– Я надеюсь на тебя, Максим. Хоть дважды в неделю. Можете оставаться после уроков здесь. Мало ли, как там сложатся дополнительные занятия с Анжеликой Васильевной. Математики много не бывает, а в нашем случае лучше больше, чем меньше, – закончила Вера Павловна.

Я затаила дыхание, не смея поднять глаз ни на классную руководительницу, ни на Волкова. В эту минуту меня занимало вовсе не моё будущее, а фикус на окне, который не мешало бы пересадить в горшочек побольше.

– Я постараюсь помочь, – услышала я голос своего соседа по парте.

– Вот и договорились! – обрадовалась Вера Павловна. – Я знала, что на тебя можно положиться!

Да уж…

Схватив сумку и курточку, я пулей вылетела из класса в надежде, что Волков не станет меня догонять. Не думаю, что он будет настаивать на совместных занятиях математикой, а Вере Павловне вовсе не обязательно говорить правду.

Миша ожидал меня в холле.

– Заждался?

– Я с Юлией Константиновной программу на выпускной обсуждал.

Миша помог мне надеть куртку, поправил воротник. И когда в холле появился Волков, то наверняка увидел, как Мишины руки лежат у меня на плечах. Не сказав нам ни слова и застёгивая на ходу свою дутую чёрную куртку, Макс направился к выходу, по пути испепеляя нас взглядом, набросил на голову капюшон и сбежал с крыльца вниз. За окнами моросил дождь.

– Чего это Макс на нас так пялится? – спросил Миша. – У него что, недотрах?

– А ты разве не заметил, что на нас обычно все пялятся? – ответила я вопросом на вопрос. Как-то совершенно не хотелось рассказывать Мише о путанице с этими злополучными «М».

– Завидуют! – самодовольно улыбнулся Миша, а я подумала, что в случае с Максом так оно, наверное, и было. Маловероятно, чтобы все мальчишки в школе мечтали оказаться на Мишином месте рядом со мной. А вот каждая вторая девчонка на моём месте – это уж точно.

Дело вовсе не в том, что вся школа узнала: мы с Мишей пара, и моя популярность вмиг взлетела на самый верх, а в Волкове, чёрт его дери. Как-то неудобно обниматься с другим на глазах у того, который не так давно признался тебе в любви.

– А мне одно время казалось, будто он по тебе сохнет, – вдруг сказал Миша.

– Кто? Волков? – я натянуто хихикнула. – Да он, кроме своих цифр, ничего не видит вокруг. Он даже не в курсе, что я девушка!

– Хм, – Миша притянул меня к себе, – а с кем ты тогда танцевала на Дне Валентина?

– С тобой!..

– И со мной тоже.

– Слушай, ты что, ревнуешь?

Мне было приятно сознавать, что меня любят, ценят и боятся потерять, а вот с ругой стороны…

– Есть немножко, – признался Миша, – ты же у меня такая красивая! Самая-самая!..

Я потянулась к нему за поцелуем.

– Уроки давно закончились! Ну-ка, марш по домам! – раздался звонкий голос директрисы где-то совсем рядом. – То Антона Тышкевича с Дашей Захаровой гоняла, теперь вас! Как будто мне больше нечем заняться!..

Действительно, лучше уж дома пообнимаемся.

И мы, взявшись за руки, покинули школьную территорию вместе. Над Школьной улицей висело хмурое небо, вдоль подтаявших сугробов вились грязные ручейки. Не прошло и пяти минут, как мои сапоги промокли.

– А ты не хочешь выступить, Мариш? – Миша вернулся к разговору о выпускном, который занимал его больше, чем подготовка к Единому государственному экзамену.

– Что-нибудь спеть под гитару? – удивилась я. – На выпускном?

– Да-да, – заулыбался он, – можем вместе, если не хочешь одна. Переделаем какую-нибудь песню. Про наш класс и учителей. У меня уже кое-какие мысли имеются…

И он принялся излагать свои наполеоновские планы. Честно говоря, мне ужасно не хотелось во всём этом участвовать – я не Миша, блистать на сцене не особо люблю, особенно тогда, когда больше всего на свете хочется затаиться и не вылезать из своей норки, пока учебный год не закончится, и я не получу, наконец, свой аттестат.

– Я подумаю, Миш, – ответила я, – всё же я пять месяцев не прикасалась к гитаре.

– М-м-м, ладно, – согласился он, – но представь, какой клёвый будет номер! Кроме тебя, у нас только Кирилл когда-то на баяне играл. Но раз баян и козе не нужен, то нам и подавно.

– Вика Морозова на скрипке играет, – вспомнила я.

Миша на миг задумался.

– А было бы неплохо включить в программу что-то из классики, да?

– Наверное.

– Я поговорю с Викой. Но всё же номер с гитарой никакие скрипки не заменят.

– Миш!..

– Ладно, если у тебя не получится, попрошу Витьку из десятого. –  Мы обошли огромную лужу, разлившуюся на пол-улицы. – Слушай, Мариш, научи и меня играть, а? Это же не очень трудно? Как думаешь, у меня получится?

Я улыбнулась.

– Конечно, я в тебе не сомневаюсь.

Дома, пока Миша в гостиной развлекал бабушку разговорами о том о сём, я переоделась у себя в комнате в сухие шерстяные носки, домашние спортивные штанишки с низкой посадкой и любимую футболку с надписями «YES» и «NO» спереди и сзади соответственно. Она открывала мои поясницу и пупок, и пусть в начале марта в ней было ещё немного прохладно, я пребывала в уверенности, что Миша не даст мне замёрзнуть.

Вниз я спустилась с гитарой и учебником алгебры. Миша при моём появлении, широко распахнув глаза, поднялся с дивана, шагнул навстречу, а бабушка пробормотала, чтобы мы сперва покушали, у неё, мол, борщ с пылу с жару. И каша гречневая с тефтелями.

– Вот, смотри, Миш… Главное, садись так, чтобы тебе было удобно. Клади ногу на ногу. Ага. Левой рукой прижимай струны. Подушечками пальцев. Перпендикулярно грифу. Вот так…

Я сидела с ним рядышком, близко-близко, моя рука накрывала его руку, ту, которой он прижимал струны, а мои волосы лежали у него на плече.

– Попробуй прижать указательным пальцем первую струну на пятом ладу…

– Где это?

– Вот.

– Так?

– Да ты всё схватываешь на лету! Молодец!

– С такой учительницей это немудрено.

Я улыбнулась, залюбовавшись его красивым профилем.

– Что дальше?

– Средний палец сюда, безымянный – сюда…

У него тёплые руки. И вообще он весь большой, любимый и тёплый, мне в своей не по сезону лёгкой футболочке было рядом с ним жарко.

– Попробуй сделать перебор. Ого! Ты точно первый раз держишь в руках гитару?

– С тобой – первый.

– Вот хитрец!.. Давай разучим комбинацию аккордов? Или попробуем сыграть на одной струне песенку? Можно «В лесу родилась ёлочка» или «В траве сидел кузнечик»… Нет, давай «Во поле берёзка стояла»?

– Давай, что ли, аккорды…

Незабываемые минуты моей жизни. С Мишей мне всё интересно. Предложи он мне, к примеру, чинить отцовские «Жигули», я бы и тогда получала не меньшее удовольствие.

– Ты же не ходил в музыкальную школу! Признавайся, кто тебя учил играть?

– У меня отец играет. И старший брат. Они пытались и меня научить, но я, если честно, не особо вникал.

– Вот оно что!.. У меня папа тоже раньше играл. В молодости у них с друзьями даже что-то вроде своей группы было. «Меломаны» называлась.

– Не слышал. Распалась группа?

– Распалась.

– Мариш, сыграй что-нибудь. Пожалуйста.

– М-м-м, я попробую, но не обещаю, что будет прям супер.

– Не преуменьшай своих способностей. – Миша передал мне гитару.

– Я просто констатирую факт!

– Нет. Ты необъективна. В любом случае лучше переоценивать себя, чем недооценивать.

– Ну, не знаю… Ладно. Земфиру любишь?

– В твоём исполнении я хоть Стаса Михайлова слушать готов.

– А кто это? – прищурилась я.

Мы дружно захохотали, хотя шутка так себе получилась, и я чуть гитару из рук не выпустила.

Немного волнуясь в самом начале и сдерживая смущённую улыбку, запела «Я искала тебя годами долгими…» Голос у меня был далеко не такой сильный и красивый, как у Земфиры (куда уж мне!), но пела я с чувством. Конечно. Песня – это всегда откровение, признание. И пусть мы с Мишей знакомы тысячу лет, тот факт, что мы неожиданно «открыли» друг в друге свою долгожданную половинку, вполне оправдывает слова выбранной мною песни. Миша смотрел на меня так… так особенно.