Он рассеянно обернулся на большую, широкую кровать из красного дерева, покоившуюся на массивных резных ножках и покрытую белоснежным покрывалом: как чудесно смотрелась бы Адель на этих шёлковых простынях! Закрыв глаза, он ясно представил её себе: обнажённую, раскинувшуюся на постели… её длинные пшеничные локоны разметались по подушкам, молочно-белая кожа, кажется, светится изнутри, а огромные глаза смотрят на него с любовью и нежной страстью. Каким наслаждением было бы снова припасть к её розовым губкам, которые потом станут алыми и припухшими от его поцелуев, ощутить под собой её нежное тело, сжать её в объятиях и покрыть голодными поцелуями каждый дюйм шелковистой кожи!

Эротичная картина, мысленно представшая его глазам, была настолько реальна, что Александр мгновенно почувствовал, как средоточие его мучительного желания твердеет, наливаясь кровью. Несмотря на то, что у него была женщина после того, как он окончательно потерял Адель, Александр так и не смог освободиться от мечтаний о ней — такой соблазнительной, страстной и невинной одновременно. Только её тонкие пальчики доставляли ему неземное наслаждение своими прикосновениями, лишь с её губ слетали такие нежные стоны, которые будили в нём дикий ураган страсти, сметающий на своём пути всё, оставляя лишь безумное желание обладать ею, врываться в юное, податливое тело, наслаждаясь сам и даря наслаждение возлюбленной.

Александр глубоко вздохнул от разочарования, осознав, что он, к сожалению, не волшебник, и не может вернуть любимую, взмахнув волшебной палочкой. А засыпать неудовлетворённым ему не впервой, особенно в последнее время.

Внезапно дверь в его комнату тихо отворилась, пропуская Жаклин, осторожно ступающую со свечой в руке. Она, должно быть, рассчитывала, что муж уже спит, так как, увидев его стоящим у окна, вздрогнула от неожиданности и беспомощно замерла на пороге, едва прикрыв за собой дверь. Её намерения были более чем очевидны — очередная попытка соблазнить его. Все предыдущие ее поползновения оканчивались тем, что Александр без лишних разговоров выставлял жену вон, но сегодня… то ли желание, вызванное мыслями об Адель, настолько сильно охватило его, то ли ему стало жаль Жаклин, но Александр медленно подошёл к жене и дыханием потушил свечу в её руке.

Лицо Жаклин скрыл полумрак в комнате, немного рассеянный мягким лунным светом, падающим из окна. Она тоже не могла разглядеть выражение его лица, но чувствовала, как напряжён Александр: его дыхание потяжелело, а Жаклин хорошо помнила, что это значит, хоть они уже очень долго не делили ложе.

Не произнеся ни слова, она шагнула к мужу и обвила его плечи руками, в темноте находя твёрдые мужские губы и целуя со всей страстью, на которую была способна. На несколько мгновений он замер, словно сомневаясь, нужно ли отвечать на поцелуй или лучше всё-таки оттолкнуть жену и выпроводить вон, но внезапно отпустил свою сдержанность: его руки стиснули её талию так, что хрустнули рёбра, а горячий язык требовательно ворвался в рот, скорее не лаская, а наказывая. Жаклин чуть не задохнулась от счастья, увидев ответную реакцию мужа — ведь она так долго мечтала об этом!

Его руки сжимали её тело, двигаясь быстро, грубо, но Жаклин лишь упивалась этим, с готовностью подчиняясь его желаниям. Она так безумно истосковалась по мужу, что готова была на всё, лишь бы снова быть с ним.

Она медленно целовала его плечи, постепенно спускаясь на мускулистую грудь, обводя шаловливым язычком твёрдые маленькие соски, а тонкие пальчики тем временем опустились по плоскому животу ниже, обхватив его затвердевшее мужское достоинство. Александр слабо выдохнул, когда жена опустилась перед ним на колени, лаская губами и языком налившийся кровью орган.

Он запрокинул голову и закрыл глаза, позволяя Жаклин действовать по своему усмотрению. Что ни говори, а любовницей она всегда была опытной и страстной, ей всегда удавалось доставить ему немало наслаждения, но сейчас он отчётливо ощутил, насколько всё изменилось между ними.

