========== Часть первая ==========

Уже который вечер подряд Чарльз сидит за столом, лаская взглядом строгий рисунок шахматной доски, пока его оппонент размышляет над новым ходом. Это далеко не первый вечер, всегда перетекающий в ночь, полную тихих разговоров, разбавляемых только коротким стуком резных фигур. Несмотря на уже прилично ощущаемый недосып и на то, что все остальные обитатели поместья давно спят, изменять этой традиции не желает ни Чарльз, ни Эрик.

Каждое утро профессор Чарльз Ксавье думает о том, что играть можно и без виски, а просыпаться — без сухости во рту и пока еще легкой головной боли, но наблюдать за тем, как пьет Эрик — отдельное удовольствие: тонкие, идеально сочетающиеся с правильными чертами лица губы сжимают край бокала настолько играючи изящно… И больше всего в такие моменты Чарльз любит, когда Эрик улыбается или хотя бы хмыкает с высокомерной снисходительностью. Каждая шутка и каламбур, возможно выставляющие телепата недалеким, стоят того, как чуть вздрагивают эти влажные от виски губы, как коротко, но ярко вспыхивает в глазах Эрика эта веселость, это расположение к собеседнику. Эрик выглядит очаровательно пьяным в такие моменты, и порой Чарльзу жаль, что это только обманчивое впечатление — на самом деле Эрик просто не может позволить себе такую слабость, он всегда держит себя в руках.

— Жду не дождусь новой тренировки с Шоном, — знаменуя окончание недолгой паузы в их разговоре, подал голос Леншерр. В одно мгновение после своего хода он избавился от излишне сосредоточенного выражения лица, вновь улыбаясь одними глазами и плавно поднимая подбородок, — Возможность толкнуть подростка с крыши, оказывается, неплохо снимает стресс.

Чарльз прыснул, неодобрительно качая головой, но не смог сдержать улыбки. Не поднимая взгляда от доски, он глубоко вздохнул, но передумал напоминать Эрику о том, что недопустимо вот так поступать с учениками, а именно ими Ксавье и считал юных мутантов.

— А ведь сначала ты совершенно не горел желанием лично присутствовать и помогать им. Я знал, что ты не пожалеешь, — убирая слона из-под удара, отозвался Чарльз и следом потянулся к застывшей руке Эрика. Телепат лишь слегка задел теплую кожу там, где кончался рукав плотной черной водолазки, намереваясь забрать у мужчины пустой бокал. Длинные пальцы вздрогнули.

— Черт, — в тот же миг одернув руку, нахмурился Леншерр, уставившись на осколки и уже куда тише выругавшись себе под нос на немецком.

Чарльз предпочел скрыть свою растерянность и ободряюще улыбнуться, уверяя друга, что все в порядке и они всегда найдут, из чего выпить.

Эрик хмуро кивнул и предложил продолжить партию в следующий раз.

***

Из-за произошедшего Эрик чувствовал себя странно виноватым — прерванная партия оставляла какой-то неприятный осадок, пусть и была в сущности не более, чем мелочью. Леншерр корил себя за эту нервозность, за этот идиотский рефлекс. Будь то прикосновение в половину не таким неожиданным, он бы едва подал вид, что что-то случилось, теперь же действительно сложно представить, о чем мог подумать Чарльз.

Телепат и сам не был уверен, как ему нужно реагировать. Потратив добрые полчаса перед сном на размышления, он решил, что лучшим вариантом с его стороны будет все же промолчать на этот счет и не подавать вида, едва ли это маленькое недоразумение может оказаться чем-то серьезным, чтобы совать туда нос. Да, это будет лучшим вариантом для Эрика. Но любопытство самого Чарльза уже собралось в неспокойную и навязчивую мысль, что сам он упорно отрицал, не допуская возможности лезть в чужое сознание только ради того, чтобы это самое любопытство успокоить. «Но вот действовать без вмешательства телепатии совершенно нормально, если делать это аккуратно», — за секунду до погружения в сон подумал Чарльз.

========== Часть вторая ==========

Как и следовало ожидать, на утро оба мужчины выглядели так, словно ничего особенного не произошло. Для случайно разбитого стакана они даже слишком старались изображать невозмутимость и, будь у происходящего сторонний наблюдатель, смотрелось бы достаточно забавно.

