Конечно, он мечтал о сыне, наследнике… Взваливать на девочку бремя престолонаследия казалось ему жестоким. Он обожал Мелинду и желал ей счастья, но, если она станет когда-нибудь королевой, ей придётся большую часть своего времени отдавать государственным делам, забывая о себе и своей семье.
Однако, надежды обзавестись ещё одним ребёнком, для Рала были весьма и весьма призрачны. Королевская чета появлялась вместе лишь на официальных приёмах, да и то — ненадолго.
Ева полностью посвятила себя ребёнку и благотворительности. Она то и дело посещала детские приюты, школы для бедных, лечебницы, куда отвозила подарки, беседовала с людьми, утешала тех, кто был болен или при смерти. Часто она брала с собой дочь, желая научить Мелинду милосердию и сочувствию.
Король же с головой погрузился в дела государства: он разъезжал по стране, наводя порядок в отдалённых территориях или навещал волшебников в Эдраане, словом, делал всё, только бы отвлечься хоть как-нибудь. Однако, если днём он мог быть постоянно занят, читая донесения и подписывая новые указы, то ночь была к нему безжалостна, ибо в ней всегда была она… его королева.
Ева снилась ему почти каждую ночь, всегда в одном и том же сне. Она была рядом, снова глядела на него без страха, протягивала к нему руки… Но, как только он делал попытку поцеловать её, сон рассыпался вдребезги, принося боль разочарования.
Что же до самой Евы, она тоже страдала от той ситуации, в которой они оказались. Видя, как муж погрузился в дела, как он наводит порядок в стране, как люди идут к нему за справедливостью, она понимала, что всё это он делает и для неё тоже.
Она узнала, что Магистр освободил Шона и очень обрадовалась этому. Её так и подмывало увидеться с аптекарем, она даже измыслила способ для тайной встречи с ним, но в последний момент передумала. Шон влюблён в неё, и сердце его разбито, встретиться с ним ещё раз означало снова причинить ему боль, а этого королева не хотела. Она ограничилась тем, что написала Шону длинное письмо, где в очередной раз попросила прощения за всё, что сделала, пусть и не по своей воле. Делия передала письмо лично в руки своего друга, навестив его в родном городе.
Разумеется, со своей наперсницей Ева поделилась тем, что ей пришлось вытерпеть в руках мужа. Делия абсолютно не была удивлена жестокому поведению короля, это было очень похоже на него, а вот то, как он повёл себя в дальнейшем, было очень странно.
Ни разу Магистр не попытался принудить Еву хотя бы поговорить с ним ещё раз. После того, как она выставила его из своих покоев, он ни сделал ни одной новой попытки приблизиться к ней. Когда супруги пересекались на приёмах, они оба вели себя, как ни в чём ни бывало (Еве это даже чем-то напомнило спектакли с участием фальшивого короля), улыбаясь подданным и друг другу, но фальшь не скроешь от вездесущих придворных. Весь дворец знал, что король и королева не спят вместе, и встречаются лишь изредка, в покоях дочери и в столовой. Кстати, даже сидя за одним столом, они перекидывались лишь парой дежурных фраз — о погоде, либо о здоровье принцессы.
Самым сложным для них обоих было пересекаться в комнате Мелинды. Когда Даркен приходил и заставал Еву играющей с дочкой, он с большим трудом скрывал свои чувства. Глядя на жену и ребёнка, которого они зачали в любви и страсти, он остро чувствовал, как сильно его тянет к Еве, как он безумно истосковался по ней.
Будь он прежним, Даркен Рал давно бы нашёл ей замену в лице какой-нибудь хорошенькой служанки, благо, этого добра во дворце хватало с избытком, но сейчас так поступить он не мог, хотя его тело с маниакальной настойчивостью требовало женщины. Однако, король отказался идти на поводу у плотских желаний, предпочитая скрыться от себя самого в ворохе бумаг, донесений и указов.
Сегодня, на празднике урожая, король и королева посетили ненадолго ярмарку, причём, Мелинда была с ними и, радостно улыбаясь всем подряд, гордо восседала на руках отца. Вид короля, держащего на руках ребёнка, вызвал у людей улыбки умиления и только поднял рейтинг Магистра среди народа.
