— Спасибо, мама, — пробубнил над ухом до жути знакомый голос и Варя чуть не подпрыгнула от неожиданности, — но только это моё и делать это достоянием общественности я не планировал.
— Не ворчи. Потрясающе же, — осадила его мать.
— Ага… — Варя была заворожена.
— Ваня проснулся?
— Нет, но его пора уже будить. Сама знаешь, если он переспит днём, ночью орать будет. А я уже не могу слушать эти дикие вопли, день его куда-нибудь.
— Я тебя щас дену! Ладно, пойдем мы гулять и, может, к соседке в гости зайдем. А вы тут с Варей…
Через пятнадцать минут в квартире остались только Рома и Варя, но парень вёл себя слегка отчужденно и не реагировал на свою ненаглядную.
— Ну что случилось? — она уселась ему на коленки и погладила по голове. — Ты не ждал меня.
— Ждал. Ещё как.
— А в чём тогда дело?
— В голубом твоём! — огрызнулся он. — Скажи честно, ты завела себе на даче любовника?
— Конечно, — фыркнула Варя. — Аж десятерых, мне же делать больше нечего. У меня на носу экзамены, последний звонок, выпускной, ты в конце концов. Но я выискала-таки окошечко в субботу с шести до семи и впихнула туда всех. На каждого по полминуты.
— Не удивительно.
— Рома, хватит нести чепуху.
Она придвинулась ближе и нежно погладила его шею двумя руками, поцеловав при этом в висок. Бас уткнулся ей куда-то в затылок и в своей привычной манере устроил руки на талии.
— Я скучал, сладкая. Безумно.
— Я тоже…
Варя обхватила его лицо руками, вглядываясь в ставшие такими родными черты лица. Девушка знала каждую его особенность: небольшой шрам под бровью и на щеке, дублирующиеся на виске родинки, разрез глаз, нос, губы — для изучения было достаточно времени.
Казалось, за минувшую неделю Бас изменился. Будто стал чуть выше и шире в плечах, стал ещё красивее и соблазнительнее… Последнее не могло не будоражить сознание.
Словно читая её мысли, Бас расстегнул две первые пуговицы на её рубашке и, оголив плечо, оставил лёгкий поцелуй. Варя закинула голову и закусила губу. Сердце переполняла любовь к этому парню и ей было там мало место.
Всю идиллию испортил зазвонивший телефон. Они даже не сразу поняли, чей. Как оказалось, его.
— Да, — голосом серийного убийцы ответил Рома. А через пару минут он сорвался с места.
— Не сегодня, сладкая! Я позвоню Диме, он проводит тебя домой. Влад разбился!
====== Часть 26 ======
Бас присел на лавку и сделал вид, что он собирается к совершенно другому пациенту. Он ждал, пока выйдут родители Влада.
Рома тяжело вздохнул, вспоминая, в какой истерике начала биться Варя и требовать взять её с собой. Вот только толку от неё здесь в таком состоянии? Панику бы ещё большую развела.
Родители Влада наконец покинули палату и Бас быстро прошмыгнул внутрь. Друг сидел на кровати у окна и, держась за плотно перебинтованную грудь, тихо постанывал. Бинты покрывали практически все части его тело — голову, руки и левую ногу. Лицо было покрыто ранами, не кровоточащими, но очень заметными.
— Твою мать, Влад. Я боялся, что ты совсем в фарш, — Бас взял себе стул и присел рядом.
— Я был близок к этому, — прохрипел парень и поправил капельницу.
— Не лучше тебе лечь? Ты еле держишься.
— Если лягу, тут же отрублюсь, у меня сознание на грани, мутнеет уже. А я… не хочу. Я достаточно провалялся в отключке.
Рома сцепил руки в замок и посмотрел себе под ноги. Поговорить было необходимо, но уместно ли сейчас?
— Варька к тебе рвалась…
— Только Варьки мне тут не хватало, наверняка же причитать и жалеть начнет. Оно мне надо? Черт… — Влад закинул голову и судорожно сжал тонкую ткань футболки поверх плотной повязки.
— Болит? Почему тебе не поставят обезболивающее?
— Поставили, только оно не помогает совсем. Ребра насквозь, терпеть больше сил нет.
— Ты мне скажи… Ты как так? Тебе на кой-хрен вообще права выдали, чтобы ты потом вот так расшибался?
— Можно подумать, ты ни разу в аварии не попадал, — огрызнулся друг.
— Попадал, но не в такие. Максимум руку или ногу ломал и пару царапин.