Эрик никогда не задумывался над причиной столь странной реакции казалось бы таких не интимных мест, как запястья, но в эту ночь не смог удержаться. И пришел к не самым утешительным для нормальных людей, но вполне приемлемым для него выводам — просто выработанный рефлекс. Неспроста именно запястья и горло: после врезанного под кожу страха остаться вновь беспомощным и уязвимым, тонкая кожа на шее ощущается как ахиллесова пята, а запястья сложно не ассоциировать с фиксацией или переломом. Мысленно Эрик с гордостью отметил, что способен невероятно холодно об этом рассуждать. Это радует.

Из уже утренних размышлений Леншерра вырывает негромкий бархатистый смех Чарльза, шепчущегося с Рейвен за завтраком. Отвлекшись, Эрик только поправил рукав и продолжил потягивать кофе, не выражая внешне заинтересованности в разговорах за столом, при этом вслушиваясь в каждое слово.

Чарльз, тем не менее, заметил этот жест краем глаза, и интерес загорелся в нем с новой силой. Поднявшись из-за стола за сахарницей, телепат словно невзначай провел пальцами от плеча Эрика до участка кожи между воротом водолазки и короткими волосами на затылке. Леншерр сжал зубы и едва заметно дернул лежащей на столе рукой, но никак не прокомментировал действия Чарльза, убедительно изображающего, что просто выбрал не самую удачную траекторию и пошатнулся.

***

Несмотря на то, что Эрик до последнего оправдывал все эти «случайные прикосновения» со стороны Чарльза, когда тот, вместо того, чтобы окликнуть вслух или мысленно, поймал Леншерра за руку, ловко забравшись пальцами под рукав, мужчина не выдержал.

— Что? — грубо и нервно вырвав руку из захвата, он хмуро уставился на друга, едва ли не рыча сквозь зубы. Ладонь все еще была сжата в кулак и коротко подрагивала, но Эрик заставил себя прекратить это, шумно выпустив воздух через нос, — Что с тобой творится?

— Что творится с тобой, — поправил Чарльз, абсолютно спокойно, но с горящим взглядом встречая злость и нервозность друга, — Тебе не нравится, когда тебя трогают? Слишком просто и это не так, дело же в неожиданности? В определенных местах? Или во мне? — телепат говорит быстро, подряд, пользуясь тем, что в коридоре нет никого, кроме них, не давая перебить себя, пока не закончит.

— Во всем сразу, — честно и уже без прежней злости отвечает Эрик, не углубляясь в подробности. Чарльз смотрит пристально и сочувствующе, это бы располагало, если бы так не выводило из себя.

— Ты взволнован, я могу помочь. Расскажи мне. Или покажи, — осмелевший и словно завороженный, Чарльз медленно шагает навстречу, аккуратно касаясь прохладных пальцев и поднимаясь ладонями выше. Эрик замирает, не отрывая взгляда в ответ, и не чувствует прежней реакции. Теплые пальцы вызывают слабое и приятное покалывание, такие осторожные и бережные прикосновения, что Леншерр расслабляется, медленно выпуская воздух из легких и кивая. Свежие мысли, образы, осевшие в голове много лет назад, все смешивается и открывается телепату. Его жалость читается по лицу, но глаза горят идеей, против его воли захватившей его полностью.

— Это не слабость. Это может быть приятным бонусом, — Чарльз тянет к себе вмиг ослабшую руку Эрика, не разрывая зрительного контакта, прижимает ладонь к своей щеке, а после медленно прижимается губами к почти белой коже на запястье. Он переплетает пальцы их свободных рук, чуть сжимая и успокаивая. И в какой-то момент понимает, что делает это не ради Леншерра, а потому что хочет этого, хочет касаться и гладить столь отстраненного и в то же время импульсивного и уязвимого Эрика. Желание стать первым, кто покажет ему настоящую заботу вперемешку с обожанием, отдает эгоизмом, но невероятным образом это абсолютно не мешает.

Ладонь Чарльза движется вверх по скрытой одеждой руке и давит на крепкую шею, вынуждая Эрика наклониться. Чуть влажные и приоткрытые губы тут же прижимаются к доверчиво подставленному горлу с таким рвением, словно Чарльз готов его порвать, но только гладят и согревают влажным дыханием.