— Ром… — она коснулась его руки и в голосе не слышалось отвращения или опасения. — Ты никогда не рассказывал мне.

 — Потому что ни к чему это. Я не хочу, чтобы ты смотрела на меня как на животное.

 — Ты не животное.

 — Повторишь это, когда мне снесёт башню? Поверь, тогда я действительно стану животным. Я наблюдал это, я знаю, о чем говорю.

 — И… Как давно это у тебя? Я не замечала за тобой чего-то ненормального.

 — Я немного утрировал, — Бас заложил руки за голову, немного успокоившись. — Как ты думаешь, куда я летал на эти выходные? В Лондон, там лучшие психиатры. Каждый месяц они проверяют меня, чтобы при малейшем отклонении в психике начать принимать меры. Это страшнее и опаснее, чем кажется на словах. И… Это мой главный страх.

 — Выходит, пока что у тебя всё в порядке?

 — Пока что, — повторил Рома и пожал плечами, — но никто не знает, когда накроет. Мой брат был совсем молодым, когда болезнь подкосила его, — в голосе сквозила неприкрытая печаль. Несмотря на всё зло, что сделал Денис, парень до сих пор винил себя в смерти брата. А как иначе, если он и вскрыл ему горло?

 — А отцу было тридцать. И когда я думаю о цифрах в паспорте на сегодняшний день… Я подхожу к черте. У меня практически не осталось времени.

 — Но может и не накрыть, как ты выражаешься, — возразила Катя. Если болел твой отец, не значит, что будешь болеть и ты.

 — Возможно, но я не хочу рисковать.

 — Не будет риска. Я более чем уверена, что лекарство за столько лет найдено.

Они немного помолчали, а затем Катя тяжело вздохнула.

 — А ты говоришь, почему я не уеду насовсем, — девушка положила голову ему на плечо, — теперь я ещё больше уверена в том, что тебе нужен рядом кто-то, кто переживет всё это вместе с тобой.

 — Правда из-за этого? — он улыбнулся.

 — Почти, — Катя улыбнулась в ответ и закусила губу, хитро прищурившись при этом, — в России секретаршам не платят столько, сколько платишь мне ты. Я уже накопила на хорошую трешку в Москве, представляешь?

 — Убери руки от тележки, я качу! — Бас налег на тележку и подвинул Катю.

 — Да ради Бога! — она подняла руки вверх. — Только ты не в тот отдел катишь, нам в рыбный надо.

 — Я не ем рыбу.

 — А ты один живёшь? — возмутилась девушка. — Я ем. Так… В таком случае иди к фруктам, чтобы время не терять. Я сейчас подойду.

Едва Катя ушла, Бас задумался. Она вела себя так, словно ничего не произошло, словно не услышала несколько минут назад что её друг может стать психом. Наверное потому, что верила в то, что всё будет хорошо. Девушки в общем любят верить в невозможное.

 — Чудо моё, — раздался её голос сбоку, — ты что взял? Я что просила? Яблоки. А это что? Огурцы!

 — Да какая разница, зелёное же. И вообще, на кой-черт нам яблоки, если они никогда не съедаются?

 — Надо.

 — Нет, ты мне объясни, зачем?

 — Ну надо! Хочется мне.

 — Вот только попробуй оставить после себя хоть одно яблоко, — бубнил Рома, катя тележку к кассе, — а ты оставишь и доедать придётся мне. А я ненавижу яблоки, чтоб ты знала!

Разгружая машину у подъезда, он вдруг понял, что Катя, похоже, готовится к войне. Иначе объяснить пять полных пакетов, стоящих на заднем сиденье, не получалось. Бас весь увешался этими пакетами и последний тащил чуть ли не на левой ноге. Катя в то время забила руки почтой, которую не разбирала две недели и едва виднелась из-под кипы бумаг, когда на дне почтового ящика заметила ещё один конверт.

 — Черт, и как мне это нести?

 — В зубах, — Рома поддел конверт, зажал его между мизинцем и безымянным пальцем. Девушка приняла шутку как призыв к действию и прикусила конверт, стараясь не выронить ничего из того, что держала в руках.

 — Твою мать, — застыл перед дверью Бас, — ключи. Я не уверен, что не оставил их в машине.

Пакеты полетели на пол, а он стал судорожно шарить по карманам.

 — Там были яйца! — взвизгнула Катя.

 — Ну что ты так переживаешь, — спокойно произнёс парень, открывая дверь. Ключи были в кармане брюк. — Как минимум два есть. М? — он ухмыльнулся и вскинул брови, как бы делая предложение. Когда до Кати дошёл смысл сказанного, она воскликнула:

 — Астахов, ну ты и придурок! Вот их и будешь лизать утром на завтрак!

