— То есть толпа пьяных, неудовлетворенных альф, — довольно злобно усмехнулся Курт. Он знал, чем их дискуссия закончится, но слабые сопротивления Дина его забавляли.
— А ты с претензией на супергеройство? Один против пятидесяти четырех?
— Я справлюсь, — кивнул Курт. Он был в этом совершенно уверен: если и придется кому-то отрезать яйца или прострелить башку, чтобы другим было неповадно лезть к его омеге, Курт без сомнения это сделает. — А ты? Один против пятидесяти четырех?
— Сукин сын! — ядовито, очень похоже на змею прошипел Дин.
========== 02. Город в пустыне ==========
======== Вторая глава ========
========== Город в пустыне ==========
Дин больше не разговаривал с Торресом, мысленно придумывая для него обзывательства и проклятия. Он пока не знал, насколько альфа вспыльчивый и на что способен в гневе, потому не торопился озвучить все те мерзости, которые приходили ему в голову. Но зато он убедился — совестью Торрес не обременен. Отчетливо представлялась сценка, как он смачно воткнул бы вилку в бедро Курту. Жаль, это лишь мечты: столовых приборов с собой не было. Да и Дин подозревал, что на деле причинить вред человеку у него кишка тонка. Пусть даже такой сволочи.
Дин все ждал, когда появится лагерь, и надеялся на нечто вменяемое, где можно укрыться от мучившей жары и вездесущего песка. Каково же было его разочарование, когда впереди показались жуткие, убогие развалины. И Торрес так уверенно ехал в их сторону, что не оставалось сомнений — это и есть их место назначения.
— Дерьмо, — прошептал Дин, когда холодные пальцы отчаяния тихонько прикоснулись к его плечам, медленно подступая к горлу.
— Ты хотел сказать, дом, милый дом? — хрипло хмыкнул Торрес и откашлялся.
В кабине сильно пахло его естественным запахом и сигаретами. Но больше всего Дина волновали горькие нотки — характерные для скорого гона. Как снег на голову на Дина свалилось новое потрясение. Гон! Чертова весна же! Пятьдесят четыре альфы в лагере, каждого из которых переклинит на желании повязать омегу… Его!
В животе Дина все сжалось, норовя превратиться в камень, а после — подскочить и застрять в глотке. Ему стало трудно дышать, но Торрес резко прервал попытку опустить стекло.
— Рехнулся? Хочешь нажраться песка на неделю вперед?
— Вы принимаете какие-то подавители гона? — напрямик спросил Дин, глядя Курту в глаза, надеясь, что тот отвлечется от дороги и посмотрит на него.
— Нет, это нецелесообразно. Омег, которые могли подвергнуться опасности, у нас нет. А воздержание во время гона придает больше злости и ярости. То что нужно для войны.
— Но теперь омега есть! — возмутился Дин. Перспектива стать лагерной шлюхой пугала куда сильнее, чем погода и боевые действия. Хотя второго он еще не ощутил, только результаты видел — груз двести.
— Уймись, — отмахнулся Торрес. — Никто из солдат не тронет моего омегу, — он говорил это так уверенно, словно уже проверял или верил в собственное бессмертие.
— А ты сам? — Дин поморщился. Да, Торрес заявил, что выдаст Дина за своего жениха, но он не уточнял, придется ли и впрямь исполнять какие-то омежьи обязанности. Как жаль, что Дину не позволили взять сюда любимый М9. С пистолетом он чувствовал бы себя хоть чуточку увереннее. А сейчас вдруг осознал, насколько беззащитен и лишен свободы выбора.
Торрес оторвал взгляд от дороги и коротко, но цепко мазнул глазами по Дину. На его лице ничего не выражалось, кроме недовольства, которое появилось еще в самолете, и капельки насмешки. Да уж! Смешно ему, в какой ситуации оказался Дин, потешается, козлина! Как Лео его только терпел? Почему не предупредил, какой его любовник ублюдок? Дин невольно вспомнил все восторженные рассказы брата о их сексе и звучно сглотнул подступивший к основанию языка ком. Такие эпитеты как «ненасытный», «гигант» и «просто зверь» теперь не на шутку пугали.
— Ты не в моем вкусе, — наконец ответил Торрес, приподняв бровь и напоминая о словах самого Дина ранее. Злопамятный! Похоже, когда он вернется в Америку, Лео все же не поздоровится. — Хотя… вот если тебя мордой вниз на матрас кинуть…
Дин не сдержался и пихнул его локтем под ребра, обалдев от такого наглого заявления:
— Да ты охренел? — ощетинился он.
— Пошутил, — улыбнувшись, хмыкнул Торрес и, помолчав, добавил: — Тебе еще и кляп придется засовывать, а то много пиздишь и протестуешь.
«Сучара», — подумал Дин.
Он заметил в отражении на пыльном лобовом стекле, как изменилось его лицо: стало каменным, а выражение — враждебным. Дин пошарил взглядом по салону кабины. Теперь он уже не был уверен, что не сможет ткнуть этого самодовольного урода чем-то остреньким.
— Да ладно, не принимай все так близко к сердцу, — хмыкнул Торрес, заметив лихорадочные поиски. — Не будет никто тебя иметь против твоей воли. Но у меня встречный вопрос. А ты взял с собой таблетки от течки?
— Взял, — кивнул Дин, тихо выдохнув.
Шутник хренов! Они с Лео друг друга стоили! Оба умеют устраивать жестокие розыгрыши! Жаль, Торресу Дин навалять не может, но брата непременно отлупит, когда вернется домой. Если…
Грузовик притормозил у разгромленного здания, двери и окна которого были выбиты и зияли черными провалами, создавая жуткое впечатление заброшенности. И когда оттуда появились любопытные, но уставшие и обгоревшие на солнце лица, а от бывшего прежде главного входа в их сторону поспешила парочка альф, Дину в очередной раз стало не по себе. Они не походили на солдат американской армии. Скорее, на повстанцев-оборванцев из антиутопических фильмов: пыльные, небритые, в потрепанной одежде, лишь отдаленно напоминающей форму. И первым делом они не направились к кузову, а стали заглядывать в окно пассажирской двери, с любопытством глядя на Дина.
— Чо им надо? — тихо спросил Дин, невольно отстраняясь от окна и чувствуя, как у него задергался глаз. Он спит! Наверняка же! Не может быть происходящее реальностью. Проснется у себя в кровати, примет душ, выпьет кофе и отправится на работу в тир. А Лео полетит сюда и будет охреневать на полную катушку вместо него! Черт!
— Хотят посмотреть на омегу командира, — пожал плечами Торрес, опять прикуривая и глуша мотор. — Я сказал им, мой жених красавчик. Теперь придется объяснять, что у меня странный вкус.
— Иди нахрен, — прошипел Дин. Их все еще отгораживало от солдат стекло, и те не могли их слышать. Но видеть — вполне, и поэтому, сказав это, Дин попытался мило улыбнуться, чтобы те подумали, будто влюбленные воркуют. — Или я это уже говорил? Тогда — гори в аду!
— Ты начинаешь мне нравиться, — ответил Курт, показав кулак солдатам, которые все прибывали у окошка, и жестом приказал заняться грузом.
— Даже и не знаю, что может быть хуже, — буркнул Дин.
— Здесь ты скоро поймешь и узнаешь все ступени и оттенки слова «хуже», — серьезно пообещал Торрес. И, больше не продолжая дискуссию, вышел на улицу. — Ну что вы прилипли носами, как дети у витрины со сладостями! Омег не видели?
— Так уж давненько! — тут же отозвался один из солдат.
Дин не собирался выходить через свою дверь и оказываться сразу в окружении незнакомых альф. Торрес хоть и был подонком, но уже не совсем посторонним. Дин перелез подлокотник и старомодную ручку коробки передач и вышел в духоту, тут же заступив за спину Торреса. Плевать ему, что там кто подумает. По легенде, они любовники, а он — красивый и глуповатый Лео.
Солдаты захохотали, заметив такое поведение, и на разные лады стали умиляться и говорить, какой Дин хорошенький. Словно тот был несмышленым и неуклюжим котенком. Знали бы они, что Дин думает о них и их капитане, язык бы не повернулся назвать омегу милым.
— Разгружайте! — рыкнул Курт, взяв Дина за руку и потащив за собой в здание. — И того, кто тронет мои сигареты, я собственноручно пристрелю!
— Но здесь целый ящик, капитан!
— И весь он мой! — тут же заявил Торрес.
Еще и жадный! Единоличник и тиран с плохим чувством юмора! Дин не успевал толком оглядываться, но понял, что внутри здание выглядело не так хреново, как снаружи. Он быстро сообразил, что это бывшая больница, и пребывал в некоем недоумении.