Даркен наблюдал, как искренне улыбается Ева, отвечая на приветствия людей, как она радуется, просто и чистосердечно. Ему она уже давно так не улыбалась… да она и не глядела на него почти совсем.
Неужели же у них нет пути назад, к счастью? Любовь к жене бушевала в сердце короля, словно шторм на море, однако волны его страсти в бессилии разбивались о камни её холодности. В глазах Даркена она превратилась в бесчувственную куклу, по крайней мере, по отношению к нему. Он понимал, что она до сих пор опасается его внезапно возникающей ярости. Видимо, этот страх уже убил в ней всю нежность к нему…
На самом деле, Магистр ошибался — Ева также тосковала по нему, как и прежде. Даже ещё сильнее… Но, чем больше проходило времени, тем сложнее ей было заставить себя сделать первый шаг навстречу мужу. Она не знала, простила ли она его или нет, но иногда в её сны приходила та ужасная сцена, когда Даркен пытался её задушить, его горящие ненавистью и жаждой убийства глаза… Страх до сих пор стоял между ними…
Единственной, кто видел страдания королевы, была Делия. Она старалась особо не вмешиваться в личную жизнь своей госпожи, но даже ей, несмотря на долгую неприязнь к Ралу, было невыносимо наблюдать, как король и королева тоскливо глядят друг на друга тайком. Не раз она слышала, как Ева плачет по ночам в подушку, разрываясь между своими страхами и любовью, которая так и не изжила себя. Она всё ещё любила мужа, но не была уверена в том, что он вернулся к ней прежним.
Вечером, после того, как зажглись огни, и толпа на площади изрядно поредела, вдруг разразилась настоящая гроза, с громом и молнией. Улицы вмиг опустели, а стихия с неистовством обрушилась на столицу. Люди говорили, что это хорошая примета — дождь в день праздника урожая.
Ева всегда боялась грома, и сейчас не понимала, как Делия может так спокойно стоять у окна и заворожённо наблюдать, как мощные потоки воды стекают по оконным стёклам, а молния сверкает так, что слепнут глаза. С каждым новым мощным раскатом грома девушка испуганно вздрагивала, чего, кстати, нельзя было сказать о маленькой Мелинде, которая продолжала спокойно играть со своими куклами, расположившись на большом, пушистом ковре у камина. Когда пробило девять часов вечера и Мелинда начала зевать и тереть свои глазки, Ева уложила дочку в кроватку и попросила Делию приготовить ей купальню.
— Я вымоталась за сегодняшний день, — устало улыбнулась она. — После горячей ванны я точно усну, как младенец.
— Я мигом, — пообещала Делия и тут же исчезла.
Спеша по коридору в сторону купальни, Делия вдруг ни с того, ни с сего наткнулась на короля, который как раз шёл оттуда же. Поспешно присев в реверансе, Делия застыла на месте.
— Королева уже легла спать? — спросил Рал, делая жест рукой, означающий, что Делия может выпрямиться.
— Нет, мой Лорд, она велела приготовить ей ванну, — ответила служанка.
Рал задумался на миг, словно хотел спросить ещё что-то, но… так ничего и не сказал, отпуская служанку небрежным жестом. Он уже направился дальше по коридору, как вдруг услышал позади тихий голос Делии:
— Мой Лорд!
Магистр удивлённо обернулся и взглянул на горничную королевы, которая, явно нервничая, потирала руки, переминаясь с ноги на ногу.
— Королева очень боится грозы, Милорд… — пробормотала Делия, опуская глаза. — Она будет плохо спать этой ночью…
Быстро присев в реверансе, Делия поспешила прочь от короля, который до сих пор смотрел ей вслед. Он понял намёк, который ему дала служанка, но сомневался, что Ева благосклонно отнесётся к его внезапному визиту. Как же ему поступить? Ещё одного отказа он просто не вынесет… Долгими вечерами он раздумывал, как ему решиться снова приблизиться к Еве, как завоевать её заново. Может… она всё же ждёт его?
