Когда мать Александра решила помешать

Своему сыну императором России стать

И монаршую корону возложить на голову свою,

Елизавета Алексеевна решила бой своей

                                                           свекрови дать.

«Мадам! Россия устала от власти жирной немки.

Дайте ей порадоваться молодому новому царю!» –

Услышала она резкие слова своей невестки.

Но Александра любовные на стороне романы

Все более супругов венценосных друг

                                                  от друга отдаляли.

Княжна Нарышкина в любовницах 15 лет была.

Весь двор об этом знал, да и Елизавета знала,

Но всегда покорно его похождения прощала.

К концу жизни император Александр

От бремени правления страной устал.

Период пессимизма и апатии у него настал,

И об отречении от престола поговаривать он стал.

Но с супругой отношения теплее стали.

Любовь и преданность ее он наконец-то оценил.

На лечение в Таганрог жену отправил,

А перед этим поехать сам туда решил.

Роковой для Александра поездка стала в Таганрог.

В один из осенних дней он простыл и занемог.

И нежданно в 47 лет смерть его там застала.

Позже перевезен в Питер, в Петропавловский собор –

Там с Романовыми-царями и захоронен он.

После Александра I Романовых еще четыре

Великих князя Императорами России стали,

И титулы Великих Князей Финляндии

Им по наследству от Александра I достались.

Здесь хочу прервать свой экскурс я

В те исторически седые времена.

И вернуться на остановку Лесогорского села,

Где по приезду вышла наша вся семья.

Солнце ярко светит, голубые небеса.

Морозец, снег искринками блестит

И попадает мне радугой в глаза.

А с остановки, где мы сейчас стоим –

Прекрасный вид окрест села.

Вниз – дорога, склон,

К реке, мосту ведет.

За мостом налево поворот, подъем.

«Пришли, – сказал отец. –

Здесь теперь наш будет дом».

Остановились с любопытством перед ним.

Одноэтажный, серый, из дерева он сделан был.

По всему видно, что здесь давно никто не жил.

Отец замок и дверь с трудом открыл.

Замерзли все. Семьей скорее в дом.

Веранда, кухня, большая комната одна.

В комнате кровати две и стол.

Печь у стены. Видимо, давно не топлена она.

Оставив чемодан, отец бегом во двор.

Вскоре вернулся он, неся охапку дров.

Долго не удавалось разжечь в печи огонь ему.

Пламя то появлялось, то исчезало вновь.

И вдруг – огонь, но комната была уж вся в дыму.

А мы с братом Юркой в это время

Скамейки из кирпичей и досок смастерили.

Из сумки достав скатерть, мама стол накрыла.

Всей семьей поели то, что было.

Я спать на матрас, соломою набитый, лег.

Благо, по соседству находился целый стог.

Отец два мешка ее принес, и я ему нести помог.

Но от холода в квартире долго я заснуть еще не мог.

Проснулись всей семьей рано.

От холода голова моя еще под одеялом.

Но слышу в кухне голос мамы,

А также папы – он разжигает печку рядом.

Но вот появилась сперва моя одна,

Затем братьев вторая и третья голова.

У всех от холода пар теплый изо рта.

Ух, как не хочется, но и нам вставать пора.

Опустил сперва одну, затем вторую ногу

Из-под одеяла я на пол. Какой холодный оказался он!

Ночь прошла, не замерзли – и слава Богу!

Ноги – в сапоги, надел шапку и пальто,

                                                     и на улицу бегом.

А здесь от за ночь выпавшего снега белым-бело.

В глаза ударил солнца яркий свет.

На деревьях иней, и все подходы к дому замело.

И мной от дома до дороги проложен первый след.

Выйдя на дорогу, посмотрел окрест:

Вдоль нее домов немного – раз и два.

И повсюду, что есть взору – горы, лес.

А внизу течет Вуокса, темная река.

Но долго на дороге я стоять не смог.

Почувствовал – мороз и ноги уж достал.

Набилось снега много в один, да и в другой сапог.

Лег на спину и вытряхивать его оттуда стал.

Но глубоко забился снег и там застрял.

Встав на ноги, два сапога, пыхтя, я снял.

Снег высыпался, когда их друг о друга постучал.

Сам же на ледяной дороге я все босиком стоял.

Поднял глаза – у соседнего дома, что был напротив,

Закутанная во все теплое девочка стоит,

И на меня удивленно карими глазами смотрит.

Подумал: примерно моего возраста она на вид.

А я почувствовал себя героем.

Босым на снегу постояв еще немного,

В сапоги засунул ноги и с поднятой головой

Медленной походкой пошел к себе домой.

А к вечеру расплаты час настал:

Ломота в теле и температуры жар.

А позже появилась головная боль,

А на теле сыпь. Оказалось – корь.

Две недели пролежав в постели,

В новую школу с отцом иду я в первый раз.

Спуск к реке, мост, подъем – и мы у цели.

Волнение у входа: какая школа, каков он здесь –

                                                               4-й класс?

Остановились мы у входа передохнуть

                                                   на пять минут.

Портсигар достал отец и папиросу закурил.

Мимо дети пробегают, неспешно взрослые идут.

С любопытством на них мы смотрим,

И их взгляд на нас такой же был.

Запоздавший в школу пробежал пацан.

Звонок последний, перед школой никого уж нет.

Отец папиросу затушил: идти пора и нам.

Второй по лестнице этаж –

                             и директора перед нами кабинет.

Постучали в дверь. «Войдите», – слышим мы в ответ.

С отцом – через порог. Стол у окна стоит.

От люстры в кабинете яркий свет.

За столом женщина сидит, лет за 40 ей на вид.

«Здравствуйте! Я директор школы, – нам говорит она, –

Моисеевы? Проходите и садитесь. Я слышала о вас.

Зачислить Вашего ребенка в школу команда

                                                           мной уже дана.

Пропустил уроков Виктор много,

                                            но принят он в 4-й класс.

Ну, а теперь пойдем, познакомлю с классом я тебя».

Остановились мы у двери с синею табличкой «4 А».

Все дети встали, когда директриса в класс вошла.

«Знакомьтесь: Моисеев Виктор», – сказала всем она.