— Тефтелю это не понравится, — он кивнул на заспанного пса, который зевнул во всю пасть как раз в тот момент, когда на него обратили внимание, и продемонстрировал ряд устрашающих зубов. Шон часто думал, что он похож на Кима, такой же всклокоченный, дурашливый и порой чрезмерно агрессивный.
— В Калифорнии запрещено держать в домах медведей, — авторитетно заявил Крис.
— Нам можно с вами в больницу поехать? — спросил Нильсон, совершенно уверенный, что если ему не разрешат — он все равно поедет.
Шон кивнул. Все трое вышли из дома. Ким сидел на месте возле водителя, Шон сел за руль, а Крис и Пирс — назад.
Ким не оборачивался на друзей, он не представлял, что они когда-нибудь в принципе узнают правду, но чтобы еще и вот так. В день родов! Ему казалось, если и была надежда в будущем восстановить отношения, то теперь исчезла. Зачем они вообще приперлись? Шон — мерзавец, с какой это стати он разрешил им ехать?
Шон плевать хотел, что думают друзья или бывшие друзья Кима, он волновался, но старался вести себя спокойно. Закурив сигарету, а когда Ким ее отнял, то еще одну, он позвонил отчиму.
— Пап, мы едем в больницу… да, у Кима роды начались, — ему хотелось бы, чтобы родители приехали посмотреть на его малыша. Но анатэ так и не принял Кима. Они почти год общались только по телефону из-за этого. Шон надеялся, что он оттает, когда появится ребенок, но слишком на это не рассчитывал. После Джона он набрал номер лучшего друга.
— Мэл… да… нормально… да не очкую я! Хорошо, встретимся там! — Шон заулыбался из-за того, что Мэл вместо приветствия спросил: «Чудовище рожает?» и сразу же сообщил, что приедет в больницу раньше них.
— Позвони губернатору штата! — недовольно буркнул Ким. Хотя они с Мэлом дружили, и увидеть этого придурковатого, не затыкающегося ни на секунду юмориста он был не против.
— Не вредничай! Я сейчас еще в Палмер позвоню! — засмеялся Шон, поглаживая Кима по бедру, он потянулся за поцелуем. В следующее мгновение он вспомнил, что они в машине не одни, и, возможно, Киму неприятны подобные манипуляции. Но, на самом деле, Киму было все равно. Он чмокнул Шона в губы и широко улыбнулся, отчего тот стал быстро отрицательно мотать головой. Шон знал эту улыбочку.
— Я хочу бургер, — капризно выдал Ким.
— Ким, бля! Где я тебе бургер возьму на этой дороге? Ты можешь сначала родить, а потом пожрать? — возмутился Шон, мысленно уже выбирая путь до МакДональдса. То, что Ким от него не отъебется, он прекрасно знал. Не хватало еще поругаться.
— Сверни сейчас на проспект, там можно будет срезать, ай, бля! — скомандовал Ким и скорчился от первой судороги, неожиданно сильной.
За два квартала до больницы Ким доедал восьмой бургер с мороженым и запивал это коктейлем спрайта и колы. На дурацкие вопросы он отвечал, что ему так вкусно и чтобы от него отъебались. И, если кто-то еще что-то спросит, то он вышвырнет его из джипа.
Шон уже давно благоразумно помалкивал. Если Крис и Пирс забыли, то он-то хорошо помнил, какой Ким самодур, и он реально может выкинуть что-нибудь эдакое… или кого-то из машины. Он припарковался поближе ко входу и выскочил первым, чтобы помочь Киму. Но ожидаемо получил дверцей по руке и потом еще раз. От боли Ким становился злее и хотел убить Шона за то, что сделал ему подсадку. Удивительно, но самочувствие напоминало течку, только гораздо интенсивнее. Но все равно из-за этого на инстинктивном уровне хотелось трахаться.
— Я уж думал, что вы решили разродиться в пробке! — крикнул им Мэл и выбежал из дверей больницы навстречу. — Прикиньте, сегодня все, как идиоты, начали рожать, врачей не хватает. Я договорился с одним, а его вызвали к другому!
— Позвони Дэвиду, — приказал Ким, не потрудившись даже обернуться к Шону.
— Я же звонил! Он сказал, что не успеет приехать и вызовет какого-то там хорошего специалиста, который тобой займется, — выдержано объяснил ему Шон в третий раз.
— Ебал я этих специалистов! Если бы не один специалист, то я не был бы такой пузатый! — вспылил Ким и скорее жалобно, чем грозно зарычал.
