кассандры: в её спальне уже стояли две внушительные корзины, полные роз и перевязанные атласными лентами. В одной из них благоухали на всю комнату нежно-розовые бутоны, а в другой — белоснежные, словно первый снег. Интересно, кто же эти таинственные поклонники, впечатленные ею настолько, что заставили цветочников открыть свои лавки на рассвете? Но более всего её интересовало — есть ли среди этих поклонников граф Хантли?

Сгорая от любопытства, Адель выбралась из постели и подошла к корзинам, заглядывая внутрь: так и есть, в цветы были вложены карточки. В одной из них было четверостишие из Шекспира, а в другой было просто и лаконично написано: «Прекрасной нимфе».

Надежды княжны не оправдались — имен джентльменов, что подписали карточки, Адель не знала. Впрочем, на вчерашнем балу их было так много, и представлялись они ей столь часто, что запомнить всех с первого раза едва ли было возможно!

Девушка улыбнулась, горделиво сверкнув глазами. Значит, она и вправду произвела впечатление на лондонское общество! Интересно, когда же успели прислать цветы? Неужели ночью?

Наверное, Настя принесла сюда эти корзины, чтобы княжна могла увидеть их сразу после пробуждения. Что ж, это было приятно и лестно. Отличное начало нового дня.

Негромко напевая какой-то веселый мотив, Адель дернула шнурок звонка, вызывая горничную. Нужно приказать Насте приготовить ванну, а потом одеваться. Сегодня Аделина с Мишелем собрались с визитом в дом старого герцога Ратленда. Ещё на днях от него пришло приглашение на семейный обед.

При мысли о том, что она увидит всю многочисленную английскую родню — тетушек, дядюшек, кузин и кузенов, двоюродных и троюродных племянников и племянниц… у Адель заранее начиналась мигрень. Выросшая в небольшой семье, княжна с трудом выносила такую огромную толпу, жужжащую, словно улей диких пчел. К тому же, родственники, наверняка, засыплют её и Мишеля кучей вопросов, порой, не давая возможности для ответа, ибо трещать они любят не меньше, чем сороки.

Но, увы, отказаться от этой семейной экзекуции не было ни малейшей возможности. К своему стыду, Адель даже не помнила имен некоторых родственников, особенно дальних. А в Англии каждый представитель знати просто обязан был знать наизусть свою родословную вплоть до седьмого колена, и ни разу ничего не перепутать.

Если Адель попадет впросак и спутает или забудет чье-то имя, родные немедленно предадут её анафеме! Как так можно, чтобы одна из потомков Ратлендов ничего не знала о своей семье! Они легко забывали о том, что Аделина и Михаил родились и выросли в России, и считали себя, в первую очередь, русскими, представителями рода князей Вяземских, а уж потом — внуками английского герцога.

В коридоре послышались торопливые шаги и дверь, наконец, распахнулась, впуская запыхавшуюся Настю.

— Доброго утра, Вам, барышня! — бодро и весело поздоровалась девушка. — Что это Вы в такую рань поднялись? Сами же ночью сказали, что туфельки стерли до дыр на балу и проспите до обеда!

— Приготовь мне ванну, и поторопись! — велела Адель. — Мне сегодня ехать к Ратлендам, так что долго спать некогда.

Настя тут же засуетилась, доставая из шкафа чистое полотенце, банную щетку и прочие принадлежности. Адель, ожидая, пока все будет готово, подошла к зеркалу и принялась расчесывать волосы, безнадежно спутавшиеся во время сна.

— Цветы уже видели? — спросила она, наклонившись к букетам и вдыхая их аромат. – Их ещё затемно прислали, а барин велел к Вам отнести. Ох, красота-то какая!

— Если верить Маргарет, к обеду букетов станет больше, — заметила Адель, наблюдая за горничной в зеркало. — Если их будет меньше десяти, значит, мой выход в свет обернулся полным провалом.

— Да будет Вам, барышня, глупости-то говорить! — замахала на неё Настя. — Каким ещё провалом, когда Вы вон какая хорошенькая? Да что же ещё им нужно, вашим английским… этим… господам?

— Джентльменам, Настя, — подсказала Адель, улыбнувшись. — Неплохо бы тебе выучить английский, неизвестно, как долго мы проживем в Лондоне.

— Ой, Господь с Вами, барышня! — Настя с сомнением покачала головой. — Да я ни в жизни этот ваш английский не одолею. Язык сломаешь, пока выучишь! Да и ни к чему мне это, я и без него понимаю, что там лопочет миссис экономка, а если она меня не понимает, пусть учит русский! Ой, — вдруг спохватилась Настя, — пойду, принесу горячей воды, пока не остыла.

Горничная выпорхнула за дверь, а Адель прыснула со смеху. Да уж, Насте точно палец в рот не клади! Она и в Петербурге умудрялась легко управляться со всей прислугой в доме, что же тут говорить об английской экономке!

Спустя полтора часа, понежившись в горячей ванной и нарядившись в легкое, голубое в клетку, платье из плотного шелка, Адель спустилась в столовую, к завтраку.

Дверь в гостиную располагалась прямо напротив входа в столовую, и княжна заметила, как две служанки расставляют в большие вазы охапки цветов.

О, значит, доставили ещё букеты? Адель тут же поменяла траекторию движения и свернула в гостиную. Горничные присели в реверансе и почти в один голос поприветствовали её: