– Вы в четырехстах пятидесяти километрах от Уилбрука. Сколько…

– Три часа, – ответил Митч. – Выезжаю немедленно, поэтому, сержант Дженкинс, будьте добры организовать мне и моей группе рабочее пространство. И что-нибудь из еды сообразите.

Инспектор Эндрюс помолчал.

– И да, сержант Дженкинс… постарайтесь до моего приезда не наломать больше дров.

Громкий щелчок и затем гудки, как будто Митчу последнего оскорбления показалось мало и он решил еще кинуть трубку.

В участке повисло молчание – своего рода поминки по достоинству Чендлера. Дабы как-то исправить ситуацию, сержант обратился к остальным:

– Держитесь. Скоро будет жарко.

Безрадостно, зато честно. Подчиненные, стоявшие возле стола, молча закивали, но заговорил первым Ник:

– Не знаю, сержант, что вы там не поделили, но как по мне, этот инспектор – та еще скотина.

– И весьма заносчивая к тому же, – поддакнула Таня.

Чендлер согласно кивнул.

– На вашем месте я бы придержал это мнение при себе… Ладно, за работу.

После такого публичного унижения оправиться было непросто, но Чендлер взял себя в руки и начал выполнять полученные указания.

– Таня, пока полиция штата не вышлет подкрепление, на тебе шоссе и сто сорок вторая. Лука, берешь направление на Дали – это если вдруг он решит уйти на юг, а не на север. Джима я отправлю в сторону Стокмена. Будем надеяться, этого хватит. Соблюдайте осторожность, мы не знаем, на что он способен.

– А если он решит уйти тем же путем, что и попал сюда? – поинтересовался Ник.

– Маловероятно, – ответил Чендлер, впрочем, довольный тем, что молодой констебль не побоялся высказать свои соображения. – По его словам, он приехал на велосипеде. Однако проверь, не было ли за сегодня сообщений об угоне машин, мотоциклов, тракторов или другого транспорта.

Едва Лука с Таней вышли, Ник доложил, что заявлений об угоне не поступало. Чендлер не удивился. Городок маленький; новость о краже автомобиля – да что там, велосипеда – разнеслась бы мгновенно. Обстановка накалялась с каждой минутой. Буквально утром они маялись от безделья, теперь имели дело с двумя потенциальными маньяками: первый сидит в камере, второй на свободе. Беда не приходит одна, и Чендлер знал об этом как никто другой. Не было ни жены, ни детей – и вот он в разводе, в одиночку воспитывает двоих. После чумы – потоп.

Вот только этот потоп того и гляди готов был захлестнуть сразу всех.

Через пятнадцать минут Лука, Таня и Джим заняли свои позиции и доложили: все тихо. Никто, конечно, не ждал, что Гэбриэл – если он еще в городе – воспользуется крупной магистралью, однако хоть что-то надо было сделать. По мнению Митча, Чендлер только на это и способен.

Ник сидел за своим столом, насупившись от несправедливости.

– Потерпи, скоро и ты будешь при деле, – сказал ему Чендлер, втайне надеясь, что задание будет даже более рутинным, чем работа в регистратуре.

– Когда же? У вас что, часто такое случается?

– Послушай, Ник, – попытался утешить его Чендлер. – Я бы никогда не подумал, что у нас объявится маньяк – и вот, пожалуйста. Если такое произошло у нас, значит, может произойти где угодно. Сидя здесь, в самом центре расследования, ты делаешь очень важное дело. Да, на первый взгляд, кажется, что все интересное где-то там, но мы ведь не имеем права оставить участок без охраны, тем более когда один подозреваемый сидит в камере, а другой на свободе. Если Гэбриэл действительно пытался убить Хита, то может попробовать снова. Кто знает, вдруг главные события будут разворачиваться не на улицах, а именно здесь? А теперь, пожалуйста, передай ориентировку на Гэбриэла в полицию штата.

Ник кивнул и выпрямился.

Следующий свой приказ Чендлер внутренне не одобрял, но выхода не было:

– И напомни им: ни слова прессе. Нельзя, чтобы информация просочилась в «Фейсбук», «Твиттер» или «Снэпчат» какой-нибудь.

Он сыпал названиями, как будто разбирался в теме, хотя на самом деле просто подслушал у дочки. Делать было нечего, только сидеть и ждать – новостей или подмоги. Натура Чендлера протестовала против необходимости держать жителей городка в неведении, но приходилось признать: тут Митч прав. Массовая паника сейчас совсем ни к чему.

Неизвестно, когда получится снова увидеть детей, поэтому сержант позвонил домой. Первым к телефону, как всегда, успел Джаспер.

– Алло! – раздался задорный детский голос.

Мальчонка был от природы любопытен, словно какая-то сила постоянно заставляла его совать пальцы куда не следует, разбирать все подряд на части и в таком виде бросать – пускай другие чинят.

– Джаспер, это я.

– Папа! – буквально проорал сын в трубку.

– Да, Джаспер. Все дома? Чем занимаетесь?

Просто проверяю, успокаивал себя Чендлер. Никого не предупреждаю, лишь хочу убедиться, что все на месте.

– Ну, да… Бабуля с дедулей смотрят телик, а Сара у себя в комнате.

– Отлично. Попроси дедушку, пусть поставит тебе мультики.

Пусть лучше сидят дома.

– Но ты же говорил, что нельзя весь день торчать перед экраном.

– Да, говорил, но иногда можно. Сару мне позови, пожалуйста.

В динамике что-то стукнуло. Джаспер, наверное, сразу побежал за сестрой, бросив трубку болтаться. Чендлер оглянулся в сторону регистратуры: Ник передавал диспетчеру описание Гэбриэла.

– Чего?

Голос у дочери, в противоположность брату, был раздраженный. Больше всего ей хотелось снова уткнуться в свой «айфон». Чендлер изо всех сил старался отучить ее от этой привычки, но работа не позволяла, и Сара все свободное время проводила за всякими Angry Birds, Candy Crush и другими играми, где нужно было все ломать, швыряясь разными зверушками. Как-то Чендлер тоже попробовал сыграть. Не оценил.

– И я тоже рад тебя слышать, – сказал он.

– Угу. Пап, я занята, чего тебе?

– Как прошла репетиция первой исповеди?

Исповедь – единственное, что интересовало Сару, кроме телефона. Для нее это был шанс выделиться перед друзьями.

– Нормально. Еще будет генеральная репетиция, только без платьев. Слова там тоже говорят не те, но я спросила у Ники с Эми, и они…

– А может, брата попросишь помочь?

– Джаспера? Ну нет! Зачем мне его помощь? Он ведь… он ведь ничего не знает… и он все испортит. – В ее голосе звучал искренний ужас.

– Пожалуйста, я прошу. Он с радостью согласится тебе помочь.

– Но как он мне…

– Как угодно, – оборвал дочку Чендлер. – Лишь бы не думал, что про него забыли.

Сара молчала и только обиженно сопела в трубку.

– Ну ладно, – сказала она наконец, а потом добавила: – Пап…

– Да, малыш?

– Когда ты придешь домой?

– Не знаю. Сегодня, скорее всего, нет.

– А почему?

– Дела.

– А. Ну ясно.

И все. Даже если она и расстроилась, то тут же забыла. Отсутствие отца было настолько привычным, что Сара перестала обращать внимание. Гнусное чувство. Неудивительно, что Тери решила отсудить детей у бывшего мужа. Чендлер действительно слишком много времени проводил на работе, хоть никогда бы этого при ней не признал. Тери не понимала, что он руководит целым участком, что зона ответственности большая, а людей не хватает – и с выходом в отставку Билла их стало еще меньше. Уважительная причина, хотя суд едва ли сочтет ее таковой. Впрочем, эту заботу можно оставить на другой раз. Когда все уляжется.

– Папа?

Это снова Джаспер. Интересно, давно он тут? Чендлер отчитал себя за то, что не может толком уделить внимание детям.

– Да, Джаспер, я слушаю тебя.

Он представил сына на другом конце провода. Девять лет, среднего роста, с непослушной копной волос, которую не берут ни расческа, ни гель. Чтобы хоть как-то их уложить, приходилось обильно поливать водой.

– Я видел в гараже карт. Когда придешь, достанем его?

Карт собирали прошлым летом, а такое ощущение, что несколько лет назад. Весь год он пылился в глубине гаража в ожидании, пока Джаспер им снова заинтересуется.