Говорил больше Рон, Гарри в основном сиял Солнечной Улыбкой Героя и иногда подхватывал мысль, если Рон начинал путаться в словах или вдруг забывал, что в свете новых тенденций надо говорить не «пожирательское логово», а «тяжелое наследие Войны». Впрочем, его вмешательство требовалось не так уж часто: на предварительном брифинге аврор Уизли получил внушение от Фалька, теплое напутствие от Министра и развернутые инструкции от супруги, по совместительству — одного из ведущих спичрайтеров Министерства, так что теперь говорил буквально как по писаному, иногда поглядывая в дальний угол зала, где с высокого стула происходящее бдительно контролировала миссис Грейнджер-Уизли.
Тщательно отмеренной крупинкой перца в наметившемся сиропе оказалась, разумеется, Рита Скиттер.
— Насколько запланированным было то, что сегодня вместе с бессменным Гарри Поттером в спасении юношей участвовал также мистер Уизли? Ведь мы уже привыкли, что наш герой всех спасает в одиночку…
— Не знаю, к чему вы привыкли Рита, — прервал ее Гарри, ловко переплавив Солнечную Улыбку в акулью. — Мне-то казалось, что в Британии спасением попавших в беду занимается Аврорат, одним из сотрудников которого я являюсь. Как и аврор Уизли. Прошу вас, не надо взваливать на меня одного ответственность за благополучие всей страны, это жестоко по отношению ко мне и некрасиво по отношению ко всем остальным аврорам!
— Ну как же! — сладко пропела Скиттер. — Именно к вашим подвигам мы привыкли, пожалуй, с момента судьбоносного поединка с Волдемортом. Ни в коем случае не хочу умалить роль других авроров, но всё же приятно знать, что на страже нашей безопасности стоит Избранный герой!
— Если вам на страже вашей безопасности нужны именно герои, то это тоже не обязательно я.
— Не только мне, — вставила Скиттер. — Очень многим.
— Мы все к вашим услугам! — иронично поклонился ей Гарри. — Позвольте представить — аврор Рон Уизли, герой войны. Авроры Томас и Финниган — слыхали о таких? Тоже герои войны. Или вот, обратите внимание, прямо сейчас нас всех охраняет Гермиона Грейнджер-Уизли, героиня войны, — он указал в угол зала, в ответ Гермиона погрозила ему кулаком, но тут же спрятала его, заслышав щелчки колдокамер. — Я никогда не был единственным защитником Британии, понимаете? Мы все никуда не делись, и я снова — только один из многих. И кстати, главный, кто отвечает за благополучие всей Магической Британии в целом — тоже герой войны, член Ордена Феникса Кингсли Шеклболт, вы его, наверное, знаете?
Пережидая волну смешков, встретившую его последние слова, Гарри встретился взглядом с Министром. Тот смеялся вместе со всеми и одобрительно кивнул, подтверждая, что партия исполнена безупречно. Так что, когда веселье улеглось, Гарри свернул тему:
— Извините, я отвлекся. По сути вашего вопроса, мисс Скиттер: ничье участие в спасательной операции вообще не «планировалось», — он показал пальцами кавычки. — Я оказался там, потому что узнал, что пропали мои студенты, а аврор Уизли — потому что было его дежурство. А дальше у нас обоих сработала старая привычка: видишь неприятности — надо ввязываться…
В зале снова засмеялись, Рон пихнул его локтем в бок и тут же показал большой палец, Гермиона снова погрозила кулаком — теперь уже почти всерьез, и пресс-конференция покатилась дальше по заданной колее. Необходимое было сказано.
— Ну давай! — раздраженно прервал Драко затянувшееся молчание. — Я готов слушать, как опять сделал из тебя майское дерево!
Гарри, не поднимая глаз, покачал в руке нетронутый бокал виски:
— Да не о чем, собственно. С одной стороны — ну, да, сделал. С другой стороны, я не сказал ничего, во что бы сам не верил, и ни за одно сегодняшнее слово мне не стыдно. А с третьей стороны, я сегодня впервые в жизни наблюдал, как вы с Кингом не дергаете меня каждый на себя, а сели и вместе сочинили мне роль, устраивающую обоих. Может, и в дальнейшем будете все-таки помнить, что мне можно просто ставить задачу, а не тонко настраивать и направлять в нужную сторону…
Малфой с грохотом опустил свой бокал на журнальный столик и навис над Гарри бледным воплощением гнева.
— Если факты, которые тебе сообщают, направляют твой хилый мыслительный процесс в какую-то сторону — это не значит, что тобой манипулируют! Я, Поттер, тоже сегодня не сказал тебе ничего, во что бы сам не верил! Извини, если правда оказалась такой… мотивирующей к определенным действиям. И кстати о «просто ставить задачу» — расскажи мне, пожалуйста, как я должен был себя вести сегодня, чтобы не смотреть сейчас эту драму? Промолчать в тряпочку?
— Не знаю. Не злись. Я тебе верю. И в общем даже не особо мерзко себя чувствую.
— Что ж с тобой сложно-то так, Поттер…
Гарри потянул его за руку, усаживая на диван рядом с собой, и обнял за плечи.
— С тобой тоже не особо просто, Малфой. Но я не жалуюсь, честно.
— И то хлеб, — буркнул Драко, расслабляясь под теплой рукой. И невпопад добавил:
— Спасибо.
Для себя Гарри так и не смог решить, доволен или огорчен он итогами этого дня. Хорошенько обдумать предписанную ему на будущее роль и свое к ней отношение он собирался на следующий день, но прямо с утра навалилась вся заброшенная вчера работа, а потом мысли сбила сова, сбросившая ему в руки письмо от Сюзанны Данбар. Гарри открыл его и нашел два листа пергамента, один исписанный ровным изящным почерком, а второй — измятый и весь в помарках. В первом миссис Данбар сначала ожидаемо выражала благодарность за блудного сына, потом сообщала, что Ральф потратил вчерашний вечер на попытки написать Гарри Поттеру письмо, но так и не решился его отправить, потому что «бедный мальчик страшно переживает и как будто не совсем в себе». И она, как мать, считает необходимым все же донести просьбу «бедного мальчика» до адресата. Больше половины текста второго — мятого — письма составляли зачеркнутые, а то и зверски замазанные чернилами фразы. Общий смысл сводился к весьма формальной благодарности за спасение и куда более искренним просьбам о встрече. Причину для встречи Данбар и пытался сформулировать в зачеркнутых строчках, но понять что-либо было сложно. Вроде парень просил о каком-то совете или помощи.
Встречаться с оболтусом не хотелось совершенно, во избежание спонтанного рукоприкладства. Теперь-то «бедный мальчик» уже не нуждается в спасении, да и встречаться они будут в нерабочее время, то есть долг аврора не будет требовать от Гарри корректного поведения. А надрать дураку уши наверное будет неправильно с точки зрения роли светлого героя? Гарри серьезно разозлился, но все же написал Данбару, коротко предложив, а вернее сказать, потребовав встретиться вечером у Фортескью.
Место было выбрано из соображений прийти чуть заранее, чтобы порцией мороженого и умиротворяющей атмосферой улучшить себе настроение перед разговором, и, в общем, этот план неплохо сработал. К появлению Данбара в дверях кафе Гарри уже был если не благодушен, то снисходителен к чужим ошибкам. Тем более что крутить уши этому конкретному дураку было явно лишним: парень и так выглядел несчастнее некуда, ничуть не веселее, чем во время вчерашнего разговора на тропе.
— Присаживайся, — скомандовал Гарри и, подозвав официантку, заказал себе еще мороженого. — Что-нибудь будешь?
— Я? Да… — Ральф словно с трудом нашел взглядом терпеливо ждущую официантку и заказал чашку чая. Девушка отошла, и за столиком повисло молчание. Гарри никуда не спешил, а Данбар, сгорбившись, смотрел в стол и начинать разговор не торопился. Когда принесли заказ, он крупно вздрогнул от появления чашки прямо перед носом и наконец-то поднял глаза на Гарри.
— Что мне теперь делать, профессор?
Вот так, ни «здравствуйте», ни каких-нибудь пояснений.
— Крайне нечеткий вопрос, мистер Данбар! — Гарри снова поймал себя на снейповских интонациях. Что-то такое будил в нем этот «бедный мальчик», что-то летучемышиное.
— Извините… — и парень опять уставился в стол. Гарри съел ложку мороженого. Потом еще несколько. И понял, что если дело и дальше пойдет такими темпами, то придется заказывать и третью порцию.
