— Какой в порядке! У него вся голова разбита! — Катя подскочила с другой стороны и помогла поддержать Баса.

 — Ничего, сошьем. Думаешь, ему в первый раз голову разбивают? А как-то ему вообще череп проломили булыжником, Сиплый неожиданно с дерева налетел. Эх, были же времена…

Рома высвободился из рук Влада и Кати, неуверенно отпихнул их по сторонам и нетвердой походкой пошёл вперед, хлопая себя по карманам.

 — И куда ты собрался? — окликнул его Влад.

 — К Варе. Мне надо к Варе. Мне надо объяснить. Я не хотел целовать Полину. Я не хотел.

 — Не хотел, верим. А сейчас выкинь эту дурь из своей многострадальной башки и дай мне ключи, поехали в отделение. С Варькой ещё будет время объясниться.

 — Нет. Мне надо сейчас.

Рома дошагал до машины и сел за руль, но с места не тронулся. Он решил дать себе пару минут, чтобы прийти в себя. Но пелена перед глазами не рассеивалась.

 — Бас, не дури. Ты не в состоянии ехать. Перелезай на пассажирское сиденье.

 — Я поеду. Мне надо к Варе.

 — Да куда ты поедешь, идиот! Тебя менты на первом перекрестке остановят, ты весь в кровище! И неизвестно, сколько ты её потерял и сколько можешь потерять. Скажи, забыл, как мы искали твою чертову третью группу?

 — Мне надо ехать. Иначе она больше меня не пустит, — упрямо повторял Рома, стараясь игнорировать боль в затылке и туман в голове. Сначала он закончит дела: поговорит с Варей, наваляет её сестре и отвезет свою собственную в дом Кивцова. А затем и в отделение к Владу можно.

 — Бас…

Твердолобый до ужаса, он начал терять терпение и, хлопнув дверью, дал по газам. Вести машину удавалось с трудом, управление так и норовило выскочить из-под контроля. К дому Вари он ехал на одних инстинктах. Кое-как припарковавшись, Рома за считанные секунды взлетел на нужный этаж и прислонился к двери. Он стучал, звонил, ударял ногами, но ему никто не открывал.

 — Варя… Варь, открой, пожалуйста. Я знаю, что ты дома, — Бас хлопнул ладонью по двери. — Варь… Открой, ради Бога, — парень с трудом сглотнул. Он сам не верил в то, что говорил.

На этих словах дверь наконец распахнулась. В свете, пролившемся на площадку из квартиры, была отчетлива видна краснота её заплаканных глаз.

Во рту стало сухо, словно в пустыне Сахара и Рома не сказал ни слова из того, что хотел.

На трясущихся ногах Варя переступила порог дома. Она крепко прижимала к груди дочку, держась за неё, как за спасательный круг. Кое-как скинув туфли, девушка прошла в спальню и села на кровать, просверливая стену невидящим взглядом. Откуда-то издалека до неё донесся лай: из-за прихода Вари проснулся Баз. По паркету послышался стук когтей пса. Он спешил к своей обожаемой хозяйке.

Варя утерла горячие слезы и потрепала База одной рукой между ушей. Столько времени они провели порознь, столько времени он не получал её ласки, которую, несомненно, заслуживал.

 — Мой хороший, мой сладкий, — приговаривала она, целуя его в морду. Шерсть пропиталась солеными слезами. — Что это я тут разревелась, а? Не будем больше, да? Справимся, прекрасно справимся втроем. Ты, я и Мирослава.

Баз с интересом покосился на кулек и подвигал носом в попытке распознать новый запах.

 — Смотри, кого я привезла, — Варя отодвинула край конверта, открыв лицо малышке. — Мирослава, Баз. Маленькая хозяйка. Обижать нельзя!

Пес осторожно сунул нос в конверт, обнюхал девочку и тут же смирно сел, гордо подняв голову. Всё понял: маленькую хозяйку защищать, оберегать, в обиду не давать. Старшую — слушаться. Вот только где же добрый хозяин, Егор? Уж давно гулять пора! С Базом гулял только он.

Варя отнесла Мирославу в детскую, порадовавшись тому, что в первые месяцы жизни дети много спят и отправилась в ванную. Вот только несмотря на обещание не плакать, не сдержалась: слезы потекли рекой. Неизвестно, сколько бы ещё она прорыдала над раковиной, если бы кто-то не начал ломиться к ней в дверь. Утерев лицо полотенцем, Варя отозвала База на кухню, чтобы не гавкал и настороженно прислонилась к глазку. Это был Рома.