 — Я не дотянусь, а вот тыыы…

 — Иди уже, дебильнутый! — она едва удержалась, чтобы не пнуть друга. — Сюда прессу надо, пусть послушают бредни управляющего «Глобала»! Или Влада. А то нос у тебя больно прямой.

 — Ой, всё.

 — Это моя фраза!

 — Всё, я сказал.

Почта полетела на журнальный стол в гостиной, Бас отправился на кухню разбирать продукты. Катя за это время успела переодеться в домашнее и уже открыла что-то, резко воняющее химией. Наверняка опять хочет отравить его какой-нибудь своей жидкостью для снятия лака. Рома хмыкнул и прошёл в ванную: оттуда девушка ретировалась в гостиную. Отлично, на два дня туда ход закрыт.

Он растерянно застыл перед раковиной. Недавно Катя произвела ревизию косметики и, естественно, всё переставила, поэтому к мылу для рук доступ Роме был закрыт. Чтобы его получить, надо пройти квест и найти его в этом косметическом, мать его, магазине. Ради интереса парень стал читать этикетки: на что уходит половина Катиной зарплаты? Крем увлажняющий, крем матирующий, крем до макияжа, крем под макияж, крем для макияжа, крем после макияжа. Так-так-так… Где-то ещё должен быть крем с надписью «для нанесения во время макияжа» или подобная бредятина. Ладно, это бесполезно.

 — Кать, где мыло? — заорал из ванной Бас. — Сейчас возьму что-нибудь не то, а ты потом орать будешь, как в тот раз, когда я руки помыл твоей этой штукой для тела за 3 косаря! Редкая дрянь, между прочим, потом будто пленка на руках была.

 — Где хайлайтер, чуть левее!

Отлично. Осталось только понять, что из этого хайлайтер. Рома посмотрел на свои ладони. А настолько ли они грязные? Черт с ним, можно помыть и средством для мытья посуда. Тоже ведь мыло. Или и оно у них эксклюзивное и тоже за 3 косаря? У Ромы в голове не укладывалось, как можно потратить три тысячи (мысленно он всегда переводил в русскую валюту и речь идёт о рублях) на какую-то жидкость? Более того, когда у тебя уже есть что-то подобное, но с другим названием.

 — Ну что, нашёл? — Катя вошла в ванную.

 — Почти, — он озадаченно потер подбородок.

 — Бестолковый, — она открыла небольшой навесной шкафчик, достала сначала небольшую квадратную коробочку, затем такой же небольшой тюбик и только потом мыло.

 — Правда, и как это я не нашёл. И зачем тебе всё это?

 — Ну это пудра, чтоб лицо не блестело. А это хайлайтер, чтобы блестело.

 — Ты сама-то поняла, что сказала?! — Бас включил воду. — Сначала покупаешь штуку, чтобы не блестело, а затем мажешься, чтобы блестело? А не проще ли не покупать первое, чтобы не пришлось разоряться на второе? Экономия, между прочим. Я тебе отвечаю, я на экономиста учился.

 — А я на бухгалтерском учёте и тоже соображаю, что по деньгам. Я просто не так выразилась. Чтобы лицо красиво сияло, а не блестело жиром.

 — И всё равно бред.

Они прошли в гостиную и Катя попросила Баса захватить по пути почту.

 — А ты че делаешь? — недоверчиво спросил он, когда подруга опустилась на колени перед ковром и принялась тереть его щеткой.

 — Слепых вчера увезли, но ты ещё можешь успеть, — огрызнулась девушка, — ковёр чищу, не видишь что ли? Ты вчера вино пролил.

 — Да брось ты его! Я пролил, я и должен чистить. Но мне лень.

 — А мне нет. Это мой любимый ковёр.

 — Я куплю тебе такой же.

 — Не хочу я такой же, я этот хочу!

 — Тебе хочется дышать химией?

 — Да! Слушай, отстань, а? Я, может, так успокаиваюсь. Лучше сядь в кресло и почитай мне вслух почту или вали отсюда и не мешай.

Почты было много и читал Рома долго, около сорока минут. Но в основном была какая-то ерунда, единственное весомое — счета за свет, которые он тут же оплатил через онлайн-сервис. Последним остался конверт, который Катя несла в зубах. Вскрывая его, парня мучило нехорошее предчувствие и когда он отрывал ленту, было чувство, что он отрывает верхний слой сердца. Внутри лежал другой конверт, но уже более плотный и он являлся приглашением. И оно выскользнуло из рук, а взгляд мгновенно застекленел. Сердце оборвалось и отстукивало где-то по низам.