Просканировав взглядом фасад, замечаю, что в одной из комнат приоткрыто окно. Огромного размера стеклянная створка слегка отклонена, а комната за ней погружена в темноту — одна из немногих, которая не освещена, как рождественская елка. Охранник, стоящий под окном, судя по виду, отвлекся и заскучал. Выждав немного, я пересекаю освещенную часть лужайки и забегаю ему за спину. Бесшумно ступая по траве, я подбегаю сзади, прыгаю ему на спину, обхватываю тело ногами и обвиваю руки вокруг его шеи. Пытаясь освободиться от хватки, он делает шаг назад, припечатывая меня спиной к стене. Я сжимаю руки сильнее, делая все возможное, чтобы свернуть его толстую шею. И вот, наконец, он с глухим стуком падает на землю. Я без усилий поднимаюсь на ноги рядом с его бездыханным телом, моя грудь часто вздымается и опадает от затрудненного дыхания.

Теперь… мне нужно просто взобраться по стене дома и проскользнуть в приоткрытое окно на втором этаже. Легко.

Дом Арнальдо — это крепость из мрамора и стекла, насколько мне известно, полностью пуленепробиваемого. Прижавшись спиной к стене, я внимательно осматриваюсь, прежде чем снова продолжить свой маршрут. Пара охранников стоит перед двойными дверями, ведущими в кабинет Арнальдо. Натянув капюшон толстовки по самые глаза, я делаю глубокий вдох и выхожу из-за угла. Охранники замечают меня, и я, держа руки за спиной, приближаюсь к ним. Они оба хватаются за пистолеты, но я падаю на землю, выхватываю из кобуры два ствола и вытягиваю их перед собой. Указательные пальцы нажимают на курки. В воздухе раздаются приглушенные выстрелы. Какое-то время охранники пытаются сопротивляться и тянутся руками к маленьким дротикам, торчащим из шеи, после чего плавно сползают вдоль двери на пол. Дартс вообще-то не в моем стиле, но в данный момент не стоит залезать в дом клиента, убивая при этом его личную охрану. Уперев ботинок в плечо одного из парней, я отодвигаю его тело в сторону, чтобы открыть дверь. Подошвы моих ботинок мягко ступают в глубокий ворс ковра, и я закрываю за собой дверь.

Арнальдо сидит за огромным столом и, улыбаясь, постукивает пальцами по столешнице. Естественно, он ждал меня. Я предупреждала его, что приду. Позади него безмолвной стеной стоят телохранители: плечи напряжены, стволы штурмовых винтовок направлены на меня. Я держу лицо опущенным, так у меня сохраняется уверенность, что тень капюшона не даст им меня рассмотреть.

— Вы собираетесь меня пристрелить, мальчики? — спрашиваю я с нахальной улыбкой. Я считаю, что в самых худших ситуациях зачастую может спасти улыбка. Все в жизни строится на первом впечатлении. Твои действия не имеют значения — важно только то, как их воспринимает твой оппонент. Улыбайся, когда он ожидает, что ты съежишься от страха. Сыграй беззащитную женщину, когда он ждет, что ты будешь палить из всех стволов. В конце концов, самый смертоносный враг — это тот, чьи действия нельзя предугадать.

— Уна, — приветствует меня Арни с ярко выраженным итальянским акцентом, после чего щелчком пальцев дает сигнал своим людям уйти. Он знает, что при них я не буду разговаривать. Дверь со щелчком закрывается, и он жестом приглашает меня присесть. — Спасибо, что согласилась встретиться.

Я прищуриваюсь, уже почувствовав, что за моей спиной кто-то есть, но жду его действий. Арнальдо сам спалился, бросив быстрый взгляд мне за спину, прежде чем встретиться глазами со мной. С улыбкой я склоняю голову, и в ту же секунду из широкого браслета на правой руке мне в ладонь падает тонкое серебристое лезвие. Размером оно не больше шпильки для волос, но острое, как бритва, и достаточно тяжелое, чтобы быть пригодным для метания. Не отрывая взгляда от Арнальдо, я делаю резкое движение рукой за спину и слышу, как лезвие достигает цели, вонзаясь в деревянную дверь. Губы мафиози изгибаются в некоем подобии улыбки, и в уголках его глаз появляются легкие морщинки.

— Ты промахнулась.

Голос за моей спиной низкий и хрипловатый. Он приближается ко мне, и я заставляю себя сохранять неподвижность, почувствовав его совсем рядом. Выйдя из-за спины и встав лицом ко мне, он останавливается. Наши тела в дюйме друг от друга. Главная его цель — запугать, и это забавляет меня. Он высокий — намного выше меня. Но в отличие от грузных с виду людей Арнальдо, этот сложен атлетически. Мощные плечи и широкая грудь переходят в узкую талию. Подтянутое мускулистое тело — результат усердных тренировок и выматывающей работы. Некоторые женщины находят таких мужчин привлекательными, но я за пределами этих стандартов. Я считаю его опасным.

Он стоит в расслабленной позе, небрежно засунув руки в карманы дорогого костюма, идеально подогнанного по фигуре. Он, словно радиомаяк, излучает силовые волны, и они распространяются, закручивая меня в свою воронку и выкачивая весь кислород из комнаты. Любопытство все-таки берет верх, и я медленно поднимаю голову, перемещая взгляд от его груди к лицу. Выглядит он, как один из парней-моделей в глянцевых журналах. Полные губы, волевой подбородок, высокие скулы и волосы, слегка длиннее приемлемого для профессиональной модели. Он производит впечатление богатого красавчика, пока я не заглядываю в его глаза цвета выдержанного виски: непроницаемые, холодные, как лед. Усилием воли я сохраняю улыбку на лице, хотя все в нем буквально излучает вызов.

Его глаза сужаются, и я вижу, как он словно сам на себя надевает строгий ошейник, чтобы сдержать то, что рвется наружу: что-то холодное, опасное и по безжалостности соперничающее с моим собственным. Всего на мгновение я теряю самообладание, но этого достаточно, чтобы он увидел мое лицо. Данный факт меня не особо расстраивает, ведь это значит, что мне, скорее всего, придется его убить. И это превращает стоящего напротив мужчину в интересного противника.

Протянув руку, я обвожу пальцем раковину его уха и вижу кровь, оставленную моим маленьким лезвием.

— Я никогда не промахиваюсь, — попав в плен его глаз, я подношу окровавленный палец к губам и обсасываю его, ощущая на языке медный вкус крови. Он даже не шелохнулся. — Если бы я хотела твоей смерти, ты был бы мертв, — на его лице не дрогнул ни один мускул. Нет даже намека на то, о чем он думает. И это интригует и бесит одновременно.

— Bacio della morte, — произносит он на беглом итальянском, любовно смакуя на языке каждое слово.

Поцелуй смерти. Так меня прозвали итальянцы.

— Sei spaventato? — отвечаю я с ухмылкой. Тебе страшно?

Не могу не попытаться спровоцировать его, хотя сомневаюсь, что он вообще чего-то боится. Говорят, между храбростью и глупостью всего один шаг. И он поймет, что это очень короткий шаг, когда придется иметь дело со мной.

Он склоняет голову набок, и на его лоб падает непослушная прядь темных волос. Этим жестом он напоминает мне хищника, который оценивает свою добычу, что само по себе абсурдно. Он так долго смотрит мне в глаза, что нормальный человек давно уже почувствовал бы себя не в своей тарелке. И то, как он смотрит на меня, вызывает желание отвести взгляд и отступить. У меня! Я ни перед кем не отступаю, потому что для этого нужно бояться. Меня никому не запугать. Кто этот человек? Он просто олицетворение власти и, судя по виду, уже при рождении был ею наделен. И все же я его не знаю, из чего следует: властью он не обладает. Любопытно. Каждый человек — это страница книги. Каждого человека можно прочитать: его страхи, надежды, сильные и слабые стороны … если точно знаешь, что хочешь выяснить, тебе выложат все. Он же ничего не говорит, ничем себя не выдает, и это меня интригует. Я вглядываюсь в его глаза, стараюсь взглядом, словно буром, проникнуть в них, а он все так же невозмутимо стоит передо мной. Железобетонная, непроницаемая, непоколебимая стена.

В конце концов, я первая отвожу взгляд и пренебрежительно обхожу его. Внутренности сжимаются от тревожного предчувствия, когда я поворачиваюсь к нему спиной. Все мои инстинкты хором предупреждают меня, что это опасно, но умение выживать и быть лучшей предполагает, помимо всего прочего, и умение блефовать. Признание его достойным противником само по себе дает ему власть, которой я не готова делиться. Потому что главный источник опасности здесь я, и — кем бы он ни был — при малейшем движении сможет очень быстро в этом убедиться.