Затаив дыхание, она припала к двери, мысленно моля его уйти. Он слишком нужен ей сейчас. Она слишком слаба, чтобы не повестись на его речи.

 — Варя… Варь, открой, пожалуйста. Я знаю, что ты дома.

Тихие хлопки. Он всё ещё пытается достучаться до неё.

«Не открою я тебе! — хотелось заорать ей. — Не открою! Проваливай! Я не хочу тебя видеть и ни что мне не переубедит!»

Но девушка жестоко ошибалась. Неожиданно Рома произнес то, от чего по телу пробежала толпа мурашек.

 — Открой, ради Бога, — надрывным голосом все ещё пытался Бас.

Варя застыла на месте, словно пораженная громом. Что он сказал?.. Бас, заядлый атеист?..

Рывком она открыла ему. Рома явно не ожидал такого поворота. Он отпрянул, а Варя едва сдержала себя от дикого вопля при виде его окровавленного лица. Не иначе, как папочка постарался. Усилием воли девушка подавила в себе желание прижать Баса к груди, пожалеть и отвесить люлей за то, что он сейчас здесь, а не в больнице.

Рома тупо моргал и молчал на протяжении вои уже двух минут.

 — Че пришёл? — не выдержала первой Варя. Она старалась говорить погрубее. — Что надо? Какого ты мне дверь с петель выносишь, у меня ребёнок спит. Полина, поди, прогнала?

 — Я… Варь, все не так!

 — Как не так, Рома?! Как не так?! Будь добр, забери свою лапшу с моих ушей, я из-за неё плохо слышать стала!

 — Я не хотел её целовать! Я клянусь тебе, не хотел! Эта овца все утро ко мне приставала, но я не давал и повода. Я только тебя люблю, Варь, мне только ты нужна! У меня ведь и в Америке никого не было, одна ты в голове!

 — Ой ли, — девушка всплеснула руками, — бедный, сопротивляться ей не мог, да? Как напала, так и не отделаться? Гуляй, Бас. Гуляй как можно дальше от этого дома, чтобы глаза мои тебя не видели, — Варя потянула дверь на себя, но Рома ухватился за неё и девушка побоялась прищемить ему пальцы. То ли от того, что ему резко стало плохо, то ли в попытке удержать Варю, Рома был готов пожертвовать и пальцами.

 — Варь, не надо. Мы же не можем… Не можем так. Сколько всего прошли, чтобы так глупо расстаться! Я же столько ждал тебя, не обращал внимание на то, как ты давала мне от ворот поворот…

 — Хватит! — криком перебила его Варя. — Хватит строить из себя жертву! Сколько настрадалась я, тебе и в самом кошмарном сне не приснится! Сколько я прощала, сколько терпела и унижалась, ни одна девушка не пошла бы на такое! Ждал… Ты меня ждал… Долго ли? Пока я была беременна, верно? А я? Я нет? Я ждала тебя семь лет, Бас! Семь чертовых лет! Семь!!! — Варя сорвалась на визг. — Я простила тебе, что ты бросал меня! Я простила изнасилование, которое ты не смог предотвратить! Которое произошло по твоей вине! Я лишилась своей чести, я лишилась части себя из-за тебя, Рома!!! — визг оглушал. Её не волновало, что могут выйти соседи.

Бас с шумом втянул воздух носом. Он так надеялся, что Варя сможет забыть этот кошмар. Но по отчаянному крику понял, что нет. С ней случилось самое страшное, что только может случиться с девушкой и ей жить с этим до конца своих дней. А он даже не смог дать ей защиту, которую обещал.

 — Мне больно, Рома, мне так больно! Ты вновь и вновь режешь по тем же местам, а затем просишь прощения, просишь принять обратно?! Я не могу, я больше так не могу. Исчезни. Исчезни навсегда.

 — Я не исчезну никогда. Я люблю тебя.

 — Ты любишь не меня, ты любишь остатки тех отношений, что были у нас в юности! Боже, как же я была глупа… Я думала, что я смогу тебя исправить. Но нет. Ты не ошибка в диктанте, не исправляешься. Уходи.

 — У нас дочь, мы все равно не сможем изолироваться!

 — У нас? — Варя показательно-недоуменно выгнула бровь. — Ты что-то путаешь. Это моя дочь.

 — Нет!

Девушка отпихнула его в сторону и, воспользовавшись секундным замешательством парня, хлопнула замком.

 — Она моя, Варя! Она моя! — орал во всю мощь своих легких Бас. — Давай договоримся по-хорошему, иначе, клянусь, ты не увидишь её никогда! Мирослава моя дочь!