Вы заметили, что мы постепенно приближаемся к финалу?
========== Глава двадцать первая, о беспомощности и искрах ==========
Жаркая струя опалила щеку, пламя вздыбилось, закружилось в порыве ветра, языки превратились в острые шипы-бритвы, смертоносные и прекрасные, и я едва успела отскочить и вырастить перед собой земляной щит. Огненная булава ударилась о стену, расплескалась обжигающими цветами и растаяла застилающим глаза паром. Зуко передо мной смазался, растворился и пропал, вспышкой света проносясь рядом. Я дернулась, отшатнулась в последний момент; воздух вокруг гудел и переливался, упругими комами ложась в ладони. Ветер взметнулся ураганом, рассеял туман пламени, солнце тонкими лучиками засветило в глаза, освещая местность и слепя одновременно. Золотые глаза принца светились игривыми искорками, выдавая его с головой, а на кончиках пальцев сверкали молнии. Он веселился, наслаждался боем и вместе с тем выплескивал накопившиеся чувства. Растущая с каждым днем в груди злоба и обида, беспомощность, спрятанная в самой глубине солнечных глаз, и желание, наконец, действовать. Пожалуй, сидение на одном месте осточертело нам обоим, но Аанг все еще был не готов. Не готов взваливать на плечи огромную ответственность, пусть и болезненно осознал важность и неизбежность предначертанного, не готов втягивать в это бесчисленное количество людей. Аанг все еще был слишком добрым и слишком мудрым, чтобы идти на войну.
Зуко снова пронесся слишком близко, обдав плечо горячими искрами, дунул почти в ухо, а я только и успела что крутануться вслед за ним на пятках. Черные волосы взметнулись в пламенном вихре, на миг закрыли глаза, а когда через мгновение я смогла видеть, Зуко уже стоял за моей спиной. Его горячие руки обхватывали меня за талию, крепко прижимали к себе, а прерывистое дыхание было подозрительно близко от моей щеки. Я было дернулась, но мне не позволили отстраниться и на миллиметр, брюнет мягко прошелся губами от щеки до ключиц, слишком открытых из-за съехавшей рубашки, чмокнул меня в самый уголок губ и наконец-то отпустил. Я чувствовала, что цветом лица совершенно точно слилась с багровой одеждой, и приложила подрагивающие ладони к полыхающим щекам. Зуко улыбался, ни капельки не смущенный собственным поведением, стоя посреди тренировочной площади и сложив руки на груди.
- Ты чего творишь? – вместо возмущенного голос получился хриплым и неуверенным.
- Ничего, – все еще подозрительно улыбаясь, Зуко приблизился, заставив меня отшатнуться, – ты имеешь что-то против?
- Я думала, мы тренируемся! – снова попыталась возмутиться я.
Не дав мне далеко уйти, принц поймал мою руку и уперся носом в запястье. Ноги подкосились, и я едва не упала, смущенная и возмущенная одновременно. В последнее время Зуко странно себя вел, постоянно ходил за мной следом и так и норовил лишний раз прикоснуться. Со стороны мы наверняка стали похожи на вечно милующихся Сокку с Суюки, и лично я была категорически против такого положения вещей. В отличие от Зуко, который явно наслаждался и собственными выходками, и моей на них реакцией.
- Мы тренируемся, – выдохнул брюнет, выцеловывая странные узоры на моей ладони, и хохотнул, – и ты проиграла.
Я выдернула у него руку и отскочила, одновременно заливаясь краской и почти теряя слух от грохота собственного сердца.
- Негодяй! – выкрикнула я. – Это не честно!
- Не помню, чтобы в этот раз мы устанавливали правила, – заметил парень, медленно подходя ближе.
Он, конечно, был прав, вот только черта с два я в этом признаюсь. Использовать такие подлые трюки, чтобы сбить меня с толку, так или иначе было не честно. Никто же в настоящем бою так делать не будет!
Я подозрительно дернула бровью и, склонив набок голову, сделала шаг навстречу. Зуко, не то удивленный, не то довольный, расплылся в улыбке, тотчас погасшей, когда я сердито нахмурилась и ткнула в него пальцем.
- Кто ты и куда дел Зуко? – я сощурилась и уставилась ему прямо в глаза.
Парень обескуражено отшатнулся, смеривая меня испуганным взглядом, словно он действительно был всего лишь подменой. Через мгновение маска веселости слетела с его лица, и на меня снова смотрела привычный принц Зуко, немного растерянный и самую чуточку обиженный. Он теперь смотрел на меня исподлобья, сверкая золотыми в свете солнца глазами, прикрытыми нависающей сверху черной челкой. Я усмехнулась, радуясь наконец успокоившемуся сердцу, и шагнула ближе, вкладывая свои пальцы в его ладонь. Зуко моргнул, скривился слегка виновато и крепко сжал мою руку.
- Прости, – выдохнул он, – в последнее время столько всего случилось, что я сам не свой.
Я качнула головой в знак понимания и согласия и потянула его прочь с тренировочной площади в сторону дома. Брюнет послушно шел за мной, слегка опустив голову так, что волосы закрывали его глаза, и что-то тихонько бухтел себе под нос. Когда мы уже дошли до комнаты, и дверь за нами захлопнулась, он резко развернул меня лицом к себе и крепко прижал к груди. Его длинные пальцы скомкали рубашку на спине, нос уперся мне за ухо, и теплое дыхание невесомо шевелило волосы. Я выдохнула ставший вязким и тяжелым воздух и зарылась носом в густую копну на макушке.
- Я боюсь потерять тебя, – прошептал Зуко спустя какое-то время, – боюсь, что ты снова исчезнешь, растворишься в пальцах, и я больше никогда тебя не увижу.
Его руки переместились ниже, прижимая еще крепче, а теплое дыхание скользнула на щеку.
- А после этого дурацкого спектакля, – надрывно продолжал он, – все стало совсем плохо. Мне приснился сон, где ты умираешь, и теперь это видение преследует меня повсюду. Стоит выпустить тебя из поля зрения, как накатывает ужас, что тебя больше нет.
В носу засвербело, и я всхлипнула, подаваясь еще ближе. Настолько близко, чтобы касаться каждой клеточкой тела, чтобы стать единым целым, неразрывным, неделимым. Этого не может быть, совсем-совсем не может быть.
- Я хочу касаться тебя как можно чаще, быть с тобой как можно дольше, потому что мне постоянно кажется, что все это вот-вот исчезнет, утечет как песок сквозь пальцы, не оставляя после себя ничего.
Я снова всхлипнула, не в силах сдержать подступающие слезы. Мои пальцы дрожали, впрочем, как и пальцы Зуко, крепко вцепившегося в меня, а сердце грохотало в горле. Голос не слушался, я не могла вымолвить ни слова, поэтому только крепко прижималась к нему, вплетала пальцы в волосы и тихонько плакала в плечо. Страх, отражение страха Зуко, разливался в груди чернильным пятном, несмываемой кляксой, тянул свои щупальца все дальше, проникая в каждый уголок сознания, отравляя мысли, табуном проносящиеся в голове.
- Все будет хорошо, – едва слышно неверным голосом прохрипела я, но Зуко услышал, в ответ подарив мне поцелуй в висок, – мы обязательно справимся.
- Только не оставляй меня, Хинаи, – словно безумный фанатик выдохнул он, – не бросай меня.
- Катара, – в который раз позвала девушку я.
Мы уже битый час топтались в коридоре перед пустующей комнатой, и до Катары, кажется, никак не доходило, чего же я от нее хочу. Она смотрела на меня словно загипнотизированная и не подавала никаких признаков жизни, кроме частого глубокого дыхания. Я же сжимала в руке пресловутые ножницы и то и дело сдувала со лба лезущую в глаза прядь волос. Я бы не обратилась к девушке за помощью, если бы мне было к кому еще обратиться. Тоф при всем желании помочь бы не смогла, Суюки уже наворотила дел, а просить мальчишек было попросту бессмысленно. Вот и осталась одна Катара как последняя надежда, которая до сих пор не понимала, с какой стати я с ней разговариваю, и только хлопала глазами, глядя куда-то поверх моей головы.
- Слушай, я не прошу у тебя чего-то сверхъестественного! – вспылила я и взмахнула ножницами перед лицом девушки. – Просто подстриги меня, пожалуйста!
Катара дернулась, отступила на шаг назад, часто заморгала, как будто только что проснулась, и пораженно уставилась на меня. У меня, честно признаться, сложилось впечатление, что она действительно ничего не видела и не слышала, погруженная в собственные мысли, потому что озиралась девушка так, словно не понимала, как здесь оказалась. Я глубоко вздохнула, гася разгорающееся в груди пламя раздражения, и постаралась как можно дружелюбнее улыбнуться. Очевидно получилось плохо, потому что Катара посмотрела на меня как на идиотку, задумчиво дернула себя за прядь волос и, махнув мне рукой, вошла к комнату. Я, обрадовавшись, что она наконец вняла моей просьбе, заскочила следом.