Если раньше, находясь в постели с Жаклин, он не думал ни о чём, кроме физического удовлетворения, то сейчас чётко осознавал, что к нему прикасается не просто женщина, но та, кого он не любит. И не полюбит никогда. И ему вдруг стало мало только телесного удовольствия, он хотел снова испытать тот таинственный трепет в сердце, который ощутил лишь однажды — когда держал в своих объятиях Адель…

Странное дело, когда он изменял жене в Стоун-Хаус, кувыркаясь в постели с деревенскими девками, такие мысли в голову не приходили: он воспринимал их теми, кем они были, и понимал, что, кроме удовлетворения, ему ничего не нужно от них. А теперь, допустив в свою постель законную жену, он вдруг остро осознал, что она абсолютно безразлична ему, что он не только не любит её, но и презирает, как человека.

Да, её подлый поступок до сих пор стоял между ними. Александр вполне мог понять, зачем Жаклин сделала то, что она сделала, но простить — никогда. Невольно вспомнив огромные глаза Адель, переполненные слезами, когда они прощались навсегда, Александр ощутил новый всплеск злости на жену.

Резко прервав её ласки, он схватил удивлённую жену за плечи, поднимая на ноги, и подтолкнул к кровати. Жаклин не успела даже понять, что случилось, как муж опрокинул её на кровать, перевернул на живот и резко вошёл, заставив её охнуть от неожиданности. Он двигался резко, быстро, даже грубо, словно стремился поскорее покончить с выполнением супружеского долга, совершенно не заботясь о том, получит ли она удовольствие. Но Жаклин, которую уже несколько месяцев буквально ломало от неутолённого желания, совсем не возражала против такого обращения. Напротив, её дико возбуждало то, что он ведёт себя, словно её хозяин. Собственно, так оно и есть: он хозяин её сердца, ему принадлежит её тело, мысли, желания.

Не прошло и минуты, как комната Александра наполнилась громкими, страстными стонами его жены и его собственным частым дыханием. Получив удовлетворение, сбросив, наконец, напряжение в теле, Александр, весь покрытый мелкими капельками пота, устало откинулся на подушки. Жаклин, которая ещё не получила свою долю наслаждения, покорно прильнула к нему, ожидая, когда новый страстный порыв снова сплетёт их тела, но муж внезапно твёрдо отстранил её, не давая больше прикасаться к себе.

— Иди в свою комнату, — не глядя на жену, коротко бросил он. — Я устал сегодня и хочу выспаться.

Жаклин мгновенно вспыхнула от злости и разочарования, но спорить не посмела. То, что Александр всё же превратил их брак в настоящий, вопреки тем условиям, который сам же ей поставил в день свадьбы, говорило о многом. Значит, его всё же тянет к ней, он не может долго обходиться без неё, и пусть пока она нужна ему лишь в качестве любовницы — всему своё время. Рано или поздно, она найдёт способ пробиться к его сердцу, Жаклин не сомневалась в этом.

Бесшумно соскользнув с широкой постели, она быстро накинула свой пеньюар, который сегодня оправдал ожидания своей хозяйки, и покорно удалилась, тихо прикрыв массивную дверь. Александр уже забыл о ней: глядя в потолок пустыми глазами, он задавался одним и тем же вопросом, который жестоко мучил его, особенно по ночам — а вдруг брак князя и княгини Оболенских вовсе не фиктивный? Вдруг Адель уже подарила мужу своё тело?

***

Начало сентября в Неаполе мало чем отличалось от лета — та же изнуряющая жара и назойливые мошки, разве что ночи стали немного прохладнее. Днём было решительно невозможно выйти на улицу, ибо солнце нещадно жгло землю, словно адское пламя.

Прислуга старательно и часто поливала водой мраморные плиты, которыми был выложен двор, стараясь прибить пыль и хоть немного смягчить жару, однако, этот способ помогал ровно на десять минут.

Адель изнывала от духоты, спасаясь от неё прохладными ваннами, которые она принимала несколько раз в день. Малышка Софи тоже тяжело переносила жару — она плохо спала и часто капризничала.