Варя похолодела. Угроза звучала убедительно и захотелось кинуться к детской кроватке, чтобы убедиться, что малышка тихо-мирно сопит на месте.

 — Я заберу её, если ты попробуешь отнять! Поверь, я сумею это провернуть. Я выкраду её и вывезу в Америку, она будет жить со мной.

Варя заткнула уши и кинулась в детскую, где судорожно вцепилась в бортики колыбели. Как можно верить его словам о любви после подобного?!

Мирослава зашевелилась и открыла глаза.

 — Не бойся, солнышко, — прошептала Варя, но успокаивала она больше себя, а не ничего не понимающего в происходящем младенца. — Мама всегда будет рядом, я никому не позволю нас разлучить. Знаешь… Когда я была маленькой, но немного старше тебя, моя мама тоже рисковала лишиться меня. Она сделала все, чтобы этого не произошло. И я сделаю. Я смогу.

Остаток дня девушка считала часы до вечера, до момента, когда вернется Егор или хотя бы Марк. Находиться одной в квартире было очень страшно. Варя таскала с собой дочь везде, ни на секунду не упускала из вида.

Часы медленно шли, стрелка часов приближалась к десяти вечера, но ни один из жителей этой квартиры так и не соизволили явиться.

 — Значит, спать, — вздохнула она и в сотый раз за минувший день уложила дочь в колыбель, а сама расположилась на кушетке неподалеку. Сна не было ни в одном глазу.

Ближе к одиннадцати зажужжал вибрацией телефон. Давал о себе знать один из мессенджеров.

Увидев, от кого пришло сообщение, Варя не захотела его открывать, но слово «прости» так и щекотало воспаленный мозг. За что ты извиняешься на этот раз, Бас?

Девушка открыла сообщения.

«Прости за резкие слова. Но давай все решим мирно, дай мне три обещанных дня. Я хочу миновать суд и ты, уверен, тоже»

Варя хмыкнула. Что ей суд? Похоже, Рома забывается. Ни один из судьев не рискнет пойти против Артема.

Она прокрутила вниз, ко второму сообщению.

«Или огласки в прессе? Я пожертвую своим инкогнито и раскрою личность владельца Глобала. Как тебе такое? Жена Глинского родила от его конкурента. Громко, а?»

Варя сглотнула. А вот это весомо. Пострадает и она, и ни в чем не повинный Марк. Для него менее унизительно, если бы пресса думала, что Варя родила просто от другого, но не от владельца Глобала. Впрочем, шанс того, что Бас блефует, был. Захочет ли он рисковать своей свободой? Он не публичный человек.

Но Варя совершенно точно знала, что готова подорвать свою репутацию ради дочки. Если после этого Рома оставит их в покое, то это меньшая цена, которую можно заплатить.

«Черт… Забудь. Прости. Давай мы оба придем в себя и после этого спокойно поговорим? На трезвую голову. Я ничего не буду делать»

Правда что ли?

«Пока что», — прилетело вдогонку.

Эх, а это уже больше похоже на Баса. Увы.

Последнее сообщение со вложением.

«Надеюсь, после этого ты хотя бы перестанешь быть уверенной в своей правде. Ты ведь думаешь, что я козел. Но я не наврежу ни тебе, ни Мире»

Варя не думала, что он козел, отнюдь нет. Она знала это наверняка. Он — козел.

Девушка открыла вложение и прибавила звук на телефоне. Запись с видеорегистратора. Бас залетает в салон, Полина наваливается следом… Варя внимательно вглядывалась в происходящее на экране. Он рывком пытается подняться, но из-за веса Полины сверху не может. От их разговора становится неприятно. Её сестра предлагала себя Роме, как самая дешевая шлюха. Варя досмотрела все до конца и отложила телефон в сторону. Ответить ни на одно из сообщения она не решилась.

Черт, что же ты за человек такой, Рома? Как его понять? Сейчас он скидывает чужую девушку, а потом целуется с ней же. Он говорит о любви, а потом заставляет бояться его. Он обещает не причинить вреда, но до этого угрожал скандалом. Какое из его лиц настоящее? Как ему доверять?

Тысячи вопросов роились в голове, пока Варя не услышала топот в коридоре. Она выбежала на звук и увидела, что топтался пьяный вусмерть Марк. Увидев Варю, он глупо улыбнулся и шатающейся походкой пошел к ней, даже не удосужившись разуться.

 — Женушка моя, — заплетающимся языком произнес он и стиснул Варю в тисках объятий. Марк опасно покачнулся, рискуя упасть и придавить всей своей массой девушку.

 — Марк… Марк… Отпусти. Мы упадем. Я провожу тебя до спальни. Давай же.

