За обдумыванием насыщенного дня отмечаю, что стало как-то холоднее и темнее, а буквально через пару шагов я замечаю на одной из дверей заветную надпись «класс зельеварения». Тихо пискнув от чувства гордости, подлетаю ближе. В конце концов, я же обещала не опаздывать.
На удивление, дверь кабинета оказывается незапертой, и приложив немалое усилие, чтобы сдвинуть её с места, я всё-таки попадаю в класс. В мгновение становится не по себе. То ли хозяин помещения с какими-то чарами постарался, то ли просто подвал, как на него ни посмотри, место жуткое. Пробивающаяся в маленькое окошко под потолком луна вычерчивает на полу тонкую дорожку света.
— Господин Снейп, я пришла! — Привстаю на цыпочки, пытаясь предугадать появление профессора, но проходит секунда, затем вторая, а явления народу все ещё не происходит. — Профессор, вы тут?
По какой-то необъяснимой причине стараясь ступать как можно тише, пускаюсь между рядами парт. Секунды сливаются в минуты, а вокруг меня всё такая же тишина.
Неужто ушёл? Оставил дверь незакрытой и ушёл?
Ещё какое-то время бесцельно побродив туда-сюда, я прихожу к выводу, что котлы, как бы ни было прискорбно, но в моей ситуации так точно сами себя не помоют. На краю раковины обнаруживаются, по всей видимости, заботливо оставленные профессором резиновые перчатки. Надеюсь, он хоть как-нибудь дезактивировал ту дрянь, что он в этих котлах мешал? А то вот помру тут в гордом одиночестве от отравления, и мой бренный дух не будет давать ему спокойной жизни. Из вредности.
С поворотом крана света над раковиной становится значительно больше, и теперь я прекрасно вижу всю ту грязь, которую нужно оттереть. Подхватываю ближайший верхний котёл и прохожусь по нему придирчивым взглядом. Эх, сюда б Амвеевскую химозину для чистки духовок, я б тут всё быстро отдраила до зеркального блеска. Правда, почти тут же я замечаю стоящий чуть поодаль бутылёк с какой-то густой жидкостью. К моему немалому удивлению, на бирке оказывается написан состав и инструкция по применению. «1 колпачок на котёл стандартного размера». Шумно втягиваю носом воздух. И как я должна понять, какого размера котёл? Мало того, что он весь грязный, как бог весть что, так и это тебе всё-таки не кастрюля, чтоб на дне литраж указывался. Ладно, если мыслить логически, то, наверное, это всё-таки котёл маленький. Ну, в сравнении с тем, в чём в книжках ведьмы людей варят. Меньше не больше, если что — добавлю. Аккуратно наливаю содержимое пузырька в колпачок и решительным движением переворачиваю его в залитый тонким слоем воды котёл. На удивление, грязь начинает отставать практически на глазах, поэтому, схватив жёсткую щётку, я тут же с остервенением принимаюсь драить посудину.
Обычно когда я занимаюсь уборкой, у меня есть две крайности: «и так пойдет» и «лучше нового». По всей видимости, сегодня звезды сошлись именно в ту фигуру, под которой я довожу свою квартиру до зеркального блеска. Время, кажется, тянется незаметно, и забывшись, я начинаю мурлыкать себе под нос. Правда, «под нос» получаются, наверное, первые куплета два, а дальше обнаруживается, что у этого не такого уж и тёмного кабинета шикарная акустика. Ну, а без пяти минут оперная певица и резонирующее помещение — сам бог велел петь. И я пою. Оперные арии сменяются симфоник-металлом, народными песнями и в общем всем, что первое приходит на ум. При виде отражения в очередном котле в душе вспыхивает маленькая детская мечта. Закрыв глаза, отодвигаю домытую посудину и, не закрывая воду, скидываю перчатки.
— Think of me, think of me fondly,
When we’ve said goodbye.
Remember me once in a while —
Please promise me you’ll try…[1]
//Думай обо мне, думай обо мне с нежностью,
Когда мы расстанемся.
Вспоминай меня время от времени,
Пожалуйста, обещай, что будешь пытаться.//
И вот в своих мечтах я уже Кристина Даэ, стоящая на сцене Гранд Опера. Удивительно, но в этом подземелье легко дышится. Голос льётся без каких-либо усилий, и я мурлычу оркестровый проигрыш, получая удовольствие от всего происходящего. Эх, жаль, меня мой педагог не слышит. Выбор произведения она, конечно бы, не оценила, но голос… Я давно так хорошо не пела. И смыкание связок полное, ни единого сипа.
— The fruits of summer fade,
They have their seasons, so do we
But please promise me, that sometimes
You will think of me!
//Отцветают цветы,
Заканчивается сезон летнего урожая,
Всему свое время, как и нам,
Но прошу, обещай мне, что иногда
Ты будешь думать обо мне! //
Не переставая улыбаться, открываю глаза и тут же вздрагиваю всем телом. В начале класса с выражением крайней неприязни стоит Снейп. Мужчина поднимает руки и делает три громких издевательских хлопка, отчего я тут же вспыхиваю до кончиков ушей. В следующее мгновение ловлю себя на мысли, что за этим жестом должна последовать какая-нибудь издевательская фразочка, а лучшая защита, как известно, нападение.
— Мистер Северус, ваша жажда поссориться со всем миром выше моего понимания.
— Смотрю, чистка котлов приносит вам удовольствие, мисс Рунцис?
— Ничего против них не имею. — Непринужденно пожимаю плечами и разворачиваюсь обратно к раковине. Снова становится неуютно. За спиной раздаются тихие шаги, и я буквально каждой клеточкой своего тела ощущаю, как мужчина останавливается за моим правым плечом, по всей видимости, решив проверить мою работу. Становится как-то холоднее. Неосознанно задерживаю дыхание и замираю, ожидая ещё какую-нибудь гадость в свой адрес. Главное не поддаваться на провокации. Как там мама всё детство твердила? «Будь умнее, не ввязывайся в конфликт».
Краем глаза отслеживаю, как один из перевёрнутых на полотенце котлов взмывает в воздух и делает несколько кувырков.
Ну всё, щас раскритикует, и буду я тут вместе с котлами ночевать.
Но проходит минута, котёл уплывает куда-то мне за спину, а никаких едких высказываний о проделанной работе так и не озвучивается. Раздаётся какой-то легкий звук удара стеклом о стекло, и я с трудом сдерживаю порыв любопытства, чтобы не обернуться. Сначала оставшийся котёл.
Магия, настоящая…
Расправившись с работой, всё-таки оборачиваюсь и замираю. Если в моем представлении варить зелье было чем-то сродни «с истерически-злобным смехом швырять в котёл сушёных лягушек и мухоморы, при этом размахивая длинной ложкой», то происходящее в действительности больше похоже на работу химика в лаборатории.
Медленным шагом, стараясь не натыкаться на углы, обхожу стол, за которым работает профессор. Мужчина полностью сосредоточен на измельчении какого-то засушенного ингредиента, и мне кажется, что о моём существовании он уже забыл.
Аккуратно, стараясь не шуметь, усаживаюсь за столом напротив и, положив голову на сложенные руки, слежу за происходящим. Все движения плавные, быстрые и четкие, отработанные не за один год. В котёл выливается какая-то фосфоресцирующая голубая жидкость. Снейп сосредоточенно хмурится, подхватывая какой-то листок, и вдруг переводит на меня взгляд, от чего я замираю, словно кролик перед удавом, снова переставая дышать. Я ведь правда считала, что он про меня забыл. А в следующее мгновение мужчина уверенным шагом подходит ко мне и, воспользовавшись моим оцепенением, быстрым движением срезает локон рассыпавшихся по мантии волос. Где он успел взять ножницы? Локон разделяется на несколько кучек, и одна из них отправляется следом за какими-то странного вида корешками. Возмутиться на тему того, что меня совершенно безбожно обкорнали, храбрости не находится.
Интересно, что должно произойти в конце?
В следующее мгновение мужчина взмахивает волшебной палочкой, появление которой я опять же не смогла уловить, и на столе рядом с булькающим котлом появляется карта мира. Северус лёгким движением руки отделяет от общей массы несколько слабо светящихся синих капель и направляет их на карту, и…
Ничего не происходит. Бросаю непонимающий взгляд с карты на Снейпа. Мужчина стоит, вцепившись в угол стола, и что-то еле слышно шепчет, при этом впившись взглядом в капли на карте. Жидкость же, словно ртуть, принимает форму шарика и, сделав несколько кругов по карте, растекается кляксой где-то на уровне Северного Ледовитого океана. В следующее мгновение, издав тихое шипение, клякса испаряется, словно её и не было.
