— Что там такое? — Катя забеспокоилась, видя, что друг застыл в кресле, глаза казались невидящими и он, кажется, не дышал. — Никто же не умер.
— Умер, — голос был сухим, как бумага.
— Кто? — ей заранее стало нехорошо.
— Я, — он встал с места и ушёл на кухню, где через минуту раздался жуткий грохот.
Девушка вытерла руки и подняла злосчастное приглашение и, пробежавшись глазами, застонала:
— Боже, Варька, что же ты творишь? Встречались и встречались, жениться-то зачем? Разве так вам плохо было?
Но она не осуждала подругу, понимая, что Варя не могла ждать Баса сто лет, который, вообще-то, повел себя как свинья. Да и ждать было некого — он просто исчез, будто его и не было. Будь он чуть снисходительнее к их отношениям и дав хоть малейший огонёк надежды, то она бы дождалась. Обязательно дождалась.
Грохот на кухне только нарастал и Катя осторожно заглянула туда. Рома, находившийся в расстроенных чувствах, вымещал свою боль на мебели и вот теперь перевернул стол. Весь пол был усеян осколками — в доме не осталось ни одной посудины, Рома перебил всё. Он прошёлся по остаткам тарелок, от чего они захрустели и схватился за голову, чтобы не завыть от охватившего всё тело ужаса.
Следующей его жертвой стал шкаф, где хранился алкоголь. Бас достал одну из бутылок, но пить не стал, а разбил её с садистким удовольствием и не успокоился до тех пор, пока весь алкоголь не разлился по полу. А затем он заорал так громко, как никогда, надеясь, что станет легче. Он вымещал в крик все свои чувства, хранившиеся в нём под замком столько лет: тоску, печаль, грусть, скуку и, мать её, незатухающую любовь. Почему, почему, почему так несправедливо, что он до сих пор мучается этой любовью, а она счастливая выходит замуж?!
«А она не имеет право на счастье? — это проснулось благоразумие. — Ты не дал ей его, значит, даст другой мужчина. Не все ей страдать из-за тебя, она хлебнула этого сполна»
— Успокоился? — тихо спросила Катя, когда Рома застыл на месте дольше, чем на минуту. Конкретно — три.
— Я и так абсолютно спокоен. Мне плевать, — прорычал Бас и мертвым грузом рухнул на пол по стене вниз, закрыв лицо руками.
— Я вижу, — она присела рядом.
— Что мне делать? — прошептал Рома.
— Перестать тупить? — невинное предположение. — Ты ведь сам виноват в том, что происходит с тобой. Ты сам оставил Варю. Да, я буду произносить это имя!
— Ты понимаешь, почему я так сделал.
— Нет, не понимаю! Это глупо, Бас, сидеть и ждать, пока болезнь собьёт тебя с ног. Причём болезнь, которой вообще может не быть!
Он с трудом сглотнул и посмотрел на струйку крови, стекающую из пораненной руки.
— Расскажи мне, — попросил парень.
— О чём? — при этой фразе Катю слегка передернуло. Будучи маленькой она часто говорила такое отца, прося рассказать о маме. Но делала она это из чистого любопытства, а не потому, что скучала, как бы это ни звучало. Маму она совсем не помнила.
— Обо всём. О России. Я ведь безумно скучаю по ней и хочу обратно, но не решаюсь, потому что знаю, что если вернусь — назад не вернусь. Я хочу домой.
Катя не была дурой и понимала, что он хочет слышать не только о родной стране, но и о Варе. И поэтому рассказывала обо всём, вплетая туда и подругу. Рассказывала долго, целый час и сравнивала Варю с зимой — повзрослев, она стала такой же прекрасной и холодной. Рассказывала про её упорство и про то, как она не спала ночами, но открыла-таки свою арт-галерею. В этом они схожи с Ромой. Он тоже едва ли не гранит зубами грыз, но добился высот. Рассказывала про Воронов, завладевших районом и справлявшихся с ним лучше, чем кто бы то ни был и там было как никогда спокойно.
— Ты можешь всё изменить, Бас, — в конце своего рассказа тихо произнесла Катя, — ты только скажи мне, и я закажу два билета.
— В этом нет смысла. Она выходит за… Черт, за Марка?!
— Да. Но, если это послужит тебе пинком, не так уж она его и любит. Делает это скорее от безысходности.
— Какая у неё может быть безысходность?
— Такая же, что и у тебя, чертов эгоист. Не забывай, что свою любовь потерял не только ты. Она тоже страдает и… Ей такая дурь лезла в голову в первые месяцы после вашего расставания. Она жалела, что не смогла забеременеть от тебя.