— Не нужно всем рассказывать подробности нашей интимной жизни, — гоготнул Шон и, прихватив Кима под локоть, потянул в здание больницы.
Их встретил очень вежливый бета-медбрат, проводил в палату, выслушал все оскорбления и черную зависть, ему-то рожать не придется.
— Вот бы я тоже был бетой! — мучительно вздохнул Ким, скорчившись от судороги. В родильном крыле такие признания звучали часто, и все к ним уже привыкли.
— Это ваши первые роды?
— И последние! — простонал Ким. — Съеби отсюда, сука! Ненавижу тебя! Гори в аду! — зарычал он на Шона.
Тот поторопился выскочить из палаты, а Мэл, Пирс и Крис за ним следом. Они уселись на кресла и просидели некоторое время в полном молчании. Потом Мэл, как самый ответственный, свалил за кофе и шоколадными батончиками. Крис с трудом осознавал реальность происходящего и хотел проснуться в срочном порядке. Пирс вспоминал, когда видел Кима в последний раз, и до него дошло, что тогда у Ронвуда началась течка, а не у его омежки. И все неожиданные пропажи в школе теперь стали объяснимы. Шон закрыл глаза и прислушивался к тому, как Ким ругается на бету.
— Когда мне введут эвтаназию? — проскулил Ким, сжавшись от очередной схватки.
— Доктор Элисон звонил, сказал вколоть вам стимулятор, чтобы схваточки были повеселее, — ответил бета, проигнорировав намеренную ошибку Кима.
— Да этот ваш доктор Элисон — садист! Куда же веселее? Я и так смеюсь, видишь?
Бета спокойно улыбнулся и ввел Киму в вену иглу. Боль усилилась, и схватки стали чаще. Ким уже просто ненавидел долбанного Элисона. Его будто одновременно ебали три жирафа. А живот сокращался по несколько раз каждые пять минут.
В коридоре, где находилась палата Кима, появился молодой рыжий омега. Он на ходу поправлял свою больничную форму и заплетал волосы в косу. Рядом с ним семенил другой бета и рассказывал ему о словах и рекомендациях Дэвида Джонса. Они остановились перед палатой.
— Доброе утро, я Уильям Элисон, буду принимать… — он не договорил, потому что наконец оторвался от папки с данными и поднял глаза на четырех онемевших альф.
Все они, разумеется, узнали Уилла Хамильтона — бывшего омегу Кима, и теперь каждый на свой лад мысленно оценивал масштаб предстоящей катастрофы.
— Привет, ребята, — недоуменно закончил Уилл.
— А больше никто не может принять роды вместо тебя? — с надеждой попросил Шон. Он с содроганием сердца думал, что произойдет, когда Ким, лежа на родильном кресле, увидит у себя между ног бывшего.
— Там твой супруг? — поднял бровь Уилл, он тут же стал серьезным. — Не переживай, МакКензи, с ним ничего не случится. Выпей кофе.
— С ним-то ничего не случится, — тихо прошептал Мэл, когда Уилл решительно вошел в кабинет.
Ким, который до этого методично постанывал от боли, вдруг затих, и в палате повисла гробовая тишина. После раздался сердитый рык и звук опрокинутой капельницы. Шону показалось, что там какое-то неестественное движение, но войти он не решался. Пусть лучше Ким убьет Уилла, чем его.
— Я не буду рожать! — рыкнул Ким, и Шон улыбнулся от этого заявления, словно у него был выбор.
— Ронвуд! Вернись на место! Живо! От меня беременным еще никто не уходил! — зашипел в ответ Уилл.
Но, что бы там ни говорил и ни возражал Ким, омега победил. Кажется, угроза привязать к родильному креслу подействовала лучше всего. Полтора часа спустя уставший Уилл выглянул из палаты.
— Шон, ты можешь войти.
У него в лице не было ни кровинки, и это здорово напугало Шона. Он вскочил и рванулся к Киму. Тот лежал уже на кровати, на животе у него был большой пакет со льдом, а простыня немного испачкалась кровью. Шон озабоченно огляделся по сторонам и увидел крошечный сверток в люльке слева от Кима. Он подошел к Киму и нежно поцеловал его во вспотевший висок, а потом в губы. Настроение Кима изменилось, он был спокоен и безмерно счастлив тому, что наконец-то избавился от пуза. И очень доволен малышом. Он понравился Киму, несмотря на все уродство, фиолетовый цвет и заплывшую, как у алкоголика, мордашку.