Влад тяжело задышал. Было непонятно, сердится ли он на Баса или пережидает очередной приступ боли. А, может, всё сразу.
— Мотоцикл жалко. Сгорел ко всем чертям.
— Что? Как?
— Вот так. Бак был пробит, а я и не заметил, пока ехал. Когда внимание обратил, что вроде только заправлялся, а бензина уже нет, хотел на обочину съехать. Хрен там, тормоза отказали. Хорошо, хоть разогнаться не успел. А потом какой-то придурок на встречку вылетел… И я понимаю, что если он сейчас врежется в меня, а он врежется, то сгорим все. Вырулил и в кювет… И вот. Вот только одно мне покоя не даёт. Сегодня утром перед школой я проверял мотоцикл. Бак был целым, а когда я приехал в школу, он замечательно тормозил. Он был в полном порядке, в школе я пробыл от силы 2-3 часа.
— Ты хочешь сказать…
— Да. Кто-то намеренно испортил мой мотоцикл и испортил так, чтобы я разбился насмерть. Пришла моя очередь, Бас.
Влад обернулся на своих соседей по палате и понизил голос, чтобы не тешить любопытных зевак и не подкидывать им информацию для сплетен.
— Это было ожидаемо. В Москве от рук маньяка погиб уже не один человек, Слава в том числе. Почему я должен стать исключением? Вот только убийца почему-то не захотел пачкать руки в моей крови… А, возможно, не хочет палиться. И это наталкивает меня на мысль, что маньяк — это кто-то, кого мы знаем.
— Ты имеешь в виду кого-то из нашего окружения?
— Нет. Но врагов у нас немало…
— Почему ты так спокойно говоришь об этом?! — вскипел Рома. — Тебе вообще наплевать на то, что тебя пытались убить?
— Пытались? — хмыкнул Влад. — Меня убьют, Бас. И с этим ничего не поделать. Ты думаешь те, кого уже убили, не пытались сопротивляться? Ты вспомни Славу, этот двухметровый шкаф! Да он сильнее всех нас вместе взятых, а про то, как он бегал я вообще молчу. Неужели ты думаешь, что он смиренно принял смерть? Нет! Просто… Это невидимый кто-то если не сильнее, то гораздо хитрее нас. У него другой склад ума, который мне не понять и не спастись. Смотри! — парень резко повернулся, от чего заныла поврежденная шея. — Ты видишь? Видишь это? Одна сторона лица у меня изуродована сильнее. Как своеобразная метка… И если меня не прикончат в больнице, то сразу же после выписки тлеть мне в сырой земле. У меня нет шансов, я обречён. И это надо просто принять.
— Ну нет, — прошипел Рома и, схватив друга за шею, притянул к себе так, что они столкнулись лбами. — Единственный, кто имеет право тебя убить — это я. И смерть ты примешь только от моих рук. Ясно?! А я убивать тебя не собираюсь! Ты нужен мне!
Влад откинулся на спинку больничной кровати и устремил взгляд в потолок. За окном весело чирикали птицы, слышался гул прохожих и светило солнце. А в палате повисла крайне тяжелая атмосфера.
— Зачем? Оно тебе не нужно.
— За тем, что ты мой лучший друг! Другого у меня нет и никогда не будет… Пойми ты своей тупой бошкой, что если не станет тебя, я пойду следом!
Влад ошарашенно посмотрел на Баса. Он смотрел куда угодно: в окно, себе под ноги, на капельницу, но только не на друга. Что-то происходило с Ромой. Влад не узнавал своих друзей: ни Варю, ставшую злой и жестокой, ни Рому, который стал куда спокойнее и внимательнее к окружающим его людям. А ведь ещё совсем недавно у него была позиция «мне не нужен никто, кроме меня и идите вы все к черту».
— Но почему?
— Потому!
Бас замолчал и провел ладонью по щеке, коля пальцы об отросшую щетину.
— В тот день, когда мы познакомились… Ты думаешь, что это я помог тебе. А всё было с точностью наоборот. Чтобы я ни говорил, но… Я не могу один. Точнее могу, но это сложно. Много лет моей единственной поддержкой был брат, который в итоге предал меня. А я всё равно нуждался в нём, хоть и не могу простить. И… Ты заменил мне его. Я не могу довериться кому-то больше, чем тебе. Ты и Варя — единственные близкие мне люди. И ту у меня отбирают… Даже если я выше головы прыгну, её родители не примут меня. А тут ещё ты. Ну если тебе плевать, что с тобой будет, пойди да прыгни сразу с крыши! Чего тянуть-то? Быстрее и безболезненнее!
