— Потому что Майкл сломал какому-то альфенку руку, — пояснил Ваня, быстро усаживаясь перед одной из тарелок и широко, заискивающе улыбаясь, глядя в глаза Чарльзу. Тот легонько дернул его за волосы, но прогонять не стал.
— Что? Майки, зачем? — Ричард развел руками.
— Он меня ударил. Но больше он так не будет, — злобненько хмыкнул Майки, криво улыбнувшись. Нет-нет! В шесть дети еще не должны быть настолько криповыми!
Шон покосился на Чарльза, потом на Майкла, снова на его анатэ, и все встало на свои места. Яблочко от яблони. Ричард тяжело вздохнул и махнул на младшего сына рукой, вернулся на диван, куда успел заманить Кима.
— И после этого ты считаешь новости о твоем поле главной моей проблемой? — усмехнулся он.
— Просто я…
— А вы опять будете целоваться с МакКензи? — влез в разговор Майки, перегнувшись через спинку дивана и нагло улыбаясь.
— С чего ты взял? Совсем дурной? — смешно проглатывая окончания, выпалил Ким. Он, ясное дело, понимал, что об их с Шоном связи родители знают, но по тому, как густо покраснело его лицо, было очевидно, что говорить на эту тему он не планировал.
— Пап, а я видел, как они целовались! И обнимались! И шептались!
— Вы всем в его комнате что ли занимались? — выгнул бровь Ричард, глядя при этом на Шона, словно только ему могло подобное прийти в голову.
— Конечно, нет!
— Я шпионил! А они даже не заметили, — прыснул Майкл. — Хотя… они вроде вообще ничего не замечали, когда…
— Майкл! Иди обедать, — прервал его Чарльз тоном, не терпящим возражений и отлагательств.
Майки нехотя отправился на зов. Проходя мимо Шона, он залихватски подмигнул ему и улыбнулся. Шон честно пытался вспомнить, в какой из дней они с Кимом могли спалиться? Когда были настолько в запале, что не заметили поблизости мелкого? Да и вообще! На кой-черт Майкл за ними следил, мелкий паразит! Судя по выражению лица Кима, он думал о том же самом, и заодно сильно злился на братца за длинный язык.
С появлением младших в доме стала рассеиваться напряженная и тяжелая атмосфера. Майки и Дерек то и дело чудили, родители их одергивали, Ваня стремился наесться, словно боялся, что в следующий раз покормят его не скоро. На самом деле, если не заглядывать вглубь и не разбираться в деталях, то Ронвуды ведь совершенно рекламная семья! Родители — истинные; такие разномастные, но однозначно яркие дети, приемный злобненький русский, которого вроде бы недолюбливают, но при этом терпят, и большая страшная семейная тайна. Вот только в данном случае непонятно, что именно можно за нее считать. Работу Ричарда? Прошлое Чарльза? Пол Кима? Историю, откуда у них вдруг взялся Ваня? Странный агрессивный характер Майки? Или то, как во все это не вписывается идеальный Дерек?
— Уезжай, МакКензи, — послышался из-за спины тихий голос Кима. Тот подошел поближе, пользуясь моментом, когда все отвлеклись от него. Он не выглядел агрессивным, скорее уставшим и подавленным.
— Нет, — Шон покачал головой, обернувшись и борясь с желанием, как и Ричард раньше, взять руку Кима, пожалеть ее. Ведь когда он ухаживал за Кимом, ему позволены были такие прикосновения.
— Ты собираешься преследовать меня всю жизнь? — сухо уточнил Ким.
— Да, если ты собираешься всю жизнь от меня бегать, — Шон не был уверен, что говорит правду. Ему казалось, рано или поздно такая ситуация надоест ему и когда-нибудь он просто махнет на Ронвуда рукой и позволит исчезнуть из его жизни навсегда. Но это случится не сейчас.
****
Беда Шона была не в том, что он не знал, как поступить будет правильно. Скорее, его терзало то, что он боялся этого самого шага и не решался его сделать. Все свои неудачи и проблемы последних лет он так или иначе ассоциировал с Кимом, ведь если хорошо задуматься — никаких сомнений, метаний и слишком тяжелых размышлений у него прежде не наблюдалось. Это Ким своим появлением внес смятение в душу, мысли и жизнь Шона. Их истинность, такая неправильная, ненужная обоим, буквально рушила все, к чему Шон стремился, о чем мечтал, и заставляла концентрироваться только на инстинктах, природной необходимости находиться рядом с Кимом. А все желания и принципы превращались в ничто.