 — Моя женушка, — повторил парень и звонко поцеловал Варю в висок. — Родная моя жена, любимая мной когда-то… Что ж ты и твоя подружка сотворили со мной? За что ж твоя Катя так ненавидит меня?

 — Она любит тебя, идиот. Это видят все, кроме тебя.

 — Дааа?! — пьяно заорал он. — А что же ты, такая умная, так долго игнорировала Рому? Его любовь только слепой не замечал! Тварь он, конечно, редкая, сгореть ему. Но, видать, даже такие как он любят.

 — Так, помолчи. У тебя язык как помело.

 — Ты с ним, да? Ты опять с ним? Ты и это простишь, как он унизил тебя на глазах у всех?

 — Нет, Марк, я не с ним, — утаивать смысла не было. Сегодня или завтра, но Марк узнает. Да и ради чего скрывать?

Варя с трудом доволокла мужское пьяное тело до спальни и кинула его на кровать. Повезло, что Марк мало-мальски держался на ногах, иначе ночевал бы в коридоре.

 — Ты куда? — окликнул её Марк на выходе из комнаты.

 — Я переночую в детской. Мирослава капризничает, смена обстановки, каждый час просыпается.

 — Я противен тебе?

 — Не ты, — Варя со вздохом обернулась, — а твое состояние. За версту перегаром несет, неприятно. Что ты пил? И зачем?

 — Не помню, что. Неважно. Не уходи. Посиди со мной немного.

Девушка сомневалась. Но, в конце концов, решила, что от десяти-пятнадцати минут ничего не будет. Дольше Марк не выдержит, уснет.

Варя присела на край кровать.

 — Дай руку, — прошептал он, — как раньше.

 — Это лишнее, Марк. Не стоит.

 — Дай.

 — Я не Катя и не стану ею, что бы твое пьяное сознание тебе не подкидывало. Не питай себя иллюзиями.

 — Пожалуйста.

Она нахмурилась, но сдалась и в просьбе не отказала. Варя положила руку ему на грудь, как любила делать когда-то. Марк накрыл её ладонь своей.

 — Больно, да? Мне тоже. Что я — не он, да и ты не та… Не утешает этот жест. Хуже только. Хочу рядом Катю, а её нет. Черт… Как же безумно я скучал.

Варя молчала. Пусть выболтается спьяну, глядишь, утром и не вспомнит. А на душе легче станет.

 — Ничего не выходит. Как бы мы ни пытались. Ни ты, ни я. Помнишь фразу «молодость все прощает»? Пиздеж. Ничего она не прощает, а жестоко наказывает. Не знаю, как у других, но нас, Варя, наказала уже не раз. Мне двадцать… эээ… — Марк замялся, силясь вспомнить возраст, — ну неважно. А я хуже самого древнего старика, я выпит морально. Я устал.

Варя пожала плечами. Все устали. Но все надевают маски и идут дальше.

 — А давай не разведемся? — вдруг предложил Марк.

 — Нет. Наш брак изжил себя, причем ещё даже не начавшись.

 — Вот и начали бы снова. Мы потому и сошлись ведь, две душевные калеки. Уехали бы куда-нибудь… Я бы дочку твою на себя записал. Любить как родную не обещаю, но не обижу. Давай?

 — Нет. Спи. Я пойду.

 — Никуда ты не пойдешь! — Марк резко схватил её за руку. Его состояние из подавленного стало агрессивным. — Ты будешь делать, что я скажу! Ты пока ещё моя жена!

Варя попыталась выдернуть руку, но парень держал крепко.

 — Либо дашь мне по-хорошему, либо будет плохо.

 — Никак не будет!

Марк угрожающе рыкнул и, прижав Варю к себе, принялся стаскивать с неё шелковый халат.

 — Перестань! Хватит! — Варя все еще пыталась освободиться, но Марку надоела возня с халатом и он, резко дернув вещь вниз, порвал его. — Марк, мне нельзя! Рано ещё, мне нельзя!

 — Плевать мне! Выбирай, сказал. Либо перестанешь рыпаться, либо я и так возьму тебя.

 — Нет! Это насилие, ты же понимаешь это! Ты не можешь, не надо!

Парень повалил её на кровать и попытался силой раздвинуть ноги, но Варя, охваченная паникой, пнула Марка пяткой по лицу. Тот закинул голову, а девушка, прикрываясь шелковыми лоскутами, кинулась в детскую и закрылась на ключ. Времени не было. Впопыхах напялив уличную одежду, она укутала Миру в тот же конверт, в котором и привезла из роддома. Варя в панике огляделась, ища ключи от машины. Подхватив мобильник, решила, что они остались в коридоре.