Рома вздрогнул.
— В твоих силах вернуть её, если ты не будешь играть в осла. Ты — владелец одной из крупнейших компаний мира, ты метишь на первое место. Ты прекрасный претендент на её руку и сердце. Ты можешь сделать её и себя счастливыми.
Он помолчал. А к черту всё! Сжег мосты раз, сожжет и второй!
— Заказывай билеты. А я займусь тем, чтобы была возможность переместить головной офис в Россию.
Следующим утром они вылетали. Бас смотрел на огромных железных птиц, парящих в небе и сердце сладко замирало от того, что совсем скоро он будет дома. Дома, где не был семь лет, но страстно желал этого. И, возможно, даже увидит её… Варю.
Усаживаясь в кресло в самом самолёте Рома обратил внимание на дрожащие кисти рук. Он часто чувствовал себя некомфортно в небесах, но откровенно боялся — впервые.
====== Часть 42 ======
— Кстати, ты на сколько ко мне?
Она чуть отстранилась и с трудом сглотнула подступивший к горлу ком, собираясь сказать что-то очень-очень важное, но не смогла и просипела только тихое:
— Ни на сколько.
— В смысле? — нахмурился Влад.
— Я не так выразилась… — мямлила Катя.
— Будь добра, выразись уж хоть как-нибудь.
— Я остаюсь насовсем, Влад, — девушка кивнула на чемодан, который был в разы больше того, с которым она приезжала обычно, — я больше не улечу из России и продлевать визу не буду. Мне нужно сказать тебе кое-что очень важное… — ища поддержки в любимом человеке, Катя взяла его за руку и посмотрела прямо, устанавливая контакт глаза в глаза, — только, пожалуйста, реагируй адекватно.
— Что? — Влад постарался улыбнуться как можно мягче. — Говори уже. Меня ничто не напугает больше, чем твоё молчание.
Катя тяжело вздохнула, оглядела здание аэропорта и не оторвала ладоней от его лица. Люди вокруг бежали, спешили на рейсы и регистрации и даже и не подозревали, что сейчас здесь будет драма. Ну или кровопролитие, если всё будет очень плохо.
Девушка посмотрела Владу за спину и сделала знак рукой Басу, чтобы он подошёл. Но этот ползучий гад нарочно делал вид, что ничего не замечает и с преувеличенным интересом рассматривал расписание вылетов. И на кой-черт ему это нужно, если он не собирается никуда лететь?
Следующий подаваемый сигнал был характерно-угрожающим. В конце концов, кому это нужно: Роме или ей?! У Кати более чем отличные отношения с Владом и он может очень помочь в выстраивании моста между Басом и Варей. Вот только как он отнесется к самому Басу после семилетнего молчания?
Рома неуклюже вывалился со стула и нетвердой походкой пошёл к ним. Смотря на заплетающиеся ноги друга, Катя пыталась понять, когда же он успел надраться, потому что другого объяснения такому странному поведению не было. Затем парень аккуратно подошёл к другу, который стоял спиной и не видел его, навис Владу над ухом и слегка зловеще произнёс:
— Ну что, скучал по мне?
От неожиданности Влад коротко вскрикнул и шарахнулся в сторону как кот от пылесоса. Потеряв ориентир в пространстве, он едва удержался на ногах и теперь ошарашенно смотрел на самодовольно ухмыляющегося Баса.
— Это… Это как? Ты откуда его вытащила? — Влад не смотрел так даже на мать, когда та послала его учиться в медицинский, который помимо бакалавриата включал в себя интернатуру и ординатуру, если не хочешь остаться с голым задом и нормально зарабатывать. Впрочем, он уже не остался — за те шесть лет, что Влад учился на бакалавриате, отец отстроил ему больницу, где парень сейчас и работал. Вот только без диплома к операциям он всё равно не имел доступа, да и сам бы не рискнул. Фактически Влад управлял и изредка вёл приём в качестве терапевта, чтобы уж совсем не тунеядничать, но по специальности сможет работать не раньше, чем через 4-5 лет. Катя чуть поморщилась, чувствуя лёгкий укол перманентной зависти: у неё не было богатенького папочки, как у Влада или Вари, который по желанию своего чада хоть больницу, хоть дворец отстроит. Поэтому бегать ей секретаршей до конца своих дней. Идти таким тернистым путем, каким шёл Бас, чтобы прибрать к рукам всё и сразу, она была не готова. Да и нужно ли ей это?