И Шон отлично понимал, что должен сделать — наплевать на страхи, потратить жуткую сумму и обрезать нить, связавшую его с Ронвудом, избавиться от их истинности и стать свободным. Он знал — Ким думает так же. Они не решались начать разговор об этом, договориться, открыто обсудить. Ведь, черт побери! Не каждый день приходится осознанно и решительно бороться с собственным нутром. Но в их случае это необходимо! Они не уживутся, не смогут найти подход друг к другу, только будут мучиться и жалеть о потерянной жизни, ненавидеть — и рано или поздно разбегутся.
Шон сидел в плетеном кресле на заднем дворе и курил сигареты Ричарда, потому что собственные давно закончились. Он собирался докурить, досчитать до десяти и направиться к Киму, на этот раз серьезно поговорить с ним и прийти к общему решению, которое, по сути, было единственно верным. Потом придумают, где взять деньги, а о рисках лучше не заикаться — хуже, чем сейчас, все равно не будет.
— Надеюсь, ты понимаешь, МакКензи, я не оценю твои ночные посещения комнаты Кима, — с усмешкой уточнил Ричард, тоже выйдя на улицу.
— Я вообще был уверен, что вы меня выставите, а не позволите остаться на ночь, — признался Шон.
— Нет, что за ерунда! Приличные семьи не выгоняют гостей вот так грубо. К тому же, если и убивать тебя, то когда, если не под покровом темноты? — Ричард уселся в соседнее кресло и закинул ноги на столик, тоже закурил.
— Ким все же отправил вас меня убить?
— Нет. Он хочет, чтобы ты поскорее уехал.
— Ну заебись, — грустно вздохнул Шон. Несмотря на его решение, он не мог контролировать свои эмоции и отчужденность; ненависть Кима были ему неприятны и причиняли боль.
— На самом деле, совсем не плохо, — заявил Ричард. — Я точно знаю, были времена, когда Чарли согласился бы меня пристрелить и даже лично пустил бы пулю мне в висок, окажись у него под рукой пистолет.
— Семейные ссоры не в счет, — улыбнулся Шон. Он ненавидел себя за то, что от слов Ричарда в душе стала разгораться какая-то иррациональная надежда на хорошее. Ведь родители Кима справились, может, и у них с Кимом получится?..
— Я говорю не о семейных ссорах, — отрицательно мотнул головой Ричард, прикрыв глаза. — Ты — альфа, и Ким в своей голове — тоже. Но, по сути, ничто не мешает вам быть вместе. Вы просто глупые дети, которым родители, общество, время навязало стереотипы, а вы поверили в них — вот и все, — он помолчал, прежде чем продолжить говорить. На этот раз гораздо тише, но с каким-то надрывом, словно каждое слово было наполнено воспоминаниями. — Между вами не стоит фанатичная идея, которая пропитывает до костей, проникает в мозг и вызывает ненависть и агрессию ко всем альфам. Нет прошлого, от которого встают дыбом волосы и представляя которое сложно уснуть. Нет закона, который запрещает вам быть вместе, нет людей, которые способны вас разделить.
— Между нами стоит ненависть Кима только к одному альфе — ко мне, — невесело проговорил Шон. Он отлично понял все, что завуалированно сказал Ричард. — А в прошлом… я не сдерживал обещания, обижал его, оставлял одного… — Шон хотел продолжить, но поймал взгляд Ричарда, который словно говорил: «А ты думаешь, я много своих обещаний сдержал? Или не оставлял Чарли одного?». Шон вспомнил, ведь отца Кима не было почти год! А это совсем не малый срок для семьи.
— Ты просил совета, МакКензи, так вот. Есть два варианта: первый — простой, отказаться от всего и каждому из вас пойти своей дорогой. Уверен, ты думал об этом. Потому что я тоже часто об этом думал в самом начале. Второй — наплевать на весь мир и построить собственный, который подойдет вам, где комфортно будет вдвоем, и держаться друг друга, как бы ни было сложно.
— Как быть, если я и Ким выберем разные варианты? — нервно спросил Шон. В нем нарастала буря, и он не понимал, как мог уже почти решиться порвать связь, а после короткого разговора готов снова кинуться во все тяжкие